Человек закона - Луис Ламур

Чантри досадливо тряхнул головой. Ну кто здесь будет заниматься такими делами? Бесс — конечно нет. Том? Нет. Билли? На эту тему Чантри мысленно порассуждал. Не он. Билли — мальчик честный, это ему известно. Не упомнишь, -сколько раз Билли подворачивался случай что-нибудь подтибрить, и он никогда этого не делал.

Чантри сунул руку в сумку, достал мешочек с патронами сорок четвертого калибра, табличку пеммикана и небольшой мешок кукурузной муки — неприкосновенный запас, такой в прежние времена часто возили с собой. Плотный клубок бечевки из сыромятной кожи, футов десять-двенадцать. Такую могут возить, чтобы ставить силки, спутывать лошадей, она пригодится около лагерного костра или в дороге. Удобная вещь, часто необходимая.

Во второй сумке тоже мало что было. Запасной платок, небольшая связка писем, письменные принадлежности и разные мелочи, которые могут оказаться у любого, кто путешествует, не придерживаясь дорог.

Письма, все, кроме одного, адресованы Джо Сэкетту. Одно послано Тайрелу Сэкетту.

Два — от девушки в Санта-Фе. Очень официальные, как предписывал этикет, но не скрывающие глубокого интереса. Первое — любовное письмо, недвусмысленное. Второе выдержано почти в том же тоне. Рассказывает о незначительных повседневных событиях, приглашает навестить и выражает тревогу по поводу его «путешествия». Очевидно, этого самого, из которого Джо Сэкетт никогда не вернется.

Спокойная нежность, пробивающаяся сквозь обычные, вежливые формулы, трогала сердце.

Борден выругался. Негромко и крепко. Кому-то придется ей написать, и Чантри возблагодарил Бога, что это будет не он. Когда убивают человека, зло расходится точно круги на воде, задевая все новых и новых людей. Казалось бы, незначительное происшествие — смерть одного, но кто знает, каким будет его влияние, как широко оно распространится?

Письмо Тайрелу Сэкетту было написано без затей:

«Дорагой Тай

Встретил тут одного звать Хайне Келлерман. Сторателем был. Жил тагда в лагире. Халера забрала всех а Мэри Энн Хейли всех нас подняла выходела. Он говорит, она там в восточном Коло. Недужит легочной лихораткой. Он и парни собрали денек ей послать. Моим сображением ты захочишь войти в долю и посмотреть, чтобы ей отвезли.

Кон Флечер преехал с Лидвилла, еще денек привес.

Кэп Раунтри».

Должно быть, с этого письма все и началось. В дело вступили Сэкетты. Что бы ни происходило сейчас — если связь существовала — началось это раньше, со смертью Пина Доувера. Но он-то почему умер? Возможно, поплатился за что-то, случившееся еще раньше.

Положив письма обратно в сумку, Чантри снова застегнул пряжки. Ничего важного, вот только если бы Хайэт согласился выпустить вещи из своих когтей без пререканий, личность мертвого была бы установлена сразу же. Имя «Джо Сэкетт» стояло тут в нескольких местах.

Самое противное, что теперь придется извещать семью погибшего. Адрес вот он, у него в руках. Личность установлена без малейшей возможности ошибиться.

Получив это извещение, Сэкетты смогут явиться сюда через три-четыре дня. Может, чуточку позже. А у него нет разгадки, чтобы сунуть им в руки.

Репутация у них такая: безукоризненная честность, но, если убьют кого из родни, держись! Чантри же не хотел постороннего вмешательства, пока у него не будет, что предложить.

Джордж Ригинз оказался убит, когда он, по-видимому, пришел к некоторым выводам. Либо подошёл очень близко. Чантри проворно встал и плотно задернул занавеси на окнах. Потом сел опять и достал Ригинзову счетную книгу.

На первой странице — явно старый список: клейма и количество найденных животных. Клейма из других штатов, видимо, учтен и скот, подобранный на пастбищах, найденный у воров и такое прочее. Несколько следующих листков занимало перечисление арестов, день за днем: за появление в пьяном виде, за драки, за домашние скандалы и так далее. Рутина.

На четвертом листе: ДОУВЕР, ПИН, расследование преступного убийства.

Сведений о врагах нет. Покойный имел в кармане два доллара. В связях с преступниками не замечен. Пользовался доброй славой. Хороший, но не выдающийся работник. Имел отношения с женщиной в Тринидаде в течение восьми лет. За несколько лет не выигрывал и не проигрывал более нескольких центов. Ревность, грабеж, вражда исключаются. Угонов скота в округе нет. Лошадь не взяли. Следов вокруг тела нет. Пил по субботним вечерам. В пьяном виде добродушен. Работа местная: два лета на Бордена Чантри, три — на Блоссом Гейли. На момент смерти работал у Блоссом Гейли. Последняя работа перед этой — Мора, «С-ленивое С-С».

Знак Сэкеттов… вот оно, связующее звено, только что за ним стоит? Джо Сэкетт явился в город с простым, мирным делом. Пин Доувер ушел с работы в Море, поехал на север и пошел работать туда, где работал раньше. За последние несколько месяцев — ну, лет — не один ковбой сделал точно так же. Для них это являлось прямо-таки образом жизни.

Вскоре по возвращении он оказался застрелен.

Борден Чантри покачал головой и вернулся назад к счетной книге. Пальцем вел по строке, которую читал.

Возможно: Пин Доувер убит, потому что что-то знал… или что-то сделал… или что-то видел.

Возможно: нечто виденное либо известное о ком-то здешнем. Не беспокоился, пока его не было? Начал беспокоиться, когда он вернулся?

Или что-то, узнанное им за время отсутствия?

Эд Пирсон разведывал ископаемые близ Моры; он же однажды пас близ Моры овец. Пин Доувер пас коров в Море.

О Хайэте Джонсоне говорят, что он был замешан в земельных войнах в Море… слух всего лишь… доказательств пока что не находится.

Между Блоссом Гейли и Морой связи нет.

Тело Доувера найдено там, где старая тропа пересекает ручей Двух мысов. Убийца находился в 150 ярдах к сев. -вост. Небольшой пригорок, кусты. Сразу позади — площадь под лесом, хороша для ухода. Найд. патронная гильза 52-го калибра в зарослях лоха поблизости. Есть указания на то, что убийца ее искал.

Гильза металлическая, «Криспина». Употреблялась некоторыми частями в войне между штатами.

Такой винтовки или патронов в окрестностях не знаю. Применялись для оружия системы Гилберта Смита.

Чантри положил книжицу рядом с собой на софу и уселся поудобнее — поразмыслить. Одну за одной перебрал все детали убийства. По натуре он был скрупулезным. За большой ум, правда, себя никогда не считал. Человек, наделенный здравым смыслом, только и всего. Избранный подход для него был единственно возможным. Никаких специальных знаний или замечательных способностей у него не имелось. Надеялся, что если постоянно будет пересматривать в уме немногие известные ему факты, то как-нибудь появится в них логика. Он достаточно знал о том, как отыскивают по следам зверей и людей, чтобы не оставаться в неведении: большинство следует какой-то схеме; проявляют оригинальность, уклоняются с привычных путей немногие. Олень, если воспользоваться примером, редко отходит от места своего рождения больше чем на милю.