Смерть особого назначения - Виталий Романов

Вроде как посмотрел не на арестанта, а на человека, у которого много взял в долг, обещая вернуть с ближайшей получки, но не смог.

Соболевский, чуть сгорбившись, вышел из камеры, дисциплинированно встал лицом к стене – уже привык к местным порядкам за прошедшие трое суток. Здесь хоть и не тюрьма для уголовников, но правила содержания арестованных ненамного отличались от тамошних. Конечно, проштрафившихся офицеров никто не бил, не унижал, это было бы полным беспределом, но в остальном... Положено стоять лицом к стене, когда конвойный набирает шифр на кодовом замке межсекционной двери – значит, стой.

– Да брось ты! – буркнул старлей, забывая про официальные правила. – Пошли, Соболевский! Штаб ждет, что ты... Впрочем, пусть они сами расскажут...

«Штаб ждет, что ты...» Офицер-охранник запнулся, не договорил до конца, но сердце Кирилла вдруг сильно застучало. Теперь вместо четкого и размеренного отсчета секунд оно выдавало сумасшедшую пулеметную дробь.

Просто майор без посторонней помощи, без длинных объяснений понял, чего именно ждет от него штаб бригады.

На проходной Кирилла действительно поджидали. Едва майор миновал последнюю решетку и выбрался к стойке дежурного по изолятору, как вперед шагнул молоденький лейтенант – посыльный штаба. Этого офицера Кирилл Соболевский видел впервые, скорее всего, тот прибыл на Рапиду в составе пятьдесят пятой бригады.

– Господин майор! – козырнув, сообщил лейтенант. – Вас ждет генерал-лейтенант Кравец, срочно! Прошу следовать за мной!

И офицер, поспешно развернувшись, направился к выходу. Майору не оставалось ничего другого, как последовать за посыльным штаба.

– Соболевский! – негромко сказал вдогонку старлей из роты охраны, еще недавно надзиравший за провинившимся офицером. – Удачи тебе!

Кирилл не ответил, лишь чуть наклонил голову, показывая, что услышал. Шагнул наружу, ненадолго задержался на ступеньках, с удовольствием вдыхая чистый ночной воздух. Улыбнулся. Сидеть в бетонном каземате порядком осточертело, пусть довелось провести там не так уж много времени. Здесь, на воле, было очень хорошо. Дышалось по-другому. Майор опомнился, поспешил за лейтенантом...

– Кирилл! Кирюша! – Соболевский не дошел сотни метров до штаба, из-за дерева вдруг выскользнула Катрин, бросилась ему на шею.

– Ну-ну! – обнимая ее, целуя мокрые от слез глаза, пробормотал Кирилл. – Ну?! Что ты?! Все в порядке. Все в порядке, Кэт! Не надо...

Ему было неприятно и неловко от того, что совершенно чужой лейтенант стал невольным свидетелем этой сцены. Катрин перехватила Соболевского на подходе к штабу, до линии часовых, которые стояли чуть дальше и ничего не видели. А вот лейтенант-посыльный, пусть даже тактично отвернулся, все равно находился рядом, слышал каждое слово.

– Кирилл! Прошу тебя... Умоляю! Не ходи туда! Не ходи!!!

Кэт упрямо не желала отпускать его. Крепко вцепилась в куртку, повторяя одни и те же слова. Откуда столько сил взялось у хрупкой женщины?!

– Куда не ходи? – спросил Соболевский, прижимая палец к губам возлюбленной, заставляя ее сделать паузу, не твердить одно и то же, а услышать вопрос и ответить на него.

– В штаб! – Катрин обхватила Кирилла за шею, изо всех сил прижала к себе. Зашептала прямо на ухо, искренне веря, что Соболевский сможет сделать то, о чем она просит: – В штаб не ходи, Кирюша! Нельзя туда!

Услышав это, Соболевский невольно отстранился. Снял ее руки со своих плеч, сделал шаг назад, осуждающе посмотрел в глаза подруги.

– Кэт... – тихо сказал он, искренне страдая от того, что лейтенант-посыльный по-прежнему слышит этот абсолютно личный диалог. – Кэт, я офицер. Я не имею права не выполнять приказы. Я не могу сделать то, о чем ты просишь. Извини...

Катрин бессильно уронила руки вниз, склонила голову. Ее глаза вновь наполнились слезами. Кирилл нежно поцеловал ее в висок, медленно пошел к штабу. Он действительно не мог остаться, как бы сильно этого ни хотел...

– Майор Соболевский по вашему приказанию прибыл! – четко доложил командир «Москита», замерев по стойке «смирно» перед начальником пятьдесят пятой бригады, новым командиром гарнизона Рапиды.

Генерал-лейтенант Кравец, склонившийся над картой боевых действий, резко выпрямился. Посмотрел на офицера – долго, пристально.

– Лучший пилот... – пробормотал он, изучая трехдневную щетину Соболевского. – Докладывали, что это лучший пилот...

Потом сконцентрировал внимание на желтом пятне на правой скуле – там, куда пришелся удар Руди Вебера. Сочный фиолетовый синяк уже сошел, но пятно все равно оставалось, хорошо различимое в ярком свете ламп.

– Хорош, герой... – резюмировал Кравец и посмотрел на офицеров штаба.

Никто из них не отозвался. Все рассматривали Соболевского, словно тот был каким-то редким животным, ранее не виданным никем из присутствующих.

Не ответил и сам Кирилл. Он, вытянувшись, стоял перед новым командиром гарнизона, ожидая продолжения.

– Давай к столу! – закончив «знакомство», приказал Кравец.

Майор, не мешкая, шагнул вперед.

– Смотри! – Тонкий, хорошо заточенный карандаш обвел красные и желтые пятна, расположенные почти на границе созвездий Центавра и Южного Креста. – Здесь мы концентрируем корабли пятого флота для нанесения удара по фринам. А вот – туманность Угольный Мешок, где скрываются главные силы противника. Понимаешь?

– Так точно, понимаю, – отозвался Соболевский. – Чего ж тут непонятного? Патрульные группы и основной эшелон тяжелых кораблей. Флот сосредотачивается на границах туманности для атаки, но силы противника не определены, численность и мощь кораблей не установлены. Мешает система РЭБ, которая парализует работу наших дальних радаров обнаружения.

– И про «Фантом» знаешь? – с кривой усмешкой поглядев на майора, уточнил Кравец.

– Так точно, – отозвался Соболевский. – Не знаю лишь, где именно был обнаружен корабль майора Зули, где его расс... где произошел боеконтакт.

– Здесь! – генерал-лейтенант указал место на карте, а потом посмотрел на начальника штаба. – Однако хорошо на Рапиде поставлена служба новостей! Даже офицер, сидящий на гауптвахте, знает ровно столько же, сколько мой заместитель!

– Почти столько же, – возразил начштаба. – На губе секретных карт нет, только устная почта.

– Вот за это – спасибо! – вдруг разозлился Кравец, но быстро взял себя в руки, повернулся к Кириллу. – Майор Соболевский! Вижу, вводить вас в курс дела не требуется, а пафосные слова о долге и чести пропустим. Переходим к сути! Приказываю: немедленно приступить к выполнению разведмиссии в туманности Угольный Мешок! Ваша задача: скрытно войти в туманность, провести зондирование, не вступая в боеконтакт с противником! Обнаружить точки расположения главных излучателей системы радиоэлектронной борьбы, постараться найти генераторы энергии, а также системы интеллектуального или компьютерного управления! Любой ценой доложить в штаб бригады координаты объектов!

– Есть! – На лице Соболевского не дрогнул ни один мускул.

Кирилл услышал именно то, что ожидал услышать.

– Вы не удивлены, майор? – Кравец испытующе смотрел в глаза офицера чужой бригады, словно пытался за считаные минуты прочувствовать Кирилла, понять его характер.

– Никак нет, сэр! – ответил Соболевский. И решил не дожидаться дальнейших ненужных расспросов. – Я ведь знаю, что майор Зуля погиб при выполнении разведполета в туманность. И его «Фантом»... А еще меня вытащили из одиночной камеры посреди ночи. Ведь не для того, чтобы объявить амнистию...

– Это точно, – усмехнулся Кравец. – Амнистию у нас объявляют днем, факт. Посреди ночи могут лишь подписать на что-то...

– ...нехорошее, – не удержавшись, Кирилл закончил фразу вместо командира пятьдесят пятой.

И опять замер по стойке «смирно». Генерал-лейтенант вытаращился на офицера, но ничего не сказал по поводу его смелого выступления. Видимо, посчитал, что ситуация отнюдь не содействует прочистке мозгов – «Москит» отправляют туда, откуда вернуться почти невозможно.

– Так, хорошо! – вместо этого объявил Кравец. – Главное уяснили. Еще вводная: с вами пойдет дрогл Уарн!

Вот теперь в глазах Соболевского появились и удивление, и мученическая тоска – почти на уровне зубной боли.

– Вы отрицательно относитесь к дроглам, майор? – уточнил генерал-лейтенант, среагировав на гримасу офицера.

– Никак нет, сэр... – Соболевский поколебался, прежде чем объяснять. – Нет, но... Я не понимаю цели... Дроглы ничего не смыслят в технике. На разведкорабле – это... как пятое колесо в телеге... это как третий глаз во лбу, который...

– Вот именно, третий глаз! – перебил Кравец. – Отличное сравнение, майор! Вам бы не помешал третий глаз, который умеет видеть в темноте? Правда? В туманности наши локаторы бессильны. Там помехи от «глушилки» фринов настолько велики, что автоматические бортовые навигаторы – бесполезная груда металла и радиодеталей. Там можно рассчитывать лишь на собственные глаза – на визуальный анализ обстановки, а еще на опыт, интуицию, чутье. Кстати, майор! По нашим экспертным оценкам, сами фрины ничуть не страдают от работы комплекса РЭБ. Их корабли используют гравилокаторы для ориентации в пространстве, то есть распознавание обстановки производится с помощью слабых гравитационных волн. На том же принципе основана и радиосвязь пришельцев. Впрочем, какая это радиосвязь? Это грависвязь!