Серый воробышек - Вера Армстронг

— Я занял всего лишь одну из гостевых комнат. А сейчас мне нужно работать, — резко сказал он.

— Мы еще не закончили! — огрызнулась Алисия.

— Ты, может быть, и нет, а я сказал все, — буркнул Антонио, листая бумаги.

— А где, по-твоему, буду работать я? Может быть, ты порекомендуешь мне перебраться в кухню, к тому же Хелен привыкла там рисовать.

— Зачем такие крайности, ты просто можешь занять другую половину стола, — милостиво предложил ей новый жилец.

Алисия сама удивлялась. Вместо того чтобы гневаться на этого мужчину из-за его бесцеремонного вторжения в ее дом, она чувствовала себя довольной, как идиотка. Испытывая презрение к самой себе, мисс Стоун вышла в холл и вернулась с кипой тетрадей в руках.

— Не надейся, что мы закончили этот разговор, — предупредила она Антонио, усаживаясь за стол.

Тот что-то буркнул себе под нос, не удостоив Алисию даже взглядом.

— Просто сейчас мне некогда, — продолжала она. — Мне нужно проверить тетради, прежде чем я пойду за Хелен.

Алисия с наигранным усердием принялась за дело.

Антонио взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц. На самом деле он понятия не имел, что написано в его бумагах. В ее присутствии он совершенно терял способность концентрироваться на работе. Антонио бросил это бессмысленное занятие и взял из стопки одну тетрадь.

Вычитав что-то интересное, Антонио издал короткий смешок. Алисия нахмуренно взглянула на него.

— Я думала, ты работаешь, — тихо заметила она.

— Я работал, — ответил он. — Но это гораздо интереснее. Послушай:

«Когда родился ребенок, на улице шел снег. «Он очень большой», — сказала мать. У ребенка было зеленое лицо и три ноги, потому что это был монстр», — зачитал он вслух.

— Чему ты учишь бедных детишек? — спросил Антонио, отодвинув стул и положив ноги на стол.

— Убери их сейчас же, — раздраженно произнесла Алисия.

— Интересно, многих твоих учеников мучают ночные кошмары? — ехидно поинтересовался он, однако стол оставил в покое.

— Это было сочинение на приключенческую тему, — ответила Алисия, гневно посмотрев на него.

Он вернул ей взгляд, от которого у нее защемило сердце. Мужчина не может быть так божественно красив, подумала она. Если бы он обладал самой обычной внешностью, она бы никогда не оказалась в подобном положении.

— У Глории очень развито воображение, и она помешана на монстрах, — пояснила Алисия.

Интересно, а на ком помешана ты? — подумал Антонио. На Грегори? Таинственном брокере с потными ладонями? Значит, он ей понравился, раз она взяла его номер телефона. Наверняка теперь будет бегать к нему на свидания и приглашать домой на ужин при свечах. Хелен совсем ни к чему знакомиться с посторонними мужчинами, более того — неизвестно, насколько долговечной окажется связь ее тетки и этого проходимца, мелькнуло у него в голове. Правильно, что он переехал сюда. Так легче будет присматривать за всеми. Он не позволит водить в дом всякий сброд.

— Что? — переспросил Антонио, поскольку отвлекся и не услышал Алисию.

— Я сказала, верни, пожалуйста, тетрадь. Мне нужно ее проверить, — повторила она.

— Извини! — Мужчина протянул ей тетрадку. — А что у нас на обед?

Она встала и подошла к окну с видом на залив. Ее дом располагался в удивительно красивом месте, каких в деловом Нью-Йорке было совсем немного. Спокойная голубая вода величаво поблескивала, убегая к горизонту. Стаи чаек белели на синем небе. Вдоль берега тянулись постройки, казавшиеся из окна игрушечными. На просторных зеленых лужайках там и тут были разбросаны маленькие округлые белые коттеджи, словно бильярдные шары на зеленом сукне.

— У меня нет ни возможности, ни желания готовить тебе на тот случай, если ты вдруг окажешься у нас дома, — резко сказала она.

— Угадала, я собираюсь много времени проводить под этой крышей — Он поднял вверх указательный палец. — Особенно вечерами. Хочу узнать Хелен поближе.

— И убедиться, что я не подаю ей дурной пример, — закончила Алисия.

— Пойми мои чувства. Я не допущу, чтобы ты приводила в дом посторонних мужчин.

Алисия старалась взять себя в руки. Где ей позаимствовать силы, чтобы отразить нападки этого человека? По какому праву тот будет присматривать за ней? Это же оскорбление! Скажите, пожалуйста! Он не мог доверить ей Хелен, хотя она прекрасно справлялась с ребенком, с тех пор как погибли Кэтрин и Эндрю. Неужели ему действительно пришло в голову, что она за какие-то день-два изменилась не только внешне, но и внутренне?

— Послушай, успокойся, при чем здесь посторонние мужчины?

— А как же брокер? Он явно не тянет на друга семьи. Я запрещаю тебе его сюда звать!

— Ты? Запрещаешь? Мне?.. — возмутилась Алисия. — Что я слышу! Значит, теперь я не имею права пригласить сюда даже своего друга?

— Не друга, а мужчину, — уточнил Антонио. Ему стало смешно. Судьба играла с ним, как кошка с мышью. Он привык всегда и во всем быть хозяином положения и уж тем более своих чувств, но эта женщина оказывала невероятное влияние на него. Ему следовало бы держаться от нее подальше.

— Ты, кажется, ревнуешь? — неуверенно предположила Алисия.

Антонио ударил кулаком по столу.

— Ревную? Я? Еще не хватало! Я никогда никого не ревновал в своей жизни. — Он встал и начал нервно расхаживать по комнате. — Разве я похож на ревнивца? — ударил ладонью по своей груди мистер Висенти и подошел вплотную к Алисии.

— А разве ты не ревновал Кэтрин к Эндрю? — задала она встречный вопрос.

— Никогда! Я просто был зол на него. Ведь он украл то, что принадлежало по праву только мне одному.

— Принадлежало по праву? — изумилась Алисия.

— Ну, может быть, я не совсем точно выразился, — раздраженно бросил Антонио.

— Должно быть, ты очень ее любил, — тихо сказала Алисия.

Эти слова, произнесенные вслух, причинили ей боль. Бедняжке пришлось собрать все свое мужество, чтобы посмотреть в лицо мужчине, возвышающемуся возле нее наподобие башни. Он не должен видеть, что ей невыносима мысль о том, что он любил другую женщину и невероятно страдал, когда та его бросила.

— С чего ты взяла? — мягко спросил он.

— Ты был одержим ею. И до сих пор сердишься на моего брата.

— Я — испанец, и у меня совершенно определенные представления о семье, об отношениях супругов к своим обязанностям. И уж раз она была моей женой, то зависела от меня, у нас это вполне естественно. Мы расстались не по моей воле. Поэтому я очень зол на нее и Эндрю за то, что они утаили от меня мою дочь. Конечно, я любил Кэтрин. Я ведь женился на ней, а узы брака для меня священны. Я бы никогда не сделал ей предложение, если бы не любил. Во всяком случае, раньше думал, что люблю ее, — неуверенно добавил он.