Между небом и землёй - Марк Леви

— Не знаю, меня несколько лет здесь не было.

— И почему вы вдруг вернулись?

— Пришло время, я так полагаю: я вырос здесь, а после смерти мамы не мог собраться с силами, чтобы вернуться, и вдруг меня потянуло.

— Просто так, без всякой причины?

Артуру было не по себе, этот незнакомец задавал слишком личные вопросы, как будто знал что-то, но не хотел этого показывать. Он не связал это с Лорэн, а решил, что имеет дело с одним из спекулянтов недвижимостью, которые пытаются наладить контакт с будущими жертвами.

— В любом случае, — заключил он, — я никогда не расстанусь с домом!

— И вы совершенно правы, родительский дом нельзя продавать. На мой взгляд, это кощунство.

Пильгез почувствовал, что пора давать задний ход. Поблагодарил за гостеприимство и лимонад. Оба встали, Пильгез забрался в машину, завёл мотор, помахал рукой и отбыл.

— Чего он хотел? — спросила Лорэн, появившись у ворот.

— Купить дом, как он сказал.

— Мне это не нравится.

— Мне тоже, сам не знаю почему.

— Думаешь, он полицейский?

— Нет. Наверное, у нас паранойя; не представляю, как они могли бы напасть на наш след. Скорее всего, это спекулянт или агент по недвижимости, прощупывает почву. Не беспокойся. Останешься здесь или поедешь со мной?

— Поеду! — ответила она.

Через двадцать минут после того, как они уехали, Пильгез пешком вернулся к дому. Удостоверился, что входная дверь заперта, и начал обходить по периметру нижний этаж. Все окна закрыты, но только на одном были закрыты и ставни. Этого оказалось достаточно, чтобы полицейский сделал выводы. Он не стал задерживаться и вернулся к машине, набрал номер Наталии. Сообщил, что ни доказательств, ни улик не прибавилось, но что он по-прежнему чувствует — Артур виновен, вот только мотива все ещё нет.

Пильгез был уверен, что ключ к загадке заключён именно в мотиве. И этот мотив должен быть крайне важен, чтобы человек, вроде бы уравновешенный и не испытывающий особой нужды в деньгах, пошёл на такой риск. Но Пильгез не видел, как подступиться к решению проблемы. Все классические мотивы были изучены, и ни один из них не вёл по верному пути.

Тогда ему пришла мысль сблефовать: опереться на ложь, чтобы выяснить правду, захватить подозреваемого врасплох и попытаться уловить реакцию, жест, который подтвердит или перечеркнёт сомнения. Он завёл мотор, заехал внутрь владения и остановился у центрального входа.

Артур и Лорэн приехали часом позже. Выйдя из «форда», Артур посмотрел Пильгезу прямо в глаза.

— Должен сказать две вещи! — произнёс Артур. — Первое — дом не продаётся и не будет продаваться; второе — это частное владение!

— Знаю, и мне плевать, продаётся он или нет; пора мне представиться.

Ещё не договорив, он достал значок. Подойдя вплотную к Артуру, заявил:

— Мне надо с вами поговорить.

— По-моему, вы уже это и делаете.

— Разговор долгий.

— Я не спешу.

— Я могу зайти?

— Нет, только с ордером!

— Вы не правы!

— А вы были не правы, когда лгали мне!

— Можем ли мы, по крайней мере, присесть на веранде?

— Можем.

Они сели в кресла-качалки. У Лорэн, остановившейся на ступеньках, был совершенно перепуганный вид. Артур глазами сделал знак, чтобы успокоить её и дать понять, что все под контролем.

— Чем я могу быть вам полезен? — спросил он полицейского.

— Объясните мне, что вас побудило… Именно тут я забуксовал.

— Побудило к чему?

— Я знаю, что это вы.

— Да, верно, это я, и был таким с момента рождения, и никогда не страдал шизофренией. О чём вы говорите?

Он хотел поговорить о теле Лорэн Клайн и обвиняет Артура в похищении из Мемориального госпиталя оного с помощью сообщника на старой машине скорой помощи в ночь с воскресенья на понедельник. Сообщил, что «скорая помощь» обнаружена в ремонтной мастерской. Развивая свой тактический план, заявил об уверенности, что тело находится здесь, в этом доме, а ещё точнее — в единственной комнате с закрытыми ставнями.

— Я только не понимаю — почему, и это не даёт мне покоя.

Он близок к завершению карьеры и заслуженной пенсии и не любит загадок. Он хочет знать, что двигало Артуром.

— Мне плевать, сумею ли я упечь вас за решётку. Я всю жизнь только тем и занимался, что отправлял людей в тюрьму, и лишь для того, чтобы через несколько лет они оттуда вышли и принялись за старое. Вы получите максимум пять лет, и черт с вами… Но я хочу понять…

Артур сделал вид, что ничего не понял.

— Что за история с телом и «скорой помощью»?

— Я постараюсь отнять у вас как можно меньше времени; вы согласитесь без ордера показать мне помещение с закрытыми ставнями?

— Нет!

— А почему, раз вам нечего скрывать?

— Потому что это помещение, как вы его называете, было комнатой и кабинетом моей матери, и после её смерти оно остаётся запертым. Это единственное место, куда у меня так и не хватило духу войти, именно поэтому ставни закрыты. Больше двадцати лет никто не открывал эту дверь, и я переступлю порог один и только когда почувствую себя готовым. И уж во всяком случае не для того, чтобы играть в ваши полицейские игры. Надеюсь, я ясно выразился.

— Да. Мне ничего не остаётся, как удалиться.

— Не буду вас задерживать.

Пильгез встал, направился к машине; открывая дверцу, он обернулся и посмотрел Артуру в глаза, заколебался на мгновение, но решил блефовать до конца:

— Если вы хотите зайти в эту комнату в одиночестве, что я вполне понимаю, советую сделать это сегодня вечером. Потому что я упрямый, и завтра к концу дня вернусь с ордером. Ваше одиночество кончится. Разумеется, вы можете решиться перевезти тело за ночь в другое место, но что до кошек-мышек, тут я намного сильнее вас, у меня за плечами тридцать лет стажа… Я оставлю визитку с номером своего телефона, на случай, если вы захотите что-либо сообщить.

— Вы не получите ордер!

— Каждый должен заниматься своим делом; всего хорошего.

Артур остался стоять, свесив руки; сердце отбивало бешеный ритм.

ГЛАВА 14

— Нужно рассказать ему правду и договориться с ним! — сказала Лорэн.

— Нужно не терять времени и перевезти твоё тело в другое место.

— Нет, я не хочу, хватит! Он наверняка где-то караулит и схватит тебя прямо на месте преступления. Артур, остановись, это твоя жизнь; ты же слышал, что он говорил: тебе грозит пять лет тюрьмы!

Артур чувствовал, что сыщик блефует, ничего у него нет, и ордера ему никогда не получить. Он изложил свой план: с наступлением ночи они выйдут из дома со стороны, обращённой к океану, и положат тело в лодку.

— Мы поплывём вдоль берега и спрячем тебя в гроте на два-три дня. Если полицейский устроит обыск, то останется с носом, извинится и будет вынужден оставить меня в покое.

— Он будет следить за тобой, потому что он сыщик, и упрямый сыщик, — возразила Лорэн. — Твой единственный шанс выпутаться из этой истории — договориться с ним. Сделай это немедленно, потом будет поздно.

— Твоя жизнь на кону, поэтому тело перевезём сегодня ночью.

— Артур, подумай сам, мы не можем бегать всё время, опасность слишком велика.

Артур повернулся к ней спиной, повторяя: «Сегодня ночью». Остаток дня прошёл в напряжении. Они мало разговаривали, едва обменялись парой взглядов.

Ближе к вечеру Лорэн обвила Артура руками.

Он нежно поцеловал её.

— Я не могу позволить им забрать тебя, понимаешь?

Она понимала, но не могла позволить ему ломать свою жизнь.

Он подождал, пока начнётся ночь, и выскользнул из дома через балконную дверь. Дошёл до прибрежных камней и понял, что сами волны противятся его надеждам. Огромные буруны обрушивались на берег, заставляя забыть о придуманном плане. Первый же вал разобьёт лодку в щепки.

Артур присел на корточки и обхватил голову руками. Лорэн положила руку на плечо Артура и опустилась на колени.

— Идём в дом, — сказала она, — ты простудишься.

— Я…

— Не говори ничего, прими это как знак; мы проведём эту ночь, ни о чём не беспокоясь, завтра что-нибудь придумаешь, а может быть, на заре погода успокоится.

Но Артур понимал, что означали порывы ветра — буря продлится минимум три дня.

Они поужинали и разожгли огонь в камине. Разговаривали мало. Артур пытался что-нибудь придумать, но ни одна мысль не приходила ему в голову. Снаружи ветер удвоил силу, сгибая деревья так, что они едва не ломались; оконные стекла звенели под струями дождя; океан повёл беспощадную атаку на бастионы скал.

— Раньше я так любил, когда природа бушует, а сегодня вечером все иначе.

— Ты, похоже, настроен очень мрачно; не стоит. Мы ведь не расстаёмся. Ты всё время твердишь мне, что не нужно думать о завтрашнем дне, так возьмём этот миг, пока он ещё наш.