Дело об исчезнувшей красотке - Ричард Пратер

- А сколько времени прошло между смертью Пресса и вашим увольнением?

- Почти нисколько. Три-четыре дня, и Пресс мертв.

- О'кей. Спасибо, милая. Спасибо за все. - Я направился к двери. - Пока.

- Эй ты, постой! - Она встрепенулась. - Стой, Шелли! Моя рука была уже на дверной ручке. Я видел, как Люсиль сбросила на пол ножки и собралась вскочить, чтобы не дать мне уйти.

- Шелли, постой. Потанцуем, прошу тебя... - захныкала она.

Но я был уже в коридоре. Потанцевали хорошо. Она танцевала как никто, однако сил и времени на следующий тур у меня не было.

Глава 16

На Тоберман-стрит в лицо мне сразу ударил холодный, жесткий ветер, и последние винные пары, осевшие в голове во время моей милой беседы с Люсиль Стоунер, моментально улетучились. Наискосок через улицу, за одинокой пальмой, низко горел красный огненный шар заходящего солнца. Я остановился на углу Пике и позвонил Сэмсону. Я сказал, что буду у него через пару часов, дело, мол, затягивается; в ответ он посоветовал посильнее пришпорить лошадь, не жалеть подков; мы обменялись обычными комплиментами, после чего я вернулся к машине.

Посидев в "кадиллаке" минут пять и пораскинув мозгами, я принял наконец очередное решение и отправился на Пятую.

Там я припарковался у городской публичной библиотеки и первым делом поднялся в отдел научных изысканий.

Я выбрал четыре книги. Просмотреть их на месте времени не было, поэтому я взял их домой и изучал примерно в течение часа, отрываясь то и дело, чтобы проконсультироваться с "Британской энциклопедией". После этого дошла очередь и до двух уведенных из-под носа у Нарды журналов. Он их, должно быть, уже искал. Психовал, наверное, как черт знает кто.

Журналы, скорее всего, предназначались для точной регистрации слушателей его туманных божественных проповедей; я начал с того, в котором в воскресенье утром расписался сам. Подписи располагались сериями, с интервалами в несколько строчек между каждой серией. Вверху, перед каждой первой записью, обязательно стояла дата. Группы имен, и не более того. Я нашел воскресенье. Помимо меня подпись поставили еще двадцать два собрата по вере. Воскресеньем журнал и заканчивался. Но это объяснялось просто - ведь я ж его спер.

Джордан Брент, молодой писатель, сказал, что, очевидно, мы были группой только что набранных новичков.

И действительно, ни одно из имен, стоявших в одном с моим столбике, я нигде больше не нашел.

Интересная вещь получалась с датами. Самые первые записи относились к концу сентября прошлого года, когда Пресс разбился, - кажется, это случилось двенадцатого сентября. Поразительно, но Общество Внутреннего Мира Ревнителей Истины начало работать как хорошо отлаженный механизм уже с самого своего основания.

Потратив еще несколько минут на внимательное изучение записей, я достал карандаш и бумагу и составил для себя два списка имен с адресами. В первом были те, кто, как и я, совершил свое первое паломничество к святой обители Нарды, а во втором... Со вторым мне пришлось повозиться, потому что это в конце концов получился список постоянных и регулярных почитателей искусства Мастера на протяжении последних шести месяцев. Изо дня в день одни и те же люди приходили в одно и то же место. Подлинные ревнители. Что ж, решил я, придется обратиться к кому-нибудь из них.

Я снова спрятал выкраденную добычу в чрево толстенных старых номеров "Тру", оставил их на столе и с двумя листками фамилий и адресов отправился на дальнейшие розыски Истины.

По первому адресу я съездил вхолостую, никого не застав дома. Одним именем новичка стало меньше. Второй жил в маленьком деревянном доме на Толуки-стрит. Я позвонил, дверь открылась, и на пороге появился благообразный сморщенный коротышка лет шестидесяти пяти с огромными ушами и черным, завязанным как шнурок галстуком на тонкой шее. Он по-совиному хлопал глазами.

До этого момента мне как-то не приходило в голову скрывать свое имя и профессию, но, завидев маленького старичка, я решил заговорить с ним по-другому.

- Фрэнсис Джойн, - представился я, - а вы, надеюсь, мистер Петерсен?

- Я - Петерсен, вы не ошиблись. Чем могу служить?

- Видите ли, господин Петерсен, я чрезвычайно увлекся Обществом Ревнителей Истины Внутреннего Мира, в это воскресенье я слушал Нарду. И я случайно узнал, что вы тоже там были. Вот я и подумал, а не поговорить ли нам об обществе.

Мой хозяин гостеприимно распахнул дверь:

- Входите, мистер... Джойн, так, кажется? Пожалуйста, не стесняйтесь.

Я вошел. Он усадил меня в старое удобное моррисовское кресло.

- Понимаете, господин Петерсен, я узнал об обществе совсем недавно, и оно меня очень сильно заинтересовало. Похоже, так сильно, что я уже почти решил оказать ему материальную помощь. Я имею в виду деньги, конечно. Но все равно не мешает, я думаю, на всякий случай лишний раз убедиться и спросить мнение других членов. Вы согласны?

- О да. - Старичок усиленно почесал мочку уха. - Не хотите ли чаю, мистер Джойн?

- Нет, благодарю вас. Времени мало. Дай, думаю, забегу на минутку и спрошу об организации. Узнаю ваше мнение.

- Конечно, конечно, мистер Джойн. Многого, к сожалению, сказать не могу. В воскресенье я там был в первый раз.

- А как вы туда попали, если не секрет?

- О, очень просто. Прочитал в газете. Видел такие объявления и раньше, но не обращал внимания. А в этом говорилось, что они формируют новый взгляд на жизнь, мир в душе и тому подобное. А я живу один. И иногда становится невыносимо одиноко. Вот я и пошел туда. Подумал, что получу успокоение.

- И как вам служба, господин Петерсен? Понравилось? Оправдались ли ваши надежды?

- Право, не знаю. Затрудняюсь что-либо сказать. - Он снова потеребил ухо. - Даже странно. Пока Нарда говорил, у меня было такое ощущение, что я нахожусь где-то еще. Я понял из его речи не более половины. Замечательный оратор, честное слово. В общем, можно сказать, мне понравилось.

- А вы не планируете пойти туда опять когда-нибудь? Стать постоянным ревнителем?

- Не знаю, сегодня утром я пропустил. Но завтра.., завтра, возможно, пойду. Вреда, по крайней мере, никакого, и место неплохое. Там царит покой и тишина. Да, я пойду завтра, а вы, мистер Джойн? Вы тоже пойдете?

Я поднялся с кресла:

- Да, безусловно. Я обязательно вернусь туда.

- Ну и отлично. Там и увидимся. До встречи?

- До встречи, господин Петерсен. Спасибо, что уделили мне столько времени.

Он проводил меня до самой двери и уже почти на крыльце, по-птичьи двигая большим кадыком над туго повязанным галстуком, сказал:

- Простите, мистер Джойн, но если вдруг вам снова захочется со мной поговорить, знайте - мне это будет приятно. Сам я пью только чай, но для вас мог бы найти и что-нибудь покрепче.

Я поблагодарил безобидного старичка, чувствуя себя перед ним немного виноватым, уверенный, что больше у него никогда не появлюсь.

На проверку остальной части первого списка ушло еще сорок пять минут, но везде было примерно то же самое. Муж и жена пришли на проповедь в воскресенье, потому что их обожаемый пастор в силу некоего невообразимого стечения обстоятельств оказался замешанным в грязном скандальном деле. Для них это был удар, вместо церкви они стали ходить по магазинам и глазеть на витрины, а потом возник откуда-то Нарда, и в их душах совершился целый переворот. Молодой парень с девицей забрели на службу из любопытства и в результате, как и я, едва не попали в неловкое положение, ибо простоять там обнявшись и не рассмеяться оказалось, чуть ли не выше их сил. Замыкала первый список женщина сорока с хвостиком с пытливым складом ума, которая поставила перед собой целью изучить "все грани и оттенки религиозного самовыражения в Южной Калифорнии". Беседа с ней забудется не скоро. Я вышел из ее дома уже в девятом часу вечера и извлек из кармана второй листок. Список тех, кто, по моему мнению, были у Нарды завсегдатаями и активно продвигали или думали, что продвигают, его благородную чушь и ересь.

Имя номер один - Альфред П. Фресснелл. Пришлось не только звонить три раза, но и стучать кулаком. Беседа, однако, оказалась интересной и не только интересной, но и в некотором роде проливающей свет на все это дело.

Альфред П. Фресснелл оказался довольно высокого роста. Он был тощ и бледен. Лицо его сильно напоминало бесформенную плюху из майонеза. Вышел он ко мне в бордовом шелковом халате и выглядел так, как будто только что поднялся с постели. Процедив сквозь зубы: "Я никого не принимаю", он попытался сразу же закрыть дверь. Но я навалился на нее плечом и сказал:

- Хотел бы обсудить кое-какие аспекты деятельности ОВМ. Вам эта организация должна быть хорошо знакома.

Он сначала вылупился на меня не мигая, затем прохрипел: "Вали-ка ты отсюда", - и закрыл-таки дверь, чуть не прищемив мне палец. Ключ в замке повернулся, и шаги удалились в глубь дома. Рандеву закончилось, так и не начавшись.