Зарождение мистического пламени (ЛП) - Бейли Кристин

Я не способна на такое.

Приподнимая ногу, я старалась беречь её, но мои юбки мешали. Поставив ногу на ступеньку, я уставилась на пустые руки, лежащие на коленях.

Я должна попытаться.

Записи Саймона Прикета могли оказать лишь некоторую помощь. Мне нужен способ разобраться в этом самостоятельно и мужество, чтобы сделать это.

И потому у меня оставался лишь один вариант.

Мне нужно поговорить с директором и попросить его разрешения на изучение некоторых рисунков в архиве. Нам не разрешалось брать их без спросу, так как многие из них были очень старыми и рассыпались. И всё же, если я расстелю тюфяк с клопами и поселюсь вместе с пыльными томами, возможно, меня посетит божественное вдохновение, и я найду выход из этой катастрофы.

Пока я шла по пустым коридорам, каблуки моих ботинок отбивали размеренное «тук-тук» по твёрдому камню, как будто моё время в Академии истекало. Но как только я дошла до кабинета директора, до меня донёсся другой звук.

Голоса.

Сердитые голоса.

Я замедлилась, не желая подслушивать. Это не моё дело, правда.

Я услышала, как что-то разбилось, затем забрякало по полу, и я застыла. Я была не в силах пошевелиться; меня приковало к месту раздирающее противоречие между желанием расследовать и всепоглощающим порывом сбежать.

— Она находится в таком положении только потому, что ты ей благоволишь! — я знала этот голос. К сожалению, я также была знакома с данным мнением. Это был Сэмюэл. Я тут же повернулась на каблуках.

— Нет, она в том положении, в котором находится, потому что она превзошла тебя на каждом экзамене и доказала свои умения как с проектами, так и с изобретательностью, — ответил директор Лоренс. — Возможно, если ты перестанешь полагаться на работу Дэвида как на костыль, то сможешь создать что-то стоящее.

— Мне не пришлось бы полагаться на Дэвида, если бы я мог положиться на тебя, — отрубил Сэмюэл. — Это несправедливо. У всех остальных есть отцы, которые вкладываются в успехи сыновей. А ты только критикуешь.

— Совершенно обоснованно!

Я сделала шаг назад. Я никогда не слышала, чтобы директор кричал. Я знала, что мне не стоило там стоять, но кажется, не могла пошевелить ногами. Такое чувство, будто мои ноги превратились в свинец.

— Мне не хватает слов, чтобы выразить разочарование, которое я испытал, когда забрал у тебя чертежи мисс Уитлок. На какое-то мгновение мне показалось, что это ты нарисовал их и на самом деле создал что-то стоящее, но не стоило и надеяться на такое.

Слова как будто повисли в воздухе пустого коридора. Солнечный свет, косо падавший через старинное окно, потускнел, когда мимо него проплыло облако, отмечая долгое молчание. Выражение отвращения, когда директор смотрел на мой чертёж, не имело ко мне никакого отношения.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — сказал Сэмюэл. Я никогда не слышала подобного тона в его голосе, и та боль, что звучала в нём, почти заставила меня простить часть его прежних бестактных шуток. Почти.

— Я хочу иметь сына, который на самом деле заслуживает то наследие, которое я передаю ему, — ответил директор, и удар его слов отразился в моей груди.

Это всё ужасно, и я давно уже упустила тот момент, когда мне стоило удалиться.

Когда я развернулась на каблуках, чтобы уйти, дверь распахнулась. Как можно быстрее я спряталась за ней. Затаив дыхание, я молилась о том, чтобы стать невидимой. Дверь медленно качнулась от меня, и я застыла на месте.

К счастью, директор пошёл в противоположную сторону и сразу же повернул за угол, скрывшись из виду.

Я выдохнула с облегчением. Я чуть не попалась.

Я подбирала юбки, когда звук, исходящий из кабинета, остановил меня.

Рыдания… надрывные, душераздирающие рыдания. Я заглянула в кабинет директора через щель в месте, где дверные петли встречались с косяком. Сэмюэл сидел в кресле отца, закрыв лицо руками, и его душа истекала кровью на огромный стол.

Я поборола желание войти и утешить его. Но я была последним человеком, которого он хотел бы видеть свидетелем такой душевной раны.

Честно говоря, хотела бы я не видеть всего этого. Я хотела ненавидеть Сэмюэла. И на самом деле ненавидела, но видя его таким разбитым, я не могла пробудить в себе подобное чувство.

Я быстро вздохнула и поспешила по коридору обратно к центральному залу, изо всех сил стараясь не перейти на бег.

Кожу на шее и руках покалывало ощущением, что кто-то меня преследует.

Вообще меня можно счесть торопливой, но ничто и никогда не заставляло меня двигаться так быстро. Признаюсь, последние несколько ступенек до актового зала я буквально проскочила и плотно закрыла за собой дверь.

Грохот эхом разнёсся по просторной зале, добавляя тихий аккомпанемент к бешеному стуку моего сердца. Я чувствовала себя также неустойчиво, как новорождённый жеребёнок, пока спотыкаясь, брела к верхним сиденьям галёрки и усаживалась на скамейку.

Что бы ни происходило между отцом и сыном, это гораздо глубже оценок и экзаменов, и это меня не касалось.

Нуждаясь в успокоении, я беспокойно постукивала ногой, чтобы заглушить дрожь в коленях. Мне определённо не хотелось разговаривать с директором, когда у него такое отвратительное настроение, и он явно разочарован в своём сыне.

Я встала на ноги, спустилась по ступенькам и встала перед своим роботом, размышляя. Должен же быть какой-то способ.

Дверь закрылась, и на лестнице раздались спускающиеся шаги, которые остановились позади меня. Я повернулась, не зная, чувствовать ли мне страх или надежду.

Это был Питер.

Сцепив руки перед собой, я опустила взгляд вниз на свои ботинки.

Питер крутил шляпу в руках.

— Скажи мне почему, — поля смялись в его хватке. — Когда я подвёл тебя?

Я забрала у него шляпу, чтобы не дать ему испортить вещь.

— Ты не подводил меня. Ты был моим единственным другом, — мои сомнения выплеснулись наружу. Я настолько сильно хотела верить ему, что это причиняло боль. — Я хотела бы, чтобы ты помог мне, но не могу этого допустить. И сказать, почему, тоже не могу.

— Бессмыслица какая-то, — казалось, он пребывал в искреннем замешательстве.

Это безумие. Питер не был диверсантом. Сама мысль об этом была абсурдной. У него точно нет причин для этого. Я доверяла ему, и будь прокляты все подозрения директора.

Наверху прохода закрылась дверь. Я проигнорировала это. Это не важнее, чем то, что я хотела сказать.

— Мне жаль, Питер. Ты прав. У меня нет причин не доверять тебе, — начала я.

Я услышала жестокий хохот позади себя и почувствовала укол страха. Я повернулась и посмотрела вверх, на проход между сиденьями. Там стоял Сэмюэл.

— Какая прелесть, — Сэмюэл сцепил руки под подбородком и заговорил тоненьким голоском: — «О, Питер, я так тебе доверяю!» Ты даже не знаешь его фамилии.

— Что? — я повернулась к Питеру. — О чём он говорит?

Питер не отвечал.

— Почему ты не скажешь ей, Питер? — Сэмюэл скрестил руки, и я поймала себя на том, что смотрю то на одного, то на другого, ища на их лицах ответы. Питер выглядел потрясённым… и виноватым. У Сэмюэла мелькнула жестокая улыбка, когда он продолжил: — Или мне следует называть тебя Рэтфорд?

Глава 18

Питер был наследником Рэтфорда. О Боже. Питер был наследником Рэтфорда. После пожара Рэтфорд взял меня к себе под видом горничной. В действительности он пытался заставить меня использовать ключ моего дедушки, чтобы помочь ему добиться успеха с машиной времени, которую он изобрёл и спрятал в руинах старого замка в Йоркшире. Всё, чего он хотел — это вернуться назад и предотвратить ужасную трагедию, но он не учёл, что его путешествие во времени могло бы изменить мир, каким мы его знали. Мой дедушка и ещё несколько человек заперли машину времени так, чтобы только дедушкин ключ мог открыть её.

Я была вынуждена остановить Рэтфорда любой ценой.

Именно моя рука разбила сердце машины. Я сыграла немалую роль в уничтожении лорда Рэтфорда.