Зуб кобры - Сергей Дмитрюк

Послышался шорох, затем шаги. Я по-прежнему лежал, отвернувшись к стене. Подошедший остановился у меня за спиной и, судя по всему, наклонился ко мне. В следующую секунду я ощутил у себя на горле холод металла. Зеленый развернул нож острием вверх, и мне пришлось повернуться на спину.

— Ну что? — ухмыльнулся стоящий надо мной бандит. — Тун! По-моему, он не такой уж и глухой! — обратился он к Верзиле.

— Деньги у него есть? — спросил тот из угла камеры. — Если не хочет отдавать, покрась ему рубаху красненьким. Может быть, тогда он раздобрится! — Верзила громко загоготал, довольный своим остроумием.

— Ты слышал? — Зеленый поводил ножом по моему горлу.

Медлить больше было нельзя. Я быстро перехватил его руку, отводя в сторону нож, и тут же подбил его ногой под колено, одновременно нанося удар ботинком в подбородок. Зеленый отлетел в угол камеры, а я сразу же вскочил на ноги.

Верзила медленно поднялся со своего места. Глаза его налились кровью. Сейчас он стал похож на разъяренного быка. Пришедший в себя Зеленый тоже вскочил с пола и, сплюнув, стал обходить меня сбоку, перекидывая нож из руки в руку. В глазах его появился азарт. Щуплый остался сидеть в углу камеры, тревожно следя за происходящим.

Губы Верзилы сжались. Он сухо выдавил:

— Ну, «пестрый»! Нашел же ты себе склеп!

В это мгновение Зеленый ринулся на меня сбоку, нанося удар ножом снизу, но я был готов к этому.

Отступив на шаг и развернувшись на опорной ноге, я перехватил его руку, продолжая круговое движение вверх; резко изменил положение своего тела и рванул руку нападавшего в противоположную его движению сторону. Зеленый, взлетев на мгновение в воздух, рухнул мешком на каменный пол, тяжело охнув и глядя на меня изумленными глазами. Не давая ему опомниться, я провел болевой прием на его запястье и отбросил выпавший нож в сторону.

За спиной у меня раздался тяжелый топот. Я обернулся и тут же получил страшной силы удар в живот. Бил подскочивший ко мне Верзила. Удар был точно рассчитанным и безжалостным, в солнечное сплетение. Я упал на пол, задыхаясь и собирая все силы, чтобы быстрее прийти в себя.

Верзила занес ногу, собираясь раздавить меня, но я уже откатился к стене. Рывок всем телом — и я снова на ногах! Тут же отбил руку нападавшего; развернулся, нанося удар ногой ему в челюсть.

Верзила пошатнулся, но не упал. Я подпрыгнул и ударил его ногой в лицо. Он отлетел к стене, обливаясь кровью, но тут же снова ринулся на меня, скрежеща зубами. Казалось, он был непробиваемым.

Яростно блестя глазами, он, словно булыжник, послал в мою сторону кулак. Но тот не достиг своей цели: перехватив его руку, я взял ее на излом и, чувствуя сопротивление, с силой надавил на его локоть. В суставе что-то хрустнуло, и Верзила, закатив от боли глаза, с громким криком повалился на пол.

Возбужденно дыша, я стоял над истошно вопящим бандитом, катавшимся по полу и державшимся за сломанную руку. Было неприятно причинять ему боль, но иного выхода у меня не было. Или он, или я — по таким законам жили здесь люди. Моя душа противилась этому; растерянность и смятение наполняли ее. И чтобы избавиться от неприятных ощущений, я громко произнес:

— Джиу-джитсу — древняя борьба! Запомните это, олухи!

Верзила, надрывая глотку, пялился на меня полными слез глазами. Очнувшийся Зеленый сидел в углу камеры, тупо мотая головой и озираясь по сторонам ошалелыми глазами. Щуплый испуганно жался к стене.

Я почувствовал отвращение к этим людям.

Неожиданно заскрипели засовы, и железная дверь медленно открылась. На пороге камеры стоял все тот же охранник. Обведя бесстрастным взором камеру, он монотонно пробубнил, обращаясь ко мне:

— Миран Бедаро! Вы можете выйти!

Подняв с пола свою куртку, я стряхнул с нее пыль, оглянулся на Щуплого и вышел из камеры.

В уже знакомом кабинете навстречу мне вышел сам Икэда. На лице у него играла лучезарная улыбка, но глаза смотрели настороженно и внимательно, словно он искал подтверждение каким-то своим догадкам. Я сразу понял, что стычка в камере — его рук дело. Тем не менее, от меня не ускользнула его озабоченность.

— Господин Бедаро! Я должен принести вам свои извинения за произошедшее недоразумение…

— За издевательство! — гневно оборвал его излияния знакомый женский голос.

Икэда вздрогнул и отступил в сторону. Только тут я увидел сидящую в кресле Кунти.

С минуту мы смотрели друг другу в глаза. Потом девушка порывисто встала и быстро подошла ко мне. На ней было открытое легкое платье изумрудного цвета, слегка шуршавшее при каждом движении и переливавшееся лучистыми красноватыми огоньками. В волосах, свободно ниспадавших на плечи девушки, горела алмазная заколка.

— Дорогой! — Она обняла меня за шею, прижалась горячей щекой к моей щеке. — Я так волновалась за тебя! Ты здоров?

Она слегка отстранилась, оглядывая меня тревожным взором.

— Вполне. — Я покосился на Икэду.

— Простите, господин Бедаро, — поспешно заговорил тот, суетливо снуя около нас. — Произошла досадная ошибка. Я понятия не имел, что госпожа Садор ваша невеста. Разве я позволил бы себе устроить эту глупую проверку, знай я все заранее?! Ради бога, простите!

Кунти метнула в его сторону гневный взгляд, от которого Икэда весь сжался, словно от удара хлыстом. Его желтое лицо сделалось бледным, как полотно.

— Это свинство! — раздельно произнесла девушка.

Я совершенно ничего не понимал. Что здесь происходит? Откуда Кунти узнала, что я здесь? Почему назвалась моей невестой? Что вообще означает весь этот спектакль?

Видя мое замешательство, Кунти снова прижалась ко мне, шепнула:

— Я все объясню тебе потом!

Тут же отстранилась; держа меня за руки, озабоченно произнесла:

— Ты плохо выглядишь, милый! Похудел… Что это? Кровь?! — В глазах ее мелькнул ужас. — Тебя что, здесь били?!

— Это не моя кровь! — Я посмотрел на Икэду.

Он усмехнулся. Кунти властно взглянула на него.

— Господин Икэда! Я вижу, вам доставляет удовольствие причинять людям страдания?

— Нет, что вы!

— Надеюсь, вы сделаете надлежащие выводы из нашего разговора?.. Иначе я буду вынуждена поставить перед квалификационной комиссией вопрос о вашей профессиональной пригодности!

Икэда побледнел еще сильнее. А я не знал, радоваться мне или огорчаться происходящему. Взяв руку Кунти, осторожно поцеловал ее теплые пальцы.

Она вздрогнула, но руки не убрала; ласково погладила меня по щеке.

— Идем отсюда, любимый! Здешнее общество вредно для твоего здоровья! Эти костоломы совсем не умеют разбираться в людях. И за что только правительство платит им такое жалование!

Она явно стремилась унизить Икэду, и ей это, видимо, удалось: он побагровел до кончиков ушей, но не осмелился перечить девушке.

Я обнял Кунти за талию, и мы вышли в коридор.

У подъезда ждал ее магнитор без водителя. В последний момент я оглянулся на мрачное здание, где провел несколько тревожных часов. Оно громоздилось над всем остальным городом серой безмолвной скалой, загораживавшей пылавшее на раскаленном небе солнце.

Машина остановилась у обрывистого откоса. Внизу шумел океан. Волны в барашках пены набегали на отлогий берег. Их шум напоминал аккорды величественной симфонии, воспевающей уверенное восхождение человека на вершины познания. Совсем, как на Земле!

Я взглянул на Кунти.

— Что все это значит? Ты можешь мне объяснить?

— Разве ты не читал моего письма? — Девушка грустно посмотрела на меня.

Только сейчас я вспомнил про ее письмо. Поискал в карманах; достал слегка помятый конверт. Из него выпал сложенный вчетверо листок желтой бумаги. Крупный, немного детский, ровный почерк:

«Опасайся моего отца. Он тебе не совсем доверяет».

Внизу стояло всего две буквы: «К.С.»

Я посмотрел на девушку.

— Как же так? Ты же сама мне вчера сказала, что я понравился ему?!

— Понравился, — согласилась Кунти. — Но ты не знаешь моего отца. Он не доверяет никому и ничему, кроме, разве что, себя. Это человек, привыкший перепроверять все и всех, прежде чем допустить их в свою жизнь. Если бы ты знал, сколько это доставляет мне хлопот! Стоит мне только познакомиться с кем-нибудь вне поля его зрения, как тут же начинаются подобные проверки и слежка за этим человеком. Отец держит большой штат охраны и секретной службы, платит им огромные деньги. К тому же у него много связей в правительстве, поэтому от него ничего не может ускользнуть. Одну мою подругу это довело до истерики, и она на месяц слегла в больницу.

Кунти немного помолчала. Потом заговорила снова.

— Я предвидела эту проверку, но не предполагала, что отец на сей раз решит воспользоваться услугами секретной правительственной службы.

Я задумался, слушая ее. Вряд ли служба безопасности Сообщества стала бы оказывать Кресу Садору содействие только потому, что он богат и влиятелен. Несомненно, за всем этим стоит какой-то государственный интерес. Но какой? Возможно, наши предположения о связи «Лидера» с секретной программой правительства Сообщества не так уж безосновательны? Если вдуматься, то все говорит именно за эту версию.