Бессмертие наемника - Вячеслав Шалыгин

– Один знакомый пилот… – начал было я и замолчал. Алена перевела изумленный взгляд на меня, потом снова посмотрела на читающего журнал мужчину и спросила еще тише:

– Надеюсь, он летает на нормальном самолете?

– Его фамилия Дремов, – совсем пресным голосом ответил я и уселся на мокрый парапет.

– Не шути так, – потребовала Алена и снова уставилась на мужчину. – Он стал прототипом для того капитана?

– Я не знаю, как это объяснить, но думаю, что это и есть тот капитан, – неуверенно ответил я.

– Твое психическое состояние снова начинает внушать мне серьезные опасения, родной, – пытаясь говорить в шутливом тоне, сказала Алена. – Литературные герои не разгуливают по паркам среди бела дня. Приди в себя!

Она зачерпнула из фонтана пригоршню воды и еще раз умыла меня, как заботливая мама. Я фыркнул и, набравшись смелости, громко спросил, обращаясь к мужчине:

– Дремов, как дела?!

Должно быть, в моем вопросе ощущался излишек фальшивой бодрости, потому что мужчина поднял на меня ироничный взгляд и в свою очередь поинтересовался:

– Не за рулем и в отпуске? Тяжело в жару после пивка, Леон?

Алена просто остолбенела. Я, признаться, тоже опешил, поскольку никакого ответа от него услышать не ожидал. Однако, раз пошел диалог, следовало спросить нечто такое, что развеяло бы мои сомнения в собственном психическом благополучии. Или усугубило их. Одно из двух. Я внутренне собрался и спросил тем же преувели ченно бодрым тоном:

– Как можно лакать пиво, если хоть раз в жизни, пробовал настоящее Исмарское, особенно из знаменита колгекции Эсимидоса?

Дремов медленно закрыл журнал, поднялся и молча направился к выходу из парка. Поравнявшись с нами, он на секунду остановился и, глядя куда-то мимо меня, сказал:

– Тебе, Леонид, лучше бы прервать свой отпуск. Очень скоро в вашей лаборатории начнется такая научно-техническая революция, что без твоего участия не разобраться… Это как раз то, к чему ты готовился, сидя за своей книгой. Помнишь об ответственности за Элладу? Не забудь, пожалуйста…

Он прошел еще несколько шагов и, уже не останавливаясь, бросил через плечо:

– Кстати, у Эсимидоса никакой коллекции вин отродясь не было.

Мы с Аленой еще долго смотрели на пылающую отблесками заката воду, не произнося ни слова. Наконец я очнулся и, поднимаясь, предложил:

– Идем домой, красавица. Завтра на работу. Надо выспаться, а то как знать, что там за сенсация намечается.

– Судя по тому, насколько содержательным был твой отпуск, трудовые будни чреваты не одной книгой, а минимум трилогией, – ответила Алена и, взяв меня под руку, пошла рядом.

Ноябрь 1998 – январь 1999г.

Часть II,

НАЕМНИКИ И ГЛАДИАТОРЫ

Пророк неложный меж богов

великий Зевс, – Сам он над будущим царь.

Пролог

Необула. 07. 01. 2353 г. н.э.

Личный компьютер капитана зашелся длинным, немного истеричным сигналом, оповещая о том, что Дремову кто-то прислал сообщение по специальному каналу с пометкой «Атака!». Это означало наивысшую степень срочности. Капитан тяжело сел, не опуская ноги с кровати, и потер глаза. Шел пятый час утра, и будить людей в такое время было, по убеждению Дремова, форменным свинством. Тот, кто прислал сообщение, видимо, его мнения не разделял.

– Надеюсь, это того стоит, – пробормотал капитан и махнул рукой.

Компьютер был приучен к жестам даже лучше, чем к словам, хотя и возмущался из-за их неопределенности.

– Стоит, стоит, – подтвердил он бесстрастным голосом. – С добрым утром, капитан. Сегодня седьмое января 2353 года, вторник, на вашей родной планете выходной по случаю празднования Рождества Христова. Тем не менее для вас, с пометкой «Атака!», имеется служебное сообщение. Пришел рапорт от старшего сержанта Круга из двенадцатой точки перехода в прошлое.

– Что там могло произойти? – Дремов потянулся и приказал: – Картинку.

Компьютер послушно подвесил над собой объемную картинку с видами внутреннего убранства.засекреченного военного объекта. Секретная технология Новой России позволяла совершать маленькие чудеса – выявлять и фиксировать несколько особых координат в межзвездном пространстве, где, в силу тщательно замалчиваемых учеными причин, обнаруживались так называемые точки тахионного дефекта. В них, как в глубоких ранах, обнажались подлежащие пласты давно минувших лет. «Раны» были разной глубины, и каждая связывала текущий год только с одним из двенадцати конкретных лет прошлого. То есть, со слов ученых, выходило, что у них в запасе есть двенадцать позиций, с которых было возможно изучать ход событий. Правда, как ни старались они проследить результаты каких-нибудь изменений в прошлом – ничего так и не зафиксировали. Складывалось впечатление, что все события в истории были учтены и любое влияние на прошлое ожидалось и предусматривалось в настоящем. Тем не менее кое-какие профилактические мероприятия эллинами и их союзниками практиковались. Одно из них Дремов закончил совсем недавно, воспользовавшись как раз переходом номер двенадцать. Двенадцатая точка постоянного перехода в прошлое контролировалась армией Необулы, вернее – ее службой разведки, начальником. отдела спецопераций, которой капитан Дремов и являлся.

В картинке компьютера произошли изменения. На авансцене появился вечно улыбающийся и подтянутый старший сержант Круг – правая рука Дремова во всех делах. На его широком лице не было и тени усталости. Только слегка покрасневшие глаза выдавали, что поспать прошедшей ночью сержанту не удалось.

– Чудеса, господин капитан, да и только, – без предисловий начал Круг. – Охранные системы вскрыты, как консервная банка, а часовые – ни сном ни духом. Не было никого, говорят, и точка. Просмотрел записи видеокамер – три человека в масках. Прошли охранный периметр и нырнули в переход. Чистая работа.

– Охрану под арест, – приказал Дремов и задумался.

– Уже сделано, – сержант кивнул. – Как эти трое могли узнать о точке перехода? А главное – что они потеряли в диком прошлом? Я понимаю, если бы можно было как-то повлиять на события, а то ведь любые изменения все равно приведут именно к тому результату, который мы имеем. Все вмешательства давно учтены всемогущей Историей. Неужели есть люди, которые до сих пор этого не знают?

– Возможно, именно эти соображения и толкнули троицу на риск, – оставаясь в задумчивости, ответил Дремов.

– Не понимаю, – признался Круг. – Парадокс какой-то получается…

– Я вряд ли смогу тебе это объяснить, но вспомни историю недельной давности, с Леонидом. Если бы я не поработал над его «воспитанием», мы бы не получили под охрану двенадцатую точку. Потому, что они все могли оказаться в руках белоглазых. Вот и выходит, раз переход контролируем мы, а его варианты в виде порталов строят наши союзники, – значит, с Леонидом я поработал не напрасно.

– Замкнутый круг, – согласился сержант. – Тогда стоит поискать что-то необычное в нашем времени. Ведь зачем-то эти трое направились в прошлое? Кстати, не туда, где вы пропадали все последнее время?

– Немного раньше, в начало года, хотя в ту же местность, и это меня весьма настораживает. Однако о твоем предложении боюсь, поиски чего-то необычного в нашем времени бессмысленны, мы же не знаем, что искать. Но и не отреагировать на подобную наглость мы не можем. Опять же, возможно, что наше вмешательство в их неизвестные, но наверняка коварные планы тоже предопределено и записано в книге истории. Так что собирайтесь, старший сержант, начинаем преследование:..

– Что есть наши сны и вспышки предвидения наяву, сумбурные, нечеткие, скорее – предчувствия, но все-таки яркие, иногда даже ослепляющие? – Я энергично взмахнул вилкой с наколотым на нее куском бифштекса. – Знамения свыше, продукт подкорковой логики, откровения Судьбы?

– Нашептывания твоих друзей из будущего, – иронично заметила Алена.

– Нет, нашептывания – статья совершенно обособленная, – серьезно ответил я и отправил аппетитный кусок в рот. – Ты же не станешь отрицать, что видела моего друга из будущего, как ты выражаешься, живьем? Вот, молчишь. Потому, что он реален и, более того, не скрывал своей причастности к моим недавним приступам творческой эпилепсии.

– Я вообще-то все равно сомневаюсь, но после того, как ты закончил книгу обо всех этих внеземных баталиях и «выздоровел», сомнений стало немного меньше, это верно, – Алена погрузила посуду в мойку, расставила на столе чайный сервиз и принялась разливать по чашкам ароматный чай.

Я уныло покосился на стопку листков, прочно занявшую в последнее время место на кухне, и вздохнул. Прошло что-то около полутора месяцев с тех пор, как я закончил написание «Битвы за Необулу», своей единственной и навечно рукописной книги. В ее создании была совершенно безумная с точки зрения здравомыслия изюминка: все события, происходящие в далеком будущем, были записаны со слов их непосредственного участника. Вот такой неутешительный для карьеры подающего надежды физика-исследователя – то есть меня – диагноз… Выдать рукопись за продукт отпускного «ничегонеделания» мне не позволял внутренний ценз – совесть, что ли? – настолько бесчестным по отношению к героям книги и самому себе казался этот вариант. Описание героической обороны наемным Легионом целой планеты и победы этого разношерстного, но благородного воинства в битве против превосходящих сил, которые составляли ударную армию целой межзвездной Империи, стало для меня полуосязаемо. Я мог почти поклясться, что участвовал во всем лично. Ерунда, конечно. Нигде и ни в чем я не участвовал, но знал о жизни и борьбе наемников на Необуле, планете, что лежит в границах Эллады, чуть ближе к центру Галактики, достаточно, чтобы чувствовать себя частью этого буйного мирка. Почему я в этом уверен? Честно говоря, не знаю. Возможно мне очень хочется в это верить – и только. Однако есть вероятность, что тот человек, о котором я только что напомнил Алене, и в самом деле не вымысел. Он «диктовал» мне всю мою книгу от начала до конца, рассказывал о жизни и нравах наемников и о событиях 2352 года, когда Необулъская война в корне изменила весь миропорядок в Галактике. Его загадочный аппарат – «мыслеусилитель» – пичкал меня сведениями об Элладе, межзвездной супердержаве будущего, даже во время сна. Капитан Дремов – так звали этого мучителя – упорно склонял меня на свою сторону, туманно намекая на то, что если до моей скромной персоны доберутся его противники, то будущее может пойти по неверному пути – и все такое прочее. Будущее всего человечества – ни больше ни меньше. Я, по его словам, оказался в самом центре размытой во времени и пространстве интриги, жадно протягивающей свои нечистые щупальца сквозь века. Угораздило, одним словом. Зачем, правда, было доводить меня до нервного истощения, заставляя заниматься совершенно чуждым мне делом – сочинением беллетристики, – оставалось загадкой. Так же, как и суть того, что, по сведениям Дремова, мне предстояло совершить. Вероятно, это должно быть нечто героическое или это будет некий прорыв на ниве моих служебных исследований в любимой, хотя и необоснованно секретной, лаборатории?