Славяне. Историко-археологическое исследование - Валентин Седов

Далее Иордан сообщает: «Когда там (в Готискандзе) выросло великое множество людей, а правил всего только пятый после Берига король Филимер, сын Гадарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест (для поселений) он пришел в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум… Говорят, что та местность замкнута, окруженная зыбкими болотами и омутами.

Та же часть готов, которая была при Филимере, перейдя реку, оказалась, говорят, перемещенной в области Ойум и завладела желанной землей. Тотчас же без замедления подступают они к племени спадов и, завязав сражение, добиваются победы.

Отсюда, уже как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседящую с Понтийским морем».[197]

Информация, содержащаяся в сочинении Иордана, не содержит конкретных географических координат, которые позволили бы детально восстановить передвижения готов из Готискандзы к побережью Черного моря. Остается неопределенным местоположение Ойума — реки, которую пересекли готы при вторжении в Скифию, — неясно, каким путем они шли, в каком регионе Причерноморья первоначально осели и т. п. Комментаторы Иордана высказали по этим вопросам различные, весьма противоречивые мнения. Так, одни учёные утверждали, что миграция готов из Южной Балтики шла сначала к среднему Дунаю через земли родственных германских племен, а затем вдоль Дуная к северо-западному побережью Черного моря. Другая группа исследователей считала, что миграция готов осуществлялась вдоль Вислы и Западного Буга к Днепру и Меотиде. В научной литературе есть и иные гипотезы.

Множество предположений высказано и относительно локализации Ойума. Так, согласно Л. Шмидту, автору «Истории немецких племен до конца переселения народов», в которой на основании письменных источников история готов изложена наиболее последовательно, Ойум — южнорусская степь по обе стороны Днепра.[198] С ним согласились многие ученые, в том числе В. Краузе и Е. Шварц.[199] Г. В. Вернадский полагал, что Ойум следует локализовать не в причерноморских степях, а на среднем Днепре, примерно в том месте, где позднее возник Киев.[200] Т. Левицкий помещал Ойум на Керченском полуострове.[201] Е. Ч. Скржинская высказала предположение, что под Ойумом следует понимать древнюю греческую Гилею на левом берегу нижнего Днепра и его лимана.[202] X. Вольфрам допускал локализацию Ойума на берегах Азовского моря.[203] Г. Ловмяньский размещал эту местность в двух пунктах — на правобережье нижнего Днепра и около Азовского моря.[204] Согласно В. Н. Топорову, Ойум находился в устье Дуная, в его плавниках.[205] О. Н. Трубачёв на основе этимологических изысканий высказал догадку, что Ойум Иордана — это название синдского острова Eon, упомянутого Плинием.[206]

Также весьма противоречивы суждения исследователей о месте первоначального оседания готов в Причерноморье и о реке, которую им пришлось преодолеть по пути в Скифию.

К настоящему времени собраны достаточно обширные археологические материалы, без учета которых невозможно решать процесс миграции готов с южного побережья Балтики к Чёрному морю.

Появление готов в Польском Поморье отчетливо фиксируется археологическими памятниками первой половины I в. н. э. В это время в восточных регионах оксывской культуры, распространенной со II в. до н. э. в междуречье нижних течений Вислы и Одера, островками появляются неизвестные здесь ранее каменные погребальные сооружения — так называемые курганы типа Одры — Венсеры. Это — каменные круги со стелами, которые имеют прямые аналогии в Скандинавии.[207] Не подлежит сомнению, что эти древности принадлежат переселенцам из-за моря, в которых можно видеть только готов Иордана. В отличие от аборигенного населения, хоронившего умерших в бескурганных могильниках по обряду трупосожжения, пришельцы хоронили умерших в курганах по обряду ингумации. О появлении в Польском Поморье новых групп населения отчетливо свидетельствуют и керамические материалы, и некоторые металлические изделия.

Взаимоотношение готов с местным населением в разных микрорегионах было неодинаковым. В Кашубско-Крайенском регионе, пустовавшем до прихода готов, последние основывали собственные поселения и могильники типа Одры — Венсеры. В регионах, довольно плотно заселённых оксывскими племенами (низовья Вислы, Дравское поозерье, Словинское побережье), готы подселялись к аборигенам. Вскоре в результате взаимодействия культуры готов и оксывской начался процесс формирования новой культуры — вельбарской.[208] В начале II в. н. э. ареал этой культуры охватывал уже пространство от рек Дравы и Реги на западе до реки Пасленки и окрестностей Олштына на востоке. По всей вероятности, большинство населения его составляли потомки местных племен — постепенно господствующим становится обряд трупосожжения. Но целиком это население, скорее всего, именовалось готами. Германцы-готы, вероятно, были более активной, а может быть, и господствовавшей частью вельбарского населения.

В последних десятилетиях II в. н. э. в ряде микрорегионов Польского Поморья (Дравское и Кашубско-Крайенское поозерья, Словинское побережье) археологами наблюдается значительное уменьшение числа поселений, прекращают функционировать и многие могильники. Зато памятники вельбарской культуры появляются в Мазовии, Подлясье и Западной Волыни (рис. 29). Это достаточно надежное свидетельство начала миграции носителей вельбарских древностей в юго-восточном направлении. По мере продвижения массы вельбарского населения оседали на правобережье нижнего течения Вислы и далее широкой полосой по Западному Бугу — основному водному пути к Причерноморью.

Рис. 29. Первый этап миграции готов к Черному морю

а — исходный регион вельбарской культуры;

б — памятники вельбарской культуры, основание которых относится к последним десятилетиям II в.;

в — ареал пшеворской культуры накануне миграции вельбарского населения к Черному морю;

г — регионы балтских племён: 1 — культура западнобалтских курганов; 2 — штрихованной керамики; 3 — латвийский вариант культуры штрихованной керамики; 4 — днепро-двинская культура; 5 — верхнеокская культура;

д — области позднезарубинецкой культуры;

е — ареал котинов;

ж — территория расселения сарматов;

з — ареал культуры Поянешты — Выртешкой;

и — северо-восточная граница Римской империи.

В Мазовии, Подлясье и на Волыни вельбарские переселенцы встретились с местным населением, представленным пшеворскими древностями.[209] Картина взаимодействия между аборигенами и пришлыми племенами была сложной. В ряде регионов на первых порах пшеворское и вельбарское население жило раздельно, чересполосно, в других — сразу же фиксируется смешение пришельцев с местными жителями. Носители вельбарской культуры в таких местностях подселялись к пшеворскому населению. Только в очень немногих случаях в условиях продвижения вельбарских племен выявляется оставление пшеворскими жителями мест своего обитания. Постепенно в Мазовии, Подлясье и Западной Волыни культурные различия между пришлым и аборигенным населением нивелируются. Доля вельбарских элементов при этом возрастает, и складывающая единая культура приобретает вельбарский облик.

Необходимо заметить, что вельбарская культура Мазовии, Подлясья и Волыни, в отличие от древностей исходного региона — Польского Поморья, — характеризуется заметным присутствием пшеворских культурных элементов. На могильниках это проявляется в некоторых деталях погребальной обрядности (наличие в захоронениях фрагментов вторично обожженной керамики, сосудов-приставок и т. п.), на поселениях — в большом распространении пшеворской лепной посуды и в конструкциях жилых построек. Только на правобережье нижней Вислы сохраняется обычай сооружения каменных курганов и кругов со стелами. В Мазовии, Подлясье и на Волыни вельбарское население уже не знало курганной обрядности, погребения совершались на грунтовых могильниках по обряду кремации умерших. Не подлежит сомнению, что основные массы пшеворского населения этих земель вошли в состав носителей вельбарских древностей и оказали заметное влияние на дальнейшее развитие погребальной обрядности и материальной культуры.

Анализ некоторых могильников вельбарской культуры рассматриваемых регионов позволяет достаточно надежно определить время появления здесь нового населения. Так, материалы наиболее полно исследованного могильника Брест-Тришин дают возможность датировать этот процесс последней четвертью II в. К этому времени относятся наиболее ранние захоронения этого некрополя.[210]