Сама невинность - Лаура Гурк

– Везение здесь ни при чем. Я знала, что поезд опоздает.

Шарлотта ненавидела, когда Софи упоминала или намекала на свои сверхъестественные способности, и на слова сестры она смогла ответить только скептическим хмыканьем. Её муж беспокойно шевельнулся, переступил с ноги на ногу, оттянул воротничок рубашки и откашлялся. Было очевидно, что он чувствовал себя неловко.

И Софи знала, почему. Он тоже её боялся, и причина его страха была достаточно серьёзная.

Гарольд шагнул к Вайолет и принялся болтать о том, что в этом году весна необычайно теплая. Слишком тёплая для этого времени года.

Про Гарольда Тамплина можно было сказать, что он обладал высоким ростом, ничем не примечательной внешностью, острым умом и низкими моральными принципами. Он воровал деньги из трастовых фондов своих клиентов, снимал для своей любовницы, красавицы блондинки, роскошную квартиру недалеко от своего офиса в Сити[56] и не испытывал к своей жене ни капли тёплых чувств. Софи знала всё это, но её это не тревожило. Сейчас её собственная жизнь была именно такой, о какой она всегда мечтала, и только это её заботило. Софи жалела свою сестру, но не потому, что муж не любил её, а потому что сама Шарлотта была неспособна любить.

И следующие слова Шарлотты подтвердили это. Она наклонилась к Софи и прошептала:

– Не могу поверить, что мама хочет, чтобы мы снова вывели тебя в свет! Будто бы от этого будет хоть какой-нибудь толк! Я только что родила, и все эти многочисленные балы и приёмы будут мне вредны!

– Мне жаль, Шарлотта, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, – ответила Софи, прекрасно понимая, что её сестра ни за что не пропустила бы ни одного мероприятия, устроенного в честь юбилея королевы Виктории. Не пропустила бы, даже если бы родила нескольких детей одновременно. – Ты говорила с врачом?

– Не надо играть в эти игры, изображая сестринскую заботу обо мне! – прошипела Шарлотта. – Мама намерена подыскать тебе мужа. Как будто это вообще возможно! Кроме того, мы обе прекрасно знаем, что тебя не заботят ни я, ни моё здоровье. И никогда не заботили! Единственное, что тебя волнует, это ты сама!

Обвинения Шарлотты были настолько несправедливы, что Софи пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от резкого ответа. Она встречалась с сестрой и её мужем только тогда, когда в город с визитом прибывала их мать. Всё остальное время они не виделись, и в такие моменты, как сейчас, Софи понимала, как ей повезло, что она может избегать общения со своими родственниками. Каждая их встреча заканчивалась перебранкой, словно обе они так и не переросли своё детство, когда любой повод, даже самый глупый, становился поводом для соперничества и ссоры – например, кто первым прокатится на новом пони, кто первым будет мешать рождественский пудинг или кто из них двоих больше нравится симпатичному сыну местного сквайра[57]. Но сейчас они взрослые, и Софи не собиралась обмениваться оскорбительными замечаниями с Шарлоттой. К счастью, в этот момент прибыл поезд и избавил Софи от необходимости продолжать разговор с сестрой. Хотя, как она подозревала, прибытие поезда означало, что худшее ждало её впереди. И первые же слова матери подтвердили подозрения Софи.

Когда Агата сошла с поезда, Шарлотта приветствовала её словами, которые не могли не вызвать у их матери недовольства.

– Мама, как хорошо, что ты приехала. И я так рада, что в конце концов, ты будешь жить у нас с Гарольдом!

Агата нахмурилась, и её худое лицо покрылось недовольными морщинами. Она повернулась к Вайолет.

– Разве ты не получила мое письмо?

– Получила, дорогая сестра, – спокойно ответила Вайолет, не обращая внимания на недовольство Агаты, потом наклонилась и чмокнула ту в щеку. – Но его доставили нам только вчера. У нас не было времени, чтобы написать тебе и объяснить.

– Вайолет, что здесь можно объяснять? Бриллиантовый юбилей нашей королевы – это идеальная возможность для выхода Софи в свет. Как она вообще сможет выйти замуж, если всё, что она делает, это копается в своём саду?! Как она сможет встретить подходящего молодого человека? Ты была не слишком настойчива в своих попытках найти Софи мужа, так что я решила, что пришло время действовать мне.

– Конечно, – ответила Вайолет. – Я совершенно с тобой согласна, но, боюсь, будет невозможно делать это в нашем доме на Милл-стрит. У нас просто нет комнат. Мы сдали последние свободные апартаменты как раз перед тем, как получили от тебя сообщение, что ты хочешь поселиться у нас. Мы не можем выбросить беднягу на улицу, он такой приятный человек!

Софи чувствовала, что с каждым словом тётушки раздражение её матери растет, и она выступила вперед, надеясь, что сможет разрешить конфликтную ситуацию компромиссным решением.

– Мама, это ни в коем случае не повлияет на твои планы. Возможно, возникнет некоторое небольшое неудобство, но я буду посещать все торжества, которые ты подберешь для меня, – а если ей потребуется предлог, чтобы сбежать с какого-нибудь особенно ужасного мероприятия, она придумает его позже. – В этом вопросе я полагаюсь на тебя, леди Фортескью и Шарлотту.

Её уловка сработала. Агата кивнула в знак согласия и поцеловала дочь в щеку.

– Я рада, что ты, наконец, одумалась и перестала страдать по лорду Кенли, – женщина замолчала, оглядела Софи, и её лицо приняло такое разочарованное выражение, что Софи тотчас же захотела взять назад свои примирительные слова.

– Что это на тебе надето? Это не то платье, которое ты носила прошлым летом? И позапрошлым тоже? – Агата рассматривала её поношенное шёлковое жёлтое платье, украшенное множеством зелёных бантиков, которые сейчас (разумеется!) были развязаны, с поистине трагическим выражением лица. – Дорогая, ну почему ты всегда так неряшливо одета? – она попыталась завязать банты на юбке дочери, но быстро сдалась, придала шляпке Софи более модный угол наклона, разгладила рукава её платья – словом, стала обращаться с Софи так, будто той снова было шесть лет.

– Шарлотта, мы просто должны отвести Софи к хорошему портному. Это платье уже года три как вышло из моды. И, к тому же, у твоей сестры отсутствует свойственное тебе чувство моды, и ей понадобится помощь, чтобы выглядеть прилично.

Софи хотела спросить, подразумевает ли помощь Шарлотты деньги, необходимые для покупки новых модных нарядов, но, как бы ни был велик соблазн, она не стала этого делать, понимая, что её матушка не оценит сарказма. Второй муж её матери, викарий, получал совсем небольшой доход, но Агата всё никак не могла смириться с необходимостью бережно относиться к деньгам, тем более что ей всегда были доступны средства Гарольда, когда её собственным кредиторам хватало наглости требовать оплаты своих товаров или услуг. Софи же для себя решила, что она скорее присоединится к одному из тех цирков, которые путешествуют из города в город на американском Диком Западе, и будет выступать там в качестве предсказателя судьбы, нежели попросит у Гарольда хотя бы цент.