Маги и мошенники - Елена Долгова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Prostituta…
Магдалена равнодушно проигнорировала оскорбление.
– …ну и что он дальше-то делал? – нетерпеливо переспросил Лакомка.
Ведьма устроила раненую руку на коленях и, предав скуластому лицу и раскосым глазам максимально возможное честное выражение, продолжила прерванный рассказ:
– Супруг мой, мэтр Адальберт, жизнь вел самую предосудительную, проиграв в кости не только сукновальное заведение, полученное в наследство от отца его, достопочтенного мэтра Альбрехта, но и те скромные средства, кои зарабатывала я тяжким ремеслом…
– Ослиная башка твой Адальберт! – возмутился Лакомка. – Не умеешь выигрывать – не берись. Вот я, например, имея баталию с нашим профосом…
Ладер незаметно пнул приятеля ногой. Магдалена попыталась сладко улыбнуться:
– Однажды я отправилась в Зильбервальдский лес, чтобы набрать шишек для растопки очага. На маленькой круглой поляне я увидела большой дуб, расколотый ударом молнии. Толстая ветвь его отвалилась, большое дупло раскололось, а спрятанное там сорочье гнездо выкатилось на мягкую травку…
– А я сорок не люблю – мясо у них горькое и яйца тоже так себе, – благодушно рявкнул Рихард.
– …Там, среди пуха, перьев и соломы обнаружила я изумруд великой чистоты, прекрасный как слеза девственницы…
При слове «девственница» Ладер подозрительно закашлялся, но Магдалена, увлеченная собственным враньем, не обратила на это никакого внимания.
– Изумруд сиял, как солнце, и мессир Анцинус по прозвищу Ящер, достойный нусбаумский ювелир, обещал за него целое состояние. Могу ли я описать горе, сразившее меня, когда, проснувшись поутру, обнаружила я, что муж мой Адальберт не только беззаконно бежал, покинув супружеское ложе, не только похитил изумруд, но и предался всей душой гнусному учению бретонистов?!
Разочарованный Рихард ударил кулаком по траве.
– Проклятый еретик!
– Я двинулась в путь, дабы усовестить мужа и спасти его душу от ада, – заявила ведьма, дивно сверкая на наемников смоляными очами. – Под солнцем и ветром, в кровь побив ноги о камни, не доедая и терпя бесчисленные опасности пути, шла я, чтобы вернуть супруга под семейный кров. Я явилась в Толоссу чуть жива от усталости. И – кто бы мог подумать?! Непутевый супруг мой набросился на меня с упреками и побоями, уверяя, что дал обет скромности и воздержания, а бесценный изумруд обязан отдать на нужды запутавшегося в ереси аббата Бретона!
– Обет воздержания дал, да еще и изумруд отдать?
– Всенепременно – отдать, – печально обронила ведьма.
Друзья трагически замолчали, увидев, что раненая женщина плачет. Магдалена, на минуту забыв о наемниках, вспоминала собственные беды – копоть, треск багрового огня, насмешки сержанта, клетку в подвале эбертальской тюрьмы, холодные беспощадные глаза и тихую, уверенную речь инквизитора, страх и бегство, мучительный путь через всю Империю, уцелевшего, насмехающегося (как ей казалось) Хрониста, предательство и обман Клауса Бретона. Она плакала настоящими слезами – крупные прозрачные капли, срываясь с ресниц, катились по щекам.
Хайни Ладер вздохнул.
– Ладно. Даже если ты лишь наполовину не соврала, дело стоит того. Как, говоришь, его зовут – Адальберт?
– Он принял имя Вольфа Россенхеля.
– Сейчас из Толоссы и мышь не выскочит. Рано или поздно будет штурм – найти человека во время общей драки не больно-то легко. Но, все-таки… ты сможешь указать его?
– Да.
– Мы не будем врать тебе, Магда, и за дело беремся не просто так. Не знаю, так ли превелик твой изумруд и есть ли он на свете, однако ж не станет столь пригожая женщина бегать за мужем, если кошелек его совершенно пуст. Будь твой Адальберт благочестивым парнем, не встал бы я между мужем и женою ни за какие деньги. Однако же, сам Бог велел преследовать еретиков. Не будем путать друг друга, а скажем честно – пополам?
Ведьма для виду задумалась. Острые огоньки в голубых глазах Ладера не внушали ей доверия, наемник не был тем простофилей, которым сперва показался. «К ним спиной не поворачивайся», – подумала тинокская чародейка и твердо ответила:
– Пополам.
На том и порешили.
Глава XVI
Беседы и размышления капитана Кунца
Император, капитан Кунц и другие. Военный лагерь, побережье близ Толоссы, Церенская Империя.
Лагерь между тем наполнился суетой. Взвыла труба, грянули литавры и ударил барабан. Поодаль, там, где кончался лагерь наемников и трепетали на ветру флажки рыцарской кавалерии, началось движение. По каменистому склону холма, по пучкам колючих трав уверенно ступали широкие копыта рыжего жеребца. Корпус животного защищала кольчужная попона, голову – налобник, уши прикрывали украшенные травленым узором стальные футляры. Масть коня удавалось рассмотреть разве что по ногам и кончику хвоста, который торчал из шитого золотом зашнурованного мешочка. Верхом на жеребце, в высоком рыцарском седле, ехал сам император Церена – Гаген Справедливый. Полнеющий государь несколько сутулился, бился за плечами лилового пурпура плащ, яростное солнце юга раскалило чеканку шлема. Император обнажил голову и передал стальной колпак оруженосцу. Беглая ведьма с любопытством рассматривала круглое лицо повелителя Империи, его каштановые волосы с нитями ранней седины, выпуклые карие глаза. Вид у правителя был скорее милостивый, чем злой, однако легкие черточки: резкие складки в углах рта, слегка заломленные брови, – все это выдавало подавленное раздражение. Гаген стоял далеко, смотрел в другую сторону, однако знахарка на всякий случай юркнула за широкую спину Ладера.
Капитан гвардии Кунц Лохнер подъехал на игреневой лошади и придержал ее на полкорпуса позади императорского жеребца.
– Вы видите штандарт над фортом, государь?
Император близоруко прищурился. Морской ветер трепал знамя на шпиле башни, там, в ясно-голубой вышине, на шелковом полотнище реял золотой сокол Империи.
– Да, Кунц, это прекрасно. Это флаг Церена, форт держится. Какие вести от капитана Беро?
– Был почтовый голубь. Они ждут нашей помощи, государь.
– И более ничего? Меня интересуют вести о Людвиге.
– Мориц Беро о нем молчит.
– Ты ответил?
Капитан Кунц немного помедлил, опасаясь императорского гнева.
– Нет.
Рыжий конь переступил копытами, Гаген проводил взглядом метнувшуюся за юркой рыбой чайку. Полное лицо императора окаменело, в этот момент в нем проявилось обычно почти незаметное сходство с покойным отцом, скорым на расправу Гизельгером.
– Простите, мой император, – поспешно добавил Кунц. – Но у нас нет подходящего голубя.
– Это все?
Капитан склонил коротко стриженую поседевшую голову.
– Да.
Гаген рванул повод (рыжий конь нервно переступил на месте) и брюзгливо добавил:
– Запомните, Кунц. Что бы ни происходило с проклятым Хронистом, мой друг, фон Фирхоф нужен мне живым. Если его нет в Толоссе – клянусь щитом святого Регинвальда! – я должен лично в этом убедиться. Если он укрылся за стенами форта – я желаю об этом знать. Если же он все еще прячется между мятежниками, мы задержим штурм крепости и…
– Мой император…
– Ты смеешь возражать?
– Помоги мне святые! Я смею лишь отдать вам свой меч и свою жизнь, государь. Но, возможно, фон Фирхоф уже убит. Я не обучен воскрешать покойников.
Император Церена задумался, следя как ленивые волны в пыль разбивается о скалы Толоссы. Громада крепостной стены неприветливо торчала из зеленоватой пучины моря. Над островом едва заметно курились дымки очагов. Кунц Лохнер отметил интерес повелителя и почтительно кивнул:
– Да, негодяи разрушили перешеек. Еретический сброд потрудился на славу, лопатами превратив полуостров в остров. У нас почти нет лодок, не из чего вязать плоты, рощи в округе почти все выжжены. Мы не святые праведники и наша конница не сможет, словно посуху, скакать по волнам.
– Я прикажу подогнать корабли из Лузы.
– Корабли не помогут пробить стен.
Император закованной в стальную перчатку рукой ткнул в золотого сокола над шпилем форта:
– Там сражаются люди Империи, Кунц. Там сражаются мои солдаты. Пока подданный верен мне, он может надеяться на защиту своего императора.
Гаген ужалил скакуна шпорой, посылая его вперед, на самую вершину холма. Отсюда, с возвышенности, он некоторое время с неудовольствием рассматривал непокорную крепость.
– Гнездо измены и мятежа…
– Сухие камни и мистраль, государь. Эти места всегда обильно рождали сумасшедших, – охотно согласился простодушный капитан.
Император помрачнел и сухо добавил:
– Соберите совет, Кунц. Мне нужен план штурма Толоссы. Неважно, защищает ли еретиков море – с нами Бог, и я не позволю беглому аббату-расстриге и кучке мужиков глумиться над властью Священной Империи… И еще. Найдите верного человека, найдите его, Кунц. Пусть этот человек тайно проберется в Толоссу. Древние уверяли, что золото способно отворять любые ворота – я не пожалею для смельчака ни своей милости, ни имперских марок, ваш шпион получит награду.
