Королевы-соперницы - Фиделис Морган

— Да, — сказал Джордж. — Она слишком красива, чтобы выходить замуж!

— А как же Феба Джимкрэк? — спросила Ребекка. — Она по крайней мере всего на пару лет старше вас.

— Это же игра, — сказал Рейкуэлл, отворачиваясь от Ребекки. — Давай, Дики. Мы отпускаем тебя. Гинея за роль.

Дики посмотрел на Рейкуэлла.

— Берешь ли ты, Джайлз Рейкуэлл, эту женщину в жены, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке? Будешь ли ты...

— Любить ее... — подсказала продавщица апельсинов. — Все знают этот кусок, дорогуша: любить ее, уважать ее, почитать ее и заботиться о ней.

Дики повторил, а одна из костюмерш пересекла танцевальную площадку, направляясь к двери.

— Никто не выходит, иначе он не получит своей доли! — крикнула Ребекка.

Женщина вернулась.

— Да, — ответил Рейкуэлл на вопрос обряда, бросая в шляпу еще одну гинею.

Судно вздрогнуло.

— ...и хранить ей верность, пока смерть вас не разлучит?

Еще одна монета звякнула в шляпе.

— Дай мне большой бокал кларета... — Ребекка повернулась к своей «подружке». — И я согласна.

— Где же, позвольте узнать, Годфри? — Куском хлеба графиня собрала с ближайшей тарелки соус. — Разве он не должен выполнять обязанности почетного караула?

— Думаю, он увлекся Сарой, мадам. Когда я ходила за нашей едой, то видела, как они сидели рядышком и что-то друг другу нашептывали.

— ...даю тебе слово.

Рейкуэлл бросил в шляпу еще пригоршню монет.

— Сходи приведи Годфри, — подтолкнула Элпью графиня. — Если он посидит с нами, у нас будут три доли в общем выигрыше.

Судно опять содрогнулось.

Рейкуэлл посмотрел Ребекке в глаза.

— Теперь ваша очередь...

Ребекка весело засмеялась:

— И пять гиней в шляпу, если я это сделаю, а?

Рейкуэлл поднял бровь.

— Я, девица Ребекка Монтегю, беру тебя, печально известный Джайлз Рейкуэлл, полуночник и похититель грез, в законные мужья, чтобы отныне, согласно Божьему установлению, жить с тобой... — Она оглянулась, прося помощи. Подружка забормотала слова подсказки. — В радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни, любить, заботиться и повиноваться тебе, пока смерть нас не разлучит, и даю тебе в этом слово. — Ребекка снова глянула по сторонам. — Может, еще и ногой топнуть? — Раздались смешки, и она топнула по деревянному полу.

— Кольцо, — сказал Дики. — У нас нет кольца.

Одна из официанток сняла кольцо и передала его вперед.

— Не стоило, сударыня, — заявил Рейкуэлл, снимая с мизинца кольцо и надевая его Ребекке на безымянный палец.

— Красивое. — Ребекка разглядела кольцо. — Можно, я его оставлю?

Но Рейкуэлл уже говорил:

— Этим кольцом беру тебя в жены, храня тебе верность и разделяя с тобой свои земные блага.

Ребекка помахала кольцом над головой.

— Я играючи получила золотое кольцо.

Она украдкой бросила взгляд в сторону. Элпью проследила его. Никого, только открытое окно. Корабль теперь снова двигался, только медленно, против течения.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, — произнес Дики. — Аминь.

— Мне надоела эта игра. — Ребекка отошла в сторону. — Пусть снова играет оркестр.

— Что Бог соединил, — сказал Дики, глядя в пол, словно отчаянно ища там слова, — то человек да не разделит.

Ребекка отошла от играющих и, схватив большой бокал вина, осушила его.

— Вы кое-что забыли, — сказал Сиббер, глядя на шляпу. — Свидетелей.

— Игра все еще продолжается, милорд? — спросила одна из официанток. Рейкуэлл посмотрел в шляпу. — Надеюсь, она очень скоро закончится, иначе я останусь без гроша. Графиня? — Он протянул к ней руку. — Будете свидетельницей? За дополнительные пять гиней в общий котел.

Элпью заметила, что Джемми, родственник Ребекки, подошел к двери, посмотрел на Ребекку и вышел. Ребекка ничего в ответ не сделала, но, как только он ушел, глотнула еще вина и, успокоенная, опустилась на стул.

— А Элпью будет второй, — сказала графиня.

— ...я объявляю их мужем и женой во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. — Дики вскинул руки и упал на колени. Девицы толпой окружили его, обнимая и целуя.

— Брось чулок, Бекки, пожалуйста! — крикнула продавщица апельсинов.

— Хватит! — Ребекка устало отмахнулась от нее. — Шутка зашла слишком далеко.

Рейкуэлл поднял шляпу и принялся пересчитывать присутствующих по головам.

— По моим оценкам, должно выйти по десять шиллингов на человека. — Леди Рейкуэлл, — обратился он к Ребекке, держа несколько монет. — Ваша доля.

— Оставьте их себе, супруг. Вы нуждаетесь в них больше, чем я.

— Получи наши доли, хорошо? — Графиня подтолкнула Элпью. — Тут только что вошел один джентльмен, который привлек мое внимание.

Мужчина задержался в дверях, ведущих в столовую, сверкая ослепительно белой улыбкой, локоны рыжего парика спускались на широкие плечи вновь пришедшего. Графиня приблизилась к нему с кокетливой улыбкой.

Мужчина молча протянул руку.

Графиня пожала ее, с удивлением обнаружив, что ладонь грубая и шершавая.

— Добрый вечер, я графиня Эшби де ла Зуш...

Но не успела графиня продолжить, как мужчина вскрикнул и попятился назад в столовую, прикрывая рот рукой. В этот момент подошла Элпью с горстью монет.

— Этот человек. Ну, тот, с сияющей улыбкой... — Графиня указала на столовую. — Как его зовут?

Элпью заглянула в темную комнату.

— Мадам?

Там был только один мужчина.

— Он в рыжем парике, — бросила графиня. — У него такой вид, будто он сейчас съест меня и не подавится.

— Прошу прощения, мадам.

— Мне кажется, он пылает ко мне страстью, Элпью. Он весь вечер мне улыбался.

— Но, мадам! — Элпью схватила графиню за руку, не дав ей последовать в столовую за таинственным незнакомцем. — Ребекка и его загримировала.

— И что? Актер. Как мило.

— Нет, мадам. Он в парике и в гриме, как и вы, и еще он надел подарок из магазина — вставные деревянные зубы, выкрашенные в белый цвет. — Элпью уставилась на дивное видение, ухмыльнувшееся, чтобы продемонстрировать белоснежную улыбку. — Этот человек, мадам, не кто иной, как ваш собственный слуга Годфри.

У верхней ступени лестницы ждала карета Джемми. Она была нагружена ящиками.

— Прошу прощения за это, миледи, но мне нужно зарабатывать на жизнь. Я завезу их после того, как доставлю вас домой, дамы.

Ребекка отказалась забираться внутрь, предпочтя остаться наверху с Годфри и Джемми. Сара села в карету вместе с графиней и Элпью.

— Значит, вы сблизились с моим слугой Годфри? — Графиня похлопала Сару по руке.

— О нет, мадам. — Сара отдернула руку. — У меня уже есть поклонник. Моя хозяйка велела мне этим вечером присматривать за Годфри.

— Я его не узнала.

— Моя хозяйка — настоящий виртуоз по части преображения внешности.

— Ты давно служишь у мистрис Монтегю?

Сара кивнула.

— Наверное, очень интересно работать у знаменитой актрисы...

Сара снова кивнула.

— Ты часто видела миссис Лукас?

Сара покачала головой.

Графиня глубоко вздохнула. Нелегко будет добыть сведения у этой нудной девицы.

— Миссис Лукас любила мистрис Монтегю?

Сара кивнула.

— А мистрис Монтегю любила миссис Лукас?

Девушка снова кивнула.

— Графиня, я устала и предпочла бы посидеть в тишине, если вы не возражаете. Боюсь, у меня начинает болеть горло. — Схватившись за шею, она стала смотреть в окно.

Графиня переместилась поближе к Элпью. Меньше всего ей хотелось подхватить заразу.

— Что здесь, по-вашему? — Элпью пнула один из ящиков.

— Это ящики для господ, мадам. — Сара повернулась, ее горло внезапно перестало болеть. — Ночью бывает не так много пассажиров, так что Джемми доставляет посылки.

Какое-то время они ехали в молчании. По прибытии на Джермен-стрит Ребекка проскользнула мимо них.

— Я слишком много выпила. Клянусь, я здорово навеселе. — Она поднялась по ступенькам. — Я должна лечь. Спокойной ночи.

Сара молча побежала за ней.

Элпью с графиней направились в кухню. Через несколько минут к ним присоединился Годфри.

Поковыряв пальцами во рту, он вытащил белоснежные зубы и бросил их на стол.

— Ох! Может, они и прекрасно выглядят, но с таким снаряжением во рту не поговоришь. А что до еды — я так ничего из тех вкусностей и не попробовал. Так что теперь я готов съесть целую лошадь со шкурой и копытами. — Он стащил парик и повесил его на столбик кровати, потом от души почесал голову. — Просто не представляю, как вы носите эти кусачие штуки. Надеюсь, вши у меня не заведутся.

Графиня передернулась. Это, вне всякого сомнения, был Годфри.

Глава шестая

Ужас

Брови нахмурены больше, чем при гневе, рот приоткрыт, более по краям, чем в середине. Ноздри раздуваются. Губы и глаза словно бы выражают Злость. Тело явно отстранено от объекта, вызвавшего данную страсть.

На следующее утро весь дом пробудился от громкого стука в дверь. Это был Рейкуэлл. Элпью провела его в переднюю гостиную и пошла за Ребеккой.