Роковая красавица Наталья Гончарова - Ирина Ободовская

Счастье есть лучший университет… Какие прекрасные слова. В этом «университете», женившись, учился Пушкин. Если до сих пор он думал только о себе, о своей работе, то теперь должен был заботиться о семье, и эти новые для него обязанности пробудили в нем новые чувства – мужа и отца, придали свежие силы для творчества. То, что создал Пушкин в тридцатые годы, полностью убеждает в этом.

«Нынешняя зима была ужасно изобильна балами… – пишет Пушкин Нащокину в том же письме от середины марта. – Наконец, настало последнее воскресенье перед великим постом. Думаю: слава богу! Балы с плеч долой. Жена во дворце. Вдруг, смотрю – с нею делается дурно – я увожу ее и она, приехав домой – выкидывает. Теперь она (чтоб не сглазить) слава богу здорова и едет на днях в калужскую деревню к сестрам, которые ужасно страдают от капризов моей тещи».

Еще в 1833 году Наталья Николаевна собиралась навестить родных. Чтобы поправить здоровье жены после выкидыша, Пушкин решает, чтобы она провела с детьми все лето у Дмитрия Николаевича в Полотняном Заводе.

В половине апреля 1834 года Наталья Николаевна выехала в Москву. Пушкин остался на лето в Петербурге: работать в архиве (служба) и готовить к печати «Пугачева».

«Что, женка? Каково ты едешь? Что-то Сашка и Машка? Христос с Вами! Будьте живы и здоровы и доезжайте скорее до Москвы», – пишет Пушкин вдогонку жене 17 апреля.

«Душка моя, посылаю тебе два письма, которые я распечатал из любопытства и скупости (чтоб меньше платить на почту весовых денег), также и рецепт капель. Сделай милость, не забудь перечесть инструкцию Спасского и поступать по оной. Теперь, женка, должна ты быть уже около Москвы. Чем дальше едешь, тем тебе легче; а мне!..[49] Сестры твои тебя ждут, воображаю вашу радость; смотри, не сделайся сама девочкой, не забудь, что уж у тебя двое детей, третьего выкинула, береги себя, будь осторожна, пляши умеренно, гуляй понемножку, а пуще скорее добирайся до деревни…» (19 апреля 1834 года).

«Ангел мой женка! Сей час получил я твое письмо из Бронниц – и сердечно тебя благодарю. С нетерпением буду ждать известия из Торжка. Надеюсь, что твоя усталость дорожная пройдет благополучно, и что ты в Москве будешь здорова, весела и прекрасна. Письмо твое послал я тетке, а сам к ней не отнес, потому что рапортуюсь больным и боюсь царя встретить. Все эти праздники просижу дома. К наследнику являться с поздравлениями и приветствиями не намерен; царствие его впереди; и мне, вероятно, его не видать. Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи, под старость лет, но променять его на четвертого не желаю; от добра добра не ищут. Посмотрим, как-то наш Сашка будет ладить с порфирородным своим теской; с моим теской я не ладил. Не дай бог ему идти по моим следам, писать стихи, да ссориться с царями! В стихах он отца не перещеголяет, а плеть обуха не перешибет…» (20 апреля 1834 года).

Письмо это – свидетельство близких, душевных отношений между мужем и женою. Но откровенность, с какою пишет Пушкин о царях, ему даром не пройдет, мы увидим это в дальнейшем.

В Москве Наталью Николаевну ждали Александра, Екатерина и Дмитрий Николаевич, приехавшие с Полотняного Завода встретить сестру. Пасхальные праздники они провели вместе в Никитском доме.

Виделась ли Наталья Николаевна с больным отцом – не известно, полагаем, что да, если тогда не был период его запоя в связи с пасхальными праздниками. Наталья Ивановна не приехала в Москву, не желая встречаться со старшими дочерьми, с которыми была в ссоре.

Пушкин писал жене 28 апреля 1834 года: «Что делать с матерью? Коли она сама к тебе приехать не хочет, поезжай к ней на неделю, на две, хоть это и лишние расходы и лишние хлопоты. Боюсь ужасно для тебя семейственных сцен. Помяни господи царя Давида и всю кротость его!»

По-видимому, числа 7—8 мая Наталья Николаевна с детьми выехала к матери в Ярополец. Опасения Пушкина относительно «семейственных сцен» оказались, однако, напрасными. Радость свидания с дочерью после трехлетней разлуки и с внуками очень тепло выражена Натальей Ивановной в письме к Пушкину от 14 мая 1834 года:

«Прежде чем ответить на ваше письмо, мой дорогой Александр Сергеевич, я начну с того, что поблагодарю вас от всего сердца за ту радость, которую вы мне доставили, отпустив ко мне вашу жену с детьми; из-за тех чувств, которые она ко мне питает, встреча со мной, после трех лет разлуки, не могла не взволновать ее. Однако, она не испытала никакого недомогания; по-видимому, она вполне здорова, и я твердо надеюсь, что во время ее пребывания у меня я не дам ей никакого повода к огорчениям; единственно, о чем я жалею в настоящую минуту, – это о том, что она предполагает так недолго погостить у меня. Впрочем, раз вы так уговорились между собой, я конечно не могу этому противиться.

Я тронута доверием, которое вы мне высказываете в вашем письме, и, принимая во внимание любовь, которую я питаю к Натали, и которую вы к ней питаете, вы оказываете мне это доверие не напрасно, я надеюсь оправдывать его до конца моих дней.

Дети ваши прелестны и начинают привыкать ко мне, хотя вначале Маша прикрикивала на бабушку.

Вы пишете, что рассчитываете осенью ко мне приехать; мне будет чрезвычайно приятно соединить всех вас в домашнем кругу.

Хотя Натали, по-видимому, чувствует себя хорошо у меня, однако легко заметить ту пустоту… которую ваше отсутствие в ней вызывает. До свиданья, от глубины души желаю вам ненарушимого счастья. Верьте, я навсегда ваш друг».[50]

До сих пор это письмо почему-то не привлекало должного внимания в пушкиноведении. А между тем оно очень важно прежде всего для характеристики отношения Натальи Николаевны к Пушкину, а также и самой Натальи Ивановны к зятю.

Очевидно, Пушкин, опасаясь «семейственных сцен», писал теще о недавней болезни Натали и просил ее поберечь, вот почему Наталья Ивановна пишет, что не даст дочери никакого повода к огорчению.

Как мы видим, она хочет отправить письмо побыстрее, чтобы не дать повода Пушкину беспокоиться о семье. Это несомненно сделано под влиянием его письма, которое, к сожалению, до нас не дошло.

Большую роль в улучшении их отношений сыграли дети. Наталья Ивановна очень любила всех своих внуков, и Пушкиных и Гончаровых, что надо, конечно, учитывать, давая характеристику этой женщине.

Уже неоднократно говорилось о натянутых, порою даже враждебных отношениях Натальи Ивановны и Пушкина и до свадьбы, и первое время – после. Нет слов, характер у нее был тяжелый. Не привлекательны такие ее черты, как эгоизм, скупость, граничащая с ханжеством религиозность. Все это так. Имевшиеся до сих пор в распоряжении исследователей документы по большей части свидетельствовали о дурных сторонах ее характера.