Тамавамнетута (СИ) - Киршин Павел

— Хм-м. Лады. Но, с условием. Ты руку-то из кармана убери и расскажи. Откуда такого нарядного к нам прислали. Только чур без вранья.

— А с чего мне врать-то? Из госпиталя, доброволец.

— Ну-ну. — Почему-то не поверил Илья. — Мне младшего комвзвода дали после двух лет в армии. А тебе — добровольцу, вот так — сходу? Приоделся где-то. Нам на формировании такого не выдавали. Папа генерал?

Старшина думает, что я из блатных мажоров? И беспокоится не из-за моих качеств, как солдата, а за то, что могу постукивать? Бред! Кому это нужно, следить за бойцами в действующих войсках?!

— Неа. Отец был майором в Бресте, а звание дали потому, что посчитали достойным. Приоделся в Москве, на курсах диверсантов.

— Я уже вообще ничего не понимаю. — Скрёб он свою бритую голову в раздумьях. — Сначала курсы, потом госпиталь, а теперь доброволец? Не сходится где-то.

А-а-а! Бесит. Моё нежелание быть в центре внимания, разбивается о мой возраст. Всем интересно, откуда этот мелкий шибздик и почему ему такие привилегии.

— Выходил с нашими бойцами из окружения, был ранен. Отучился в московской специальной школе. Но возникли осложнения от ранения и меня, вместо заброски в тыл противника, направили в госпиталь. — Я снял пилотку показывая шрамы. — После излечения закончил курсы снайперов. И куда мне с такой подготовкой? В колхоз? На печке лежать, да быкам хвосты крутить? Попросился добровольцем в разведку.

— На, читай. — Дал Илье бумагу, выписанную Степаном Никоновичем для военкома Самохина. Идейный партиец вдохновился тем, что герой советского союза рвётся на фронт и помог попасть в дивизию, минуя бюрократические препоны.

— Курсант Кувшинов Н.И. прошёл необходимое обучение, где показал себя достойным вступить в ряды РККА с присвоением ему звания старшего сержанта. — Медленно и по слогам, Прохорин прочитал короткий текст.

— Видел какой человек подписал? — Забрал и спрятал бумагу обратно. — А ты про папу генерала надумываешь.

Писец, наплёл паутины. Теперь не запутаться бы самому с этими легендами.

— А кто такой гоблин?

***

В данный момент Лаврентия Павловича очень сильно интересовало местонахождение Николая Кувшинова. Настолько сильно, что Геннадию Васильевичу Петренко, заменившему Юрия Геллера на его должности, стало нехорошо с сердцем.

Парня, на которого возлагались определённые надежды, умудрились просрать на ровном месте.

— Что мне докладывать Берии? Пропал без вести? Серьёзно?

Геннадий Васильевич полулежал на кушетке в своём кабинете, отпихивая от себя доктора со стетоскопом. — Да уйди ты уже! — Не выдержав он сорвался на несчастного медика. — Жди за дверью!

Капитан проводивший расследование об исчезновении Кувшинова, проводил доктора внимательным взглядом. — Не настучит?

Петренко только махнул рукой. — Если до конца недели я не приведу парня в управление, мне будет уже всё равно.

— Самолёт с нашими сотрудниками уже приземлился на один из аэродромов Тульского аэроузла. Считаю, что сегодня, максимум завтра у нас будет информация о его местонахождении.

— Если что, докладывать незамедлительно. Но, к семи утра в любом случае явишься с отчётом.

К нездоровой бледности начальника добавилась отдышка, он вяло махнул рукой. — Ладно, иди и позови там врача. Что-то мне не очень.

***

В сторону дальних населённых пунктов, выслали на разведку передовые отряды. А остальные полторы тысячи бойцов занимали оборону, растянувшись вдоль трёх ближайших деревень. На нас возлагалась задача не допустить противника к станции в течение двух ближайших дней. Именно столько времени было нужно прибывающим эшелонам на сосредоточение.

Линия сооружаемой траншеи змеилась в обе стороны от меня, сачковать никто не пытался, для себя делали. Острые штыки лопат шумно вгрызались в неподдатливый мёрзлый грунт, под весёлую ругань бойцов. За маты политрук уже не ругал — объяснили, да и самому надоело. Это в начале он постоянно делал замечания и грозился отправить на губу, но с руганью-то оно веселее работается, бодрит.

Большинство, из прибывающих бойцов дивизии, в боях участия не принимали, обстрелянных здесь раз, два и обчёлся. На нашем участке, таких человек пять, которые ходят и раздают "умные" советы. После беседы наедине, с одним таким ветераном, политрук утихомирился. "С матом страх выходит, он для них отдушина". — Объяснял молодой, но уже повидавший красноармеец. — "Не надо людей политикой давить, лучше работой загрузить и личным примером подбодрить".

Впереди, метрах в пятистах, бродили ребята из сапёрного батальона. Пытались совместить указанные по карте места минирования с горькой реальностью.

— На кой хрен тут закладывать противотанковые?! Тут одни бугры! На хрена танкам сюда лезть?! Объедут! Вон там и объедут. Лучше мы здесь пээмдэшки против пехоты воткнём. — Доказывали своему ротному, два опытных сапёра.

— Ставьте где хотите, но чтобы отметили каждую мину.

Летёха походу только из училища, слишком легко пошёл на поводу у своих подчинённых.

— Воздух!!

Лошади, испуганные близким залпом двух зениток, резко рванули и опрокинули снарядную повозку, которую обозники разгружали около противотанковых орудий.

Мля! Какие нервные дебилы. Это же наш Як пролетел. Эх, сейчас зенитчиков северный лис навестит. Вон, бежит вместе с их главным капитаном, хвостиком машет.

Непереводимая игра слов, но понятная каждому русскому человеку, означала, что жизнь коротка, а теперь стала ещё короче. По крайней мере, у вполне конкретных личностей, из отдельно взятого зенитно-артиллерийского батальона.

— Николай, ротный зовёт! — Перекрикивая маты артиллериста, сообщил старшина из четвёртого взвода.

Пойду, раз зовёт.

— Товарищ младший лейтенант, старший сержант Кувшинов по вашему приказанию прибыл.

— Куришь? — Игорь протянул мне открытую коробку папирос.

— Редко, только когда выпью. — Ответил, заинтригованный таким началом.

— Хм-м. Выпить нету. — Сконфузился воспитанный младлей.

Когда я пришёл, он руководил рубкой своего блиндажа. И теперь, разгорячённый, с румяными пятнами на щеках, предложил сесть рядом с ним.

Присел напротив. Стараясь не испачкаться, выбрал участок бревна где было почище и без больших засмолков.

— В роте слухи ходят, что ты хороший стрелок, а Дьяконовский прямым текстом сказал, чтобы тебя в траншею со всеми не сажал. Можешь прояснить причины такой заботы? — Подкуриваясь, он покосился на меня своими своими впавшими, блестевшими янтарём, глазами.

Во дела. Какого лешего до меня начальнику штаба? Неужели комендач как-то повлиял? Или тот комуняка всё таки заложил. А может наоборот, снизу пошло, от кого-то из взвода? Так вроде хорошо шифруюсь.

— Не могу знать.

— Ты давай не прикидывайся, твой взводный всё рассказал.

Ё-моё! Он про мои снайперские таланты!

— Раз рассказал, то в чём проблема? Обязанности свои знаю, стрелять умею. Могу за штатного снайпера, могу за пулемётчика…

— Стоп! — Остановил ротный. — Пулемёт Дегтярёва хорошо знаешь? Крупнокалиберный?

— Игорь Владимирович, я стреляю из любого стрелкового оружия. Хотите проверить? Могу хоть сейчас показать.

— Верю. Тебе, почему-то верю. Есть у меня соображение поставить тебя первым номером к Терентьеву. Он хороший боец и позиция у него походящая, но с этим агрегатом не очень знаком, не складывается у него. Какие-то проблемы с наводкой. Покумекаете вместе, может чего и придумаете. Добро? Ступай. Как наладите, доложишь.

Млять! Ну, не сука ли этот Илья, язык за зубами держать не умеет. На хрена я в разведроту просился, если бойцов не по назначению используют? Снайпера тут только по названию, разведчиков посылают вместе с пехотой воевать и я как дурак траншеи копаю. С моими-то талантами. Теперь вообще из взвода попёрли. Тьфу!

Делать нечего, двинулся на поиски хорошего бойца Терентьева, раздражённо пиная попавшийся на пути камушек.

Мысленно плюясь и матерясь на свои злоключения, нашёл будущего напарника.