Степная царица - Джон Робертс

— Тогда как ты сам все это объясняешь, Конан? — поинтересовалась она. — Путешествие было бессмысленным и тогда, когда мы брались за него, и во время всего пути я не искала смысла. Я смотрю, тебе не так легко угодить.

— Нелегко, — ответил он. — А говоря о том, как я это объясняю, скажу вот что: что бы ни искали эти сумасшедшие в Джанагаре, это не сокровище из камней и драгоценных металлов. Это что-то, для чего не нужно верблюдов, чтобы увезти, и я очень сильно подозреваю, что мы не сможем взять долю того, что они ищут.

Акила снова нахмурилась, нервно теребя рукоять меча.

— Да, вероятно, ты прав, — выдавила она из себя наконец. — Но что мы теперь можем сделать?

— Почти ничего, — признал Конан. — Мы можем лишь идти дальше. Но когда дойдем до этого сказочного города, я ожидаю получить некоторые ответы от наших таинственных близнецов. И если они откроют ворота, я не буду лакать воду в желобе, а войду следом!

К его удивлению, Акила рассмеялась:

— Врагам тебя не застать с головой, сунутой в воду. Но я никак не пойму, отчего у тебя плохое настроение. Мы взялись за это предприятие для того, чтобы выбраться из Лонха, разве не так?

— Да, — мрачно согласился Конан.

— И разве мы не выбрались из Лонха? — Она обвела рукой вокруг, указав на бескрайние пески.

— Выбрались, — согласился он, не в силах подавить улыбку. — Но сейчас Лонх мне не кажется таким уж плохим… — Он вдруг прервался.

— Что там? — Она резко обернулась, желая узнать, что привлекло внимание Конана. Далеко на северо-востоке что-то поблескивало.

— Нас преследуют всадники, — сказал он.

— Да, там наши следы, — согласилась Акила. — Ты уверен, что это всадники? В этом песке много кристаллов и блестящих камней.

— Они блестят иначе. Сталь сверкает ярче. И ты видишь, что вспышки движутся?

Воительница пристально всмотрелась:

— Да, вижу движение. И там не одна вспышка. Думаешь, что это броня?

— Скорее, наконечники копий. Нужно быть стойким воином, чтобы носить броню в такую жару. Но эти к тому же мало беспокоятся о том, что их обнаружат, иначе они бы обернули наконечники тряпками.

— Кто это может быть? — подумала вслух Акила.

— Не знаю, но я начинаю думать о том человеке, что так интересовался нами в последнем городе.

— Ты думаешь, что это он?

— Собираюсь узнать это сегодня ночью.

В тот вечер, когда они разбили лагерь, Конан сообщил об увиденном близнецам.

— Что же, мы знаем, что и другие идут туда же, — философски заявил Монанд.

— Я хочу проследить за ними, — сказал Конан. — Когда совсем стемнеет, я вернусь по нашему следу и посмотрю, кто там и сколько их. Если смогу подобраться близко, попытаюсь подслушать, о чем они говорят.

— Я пойду с тобой, — сказала Акила.

Конан предпочел бы отправиться один, но решил, что сейчас не время спорить с ней.

— Ладно.

— И мы! — произнесли три женщины одновременно. Глаза их на фоне черных волос сверкали, как у волчиц.

— Нет, — ответила Акила раньше, чем Конан сам успел возразить. — Это разведка, а не налет. Хватит и двух пар глаз и ушей. В другой раз нам, возможно, понадобятся кинжалы и веревки, но не сейчас.

Женщины недовольно подчинились и тут же принялись очень тщательно готовить свою царицу к ее ночному походу. Они вынули горшочки с краской и сняли с Акилы широкую одежду. И когда она сидела почти голая на коврике, они раскрашивали ее тело так, чтобы оно сливалось с залитой лунным светом пустыней, покрывая свою царицу коричневой краской и рисуя черные линии, пятна и точки.

Конан готовился проще. Он тоже разделся и затем вывалялся в песке и пыли так, чтобы его не выдал блеск кожи. После этого он измазал себя сажей, смешанной с жиром, которую они купили, перед тем как войти в пустыню, — ею жители пустыни закрашивают кожу вокруг глаз, чтобы солнце не так слепило.

При свете луны обоих их было не отличить от поверхности пустыни. Оружие они обмотали тряпками для того, чтобы шум не выдал их, и одновременно для того, чтобы замаскировать резкие очертания. Луна была почти полной и висела на полпути к зениту, когда Конан и Акила отправились в разведку, передвигаясь легкой трусцой, в темпе, который они смогут выдержать до тех пор, пока приблизятся к своей цели.

Они вполне бы могли пройти по следам, оставленными ими раньше, но Конан не хотел, чтобы их преследователи на следующий день увидели следы его и Акилы. Узнав, что за ними наблюдали, преследователи могут встревожиться. Так что Конан и Акила направились по песку в полумиле к востоку от своих следов, надеясь, что преследователи не установили дозор в стороне от их пути.

Конан всеми органами чувств пытался уловить малейшее движение. И это ему удавалось. Даже в глубине пустыни есть жизнь. Днем палящие лучи заставляют все живое прятаться, но ночью насекомые, ящерицы и мелкие млекопитающие выходят из укрытия в поисках пропитания. Змеи и другие хищники тоже выходят и охотятся на них. Киммериец заметил ящерицу, бегущую за жуком, и змею, ползущую боком по бархану. Один раз он заметил даже крохотную лису с огромными ушами, которая выискивала мышей. Иногда попадались летучие мыши, и бесшумно пролетали совы.

Не прошло и часа, как вдруг впереди разведчики заметили мерцание костра; они остановились, чтобы посовещаться.

— У них много вьючных животных, раз они привезли с собой дрова, — заметила Акила.

— Полагаю, что они просто серьезно подошли к своему предприятию, — сказал Конан, — хотя признаю, что это необычно, когда так глубоко в пустыню берут с собой дрова. Как правило, люди пытаются пройти эту часть пути как можно скорее и обходятся без такой роскоши, как костер. Варить почти нечего, а от ночного холода спасет и теплая одежда. Посмотрим поближе.

Конан и Акила снова остановились, когда от преследователей их отделял лишь один бархан.

— Дыма не чувствую, — прошептал Конан.

— Нет ветра, — ответила ему Акила.

— В такую ночь дым должен стелиться. Мы бы его чувствовали.

— Говорить нечего. Давай смотреть.

Они проползли по-пластунски еще несколько шагов. Затем приподняли головы. То, что они увидели, казалось вполне обычным: два десятка человек, половина из них сидит вокруг костра, четверо стоят на карауле в ста шагах в каждую сторону, остальные занимаются с четырьмя десятками верблюдов, распаковывают запасы или занимаются другими вполне земными делами. Но все же что-то, казалось, было не так, и через некоторое время Конан понял, что это было.

— Костер! — прошептал он так тихо, что мышь, бежавшая по бархану в десяти шагах не слышала его. Акила ничего не ответила, но киммериец заметил, что глаза ее расширились, когда она увидела то же, что и он.