Затмение - Уинстон Грэм

— Нет, не вмешиваются. Можно сколько угодно свободно разгуливать по городу, но, сдается мне, стоит выйти за его пределы — и тебя тут же сцапают.

Уилл принялся сворачивать карту. Хруст бумаги разрезал тишину безмолвной комнаты.

— Имейте в виду, обстановка в Роскофе неспокойная. Все там ради того, чтобы поторговать, но глаза и уши повсюду. Шпион на шпионе, так сказать. Одни люди исподтишка поглядывают на других. Даже женщины начеку. Надо быть осторожнее с Клиссоном, потому как если кто прослышит о том, что он водит дела с английскими дворянами, это будет всё равно что донести на него — так они это называют — донести на него, после чего его заберут в Брест и обезглавят.

Росс кивнул.

— Значит, если бы я туда поехал, было бы лучше представиться человеком, занимающимся простым добропорядочным делом — чем-то вроде торговли, а затем случайно встретить Клиссона?

— Так было бы благоразумней. И одетым, как один из нас. Если б вы решили ехать, это было бы как раз кстати.

— Повидаюсь с мистером Тренкромом, — ответил Росс.

Глава десятая

В 1760 году, когда задумали построить молельный дом в Грамблере, после одного из религиозных собраний методистов, проходившего поблизости, Чарльз Полдарк, в то время решительный, крепкий и деятельный мужчина сорока одного года, преуспевающий и осторожный, решил выделить кусок земли, пригодный для строительства маленького дома. И хотя он не любил методизм, как и любое отклонение от норм, с сомнением относясь к нему как к сопернику власти помещиков, но его убедила новая жена, в то время еще двадцатилетняя, но уже мать двоих детей, предоставить им участок земли, граничащий с широко раскинувшейся деревней Сол. Юная миссис Чарльз, хотя никогда и не признавалась в этом мужу, еще девочкой, услышав проповедь Уэсли, сама чуть не обратилась в методизм.

Чарльз, как человек предусмотрительный, не подарил землю, а отдал в аренду, оформив договор на срок жизни трех арендаторов. Однако в конце договора он дописал, что «новый договор аренды на последующих трех арендаторов может быть предоставлен бесплатно на усмотрение моих наследников».

Когда в 1790 году последний из тех трех человек, указанных в договоре, умер, число последователей методизма в Грамблере упало, как и шпиль церкви в Бодмине, но отец Уилла Нэнфана, в ту пору единственный оставшийся в живых основатель этого сообщества, помнил достаточно, чтобы взять двух других старейшин и навестить Фрэнсиса с просьбой о продлении договора.

Фрэнсис же, поглощённый собственными мыслями и совершенно непрактичный, махнул рукой и сказал: «Забудьте об этом: земля ваша». После соответствующих благодарностей, старый Нэнфан пробормотал что-то о составлении документа, на что Фрэнсис ответил: «Я позабочусь об этом». Этого он так и не сделал, но так как он был еще молод, казалось, что нет нужды настаивать.

Танкард, поверенный Джорджа Уорлеггана, каждую неделю приезжал из Труро, с тех пор как Уорлегган переселился в Тренвит. Танкард определял, где начинаются и заканчиваются границы владений Полдарков, просматривал старые соглашения на добычу руды и в целом подчищал результаты многолетнего пренебрежения к делам предыдущего владельца. Когда возникали какие-то вопросы, касающиеся прав, Джордж приказал решать все неопределенности твердо, где бы они ни возникли, но проявлять великодушие. Джордж не испытывал желания создать себе репутацию прижимистого помещика, да и необходимость в этом отсутствовала. Уорлегган всегда хорошо платил своим слугам и наемным работникам, намного выше среднего: в денежном измерении это стоило немного, но за это он требовал и получал качественные услуги без глупостей и сантиментов. Однако он не любил туманные договоренности, незаконченные дела и неписанные правила. У него был четкий и рациональный ум, и нерациональность других его раздражала.

Часто вопросы были достаточно просты, чтобы решить их без участия Уорлеггана, но однажды перед возвращением в Труро Танкард сказал:

— Тот молельный дом прямо на краю деревни. На прошлой неделе я видел, как там чинят крышу, поэтому просмотрел имеющиеся документы и обнаружил, что срок договора аренды истек. Этим утром я заходил, чтобы встретиться с ними. Я нашел только троих и обрисовал им ситуацию с договором аренды, после чего старший из них, некто Нэнфан, сказал, что договор истек четыре года назад, и мистер Фрэнсис Полдарк подарил им эту землю. Я осведомился о наличии подтверждающих документов, на что Нэнфан ответил, что это было устное дарение. Мистер Фрэнсис Полдарк просто сказал: «Вы можете распоряжаться этой землей» и оставил все как есть. Из трех людей, присутствующих при этом, двое, в том числе отец Нэнфана, впоследствии умерли, так что остался только один свидетель. Я сказал, что передам это дело на ваше рассмотрение.

Джордж посмотрел на карту, висевшую на стене рабочего кабинета, которая показывала границы и детали имения.

— Здесь? Точно. Они даже называют эту улицу переулком Молитвенного дома, это было одобрено временем. Оформите официальную дарственную. Найдите кого-нибудь надежного с другой стороны, чтобы подписать ее. Пусть это будет сделано должным образом.

— Хорошо, займусь этим на следующей неделе.

— Минуточку... Это те сектанты, которые надоедали нам в церкви, да? Оджерс, этот жалкий священник, повздорил с ними. Он запретил им ходить в церковь, но говорит, что они посещают службу в Марасанвосе и устраивают собрания в Грамблере во время службы. В прошлое воскресенье наша церковь была на треть пуста.

Танкард покорно ждал на полпути к двери

Джордж стукнул по карте.

— Оставьте это. Пусть земля побудет бесхозной до следующей недели. А я тем временем встречусь с Оджерсом и узнаю его мнение.

Две недели спустя Джордж отправился в Труро по делам, а также убедиться, что городской дом готов к их приезду. Элизабет осталась заниматься мелкими проблемами — таковые всегда образуются, когда уезжаешь на несколько месяцев. Вечером, часов в шесть, делегация из трех мужчин попросила с ней встречи.

Время неподходящее: она целый день была занята и к тому же поругалась с матерью, пребывавшей в самом дурном расположении духа. Пожилая пара, нанятая присматривать за Чайноветами, в июле уволилась, и с тех пор замену не нашли. Мистер Чайновет оказался таким придирчивым, что это могли терпеть только самые нуждающиеся люди, и он отверг уже три пары соискателей. Это означало больше обязанностей для прочих слуг и больше ответственности для Элизабет. Кроме того, в этот день заболел Валентин, он капризничал, оставалось лишь надеяться, что он не подхватил что-то серьезное. Но все-таки Элизабет прожила здесь десять лет и знала всех жителей деревни, а потому не могла отослать их, даже не выслушав.

Вообще-то в гостиную провели только двоих. Том Харри решил, что трое — это уже толпа, так что самому молодому члену группы, Дрейку Карну, велели обождать на кухне. Из двух вошедших Элизабет знала только одного, крупного человека средних лет, пользующегося уважением Уилла Нэнфана, его маленький надел граничил с поместьем. Другой был моложе, высок и кудряв, с морщинистым лицом, искажавшим истинный возраст.

Они неловко встали перед Элизабет — трудно иметь дело с женщиной, но это, похоже, их последний шанс. Мужчины не знали, куда девать руки и ноги, пока Элизабет с улыбкой не пригласила их присесть. Тогда, потеребив руки и откашлявшись, они рассказали о своем деле. Получив все сведения, которые они могли предоставить, Элизабет сказала:

— Вы должны понять — мне нелегко вмешиваться. Я передала право управления собственностью своему мужу, мистеру Уорлеггану, с ним вам и следует повидаться. Так будет гораздо лучше, потому что он даст вам обстоятельный ответ.

— Мы приходили к нему с неделю назад, но мистер Танкард сказал, что он слишком занят.

— Что ж, он и впрямь занятой человек. Я передам ему, что вы заходили, но если это его решение, а не поверенного, то не могу ничего обещать.

— Мы подумали, — сказал Нэнфан, — раз уж мистер Фрэнсис отдал землю нам, может, вы объясните мистеру Уорлеггану, ну, в общем, что по справедливости она должна остаться у нас. Если б мистер Фрэнсис Полдарк не сказал, что мы можем забрать землю...

— Вы уверены, что именно так он и сказал? Может быть, произошло недопонимание?

— О нет, мэм, мой отец был точно уверен. И старый Джоуп Ишбел то же самое твердит. И вообще, когда мистер Джошуа Полдарк подписывал первый договор аренды, он сказал, что его продлят.

— На усмотрение его наследников, не так ли?

— Ну да, мэм.

— Да, мэм, — спокойным тоном вмешался Сэм Карн. — А его наследник — мистер Джеффри Чарльз Полдарк, мэм. А он покуда еще несовершеннолетний.

Элизабет посмотрела на незнакомца.

— Вы что, стряпчий?