Баллада о Лорелее (СИ) - Морозевич Юрий В.

— Смотри, — вдруг сказал Миллс. — Что это там, справа?

Джошуа повернул голову, однако ничего необычного не увидел. Джунгли как джунгли… опять Миллсу что-то мерещится с перепугу. Джошуа уже успел благополучно забыть то обстоятельство, что странным образом почти все так называемые «видения» напарника неизменно находили свое подтверждение в реальности. Уж что-что, а в наблюдательности ему не откажешь. Однако, в той непростой ситуации, в которой они оказались в значительной степени даже не по вине, а попросту по разгильдяйству Элисона, подкрепленному непомерным желанием стяжать мировую известность и славу первооткрывателя, Джошуа было не до справедливости. Остались лишь злость и досада.

Он уже раскрыл было рот, чтобы обругать напарника последними словами, а также посоветовать ему заткнуться и не отвлекать внимание на всякую ерунду. Как тут же увидел.

Над черными кронами разливалось в воздухе крайне подозрительное дрожание, нечто почти неразличимое на фоне слепящих небес. Его нетрудно было принять за обычное колебание плотности воздуха, которое весьма часто можно наблюдать над перегретой на солнце песчаной или каменной поверхностью. Однако, при ближайшем рассмотрении все оказалось не столь просто. В дрожащем мареве отчетливо наблюдались яркие всполохи, непрерывно снующие во всех направлениях над черными кронами исполинских деревьев. Даже Маленькая Лора оказалась не в состоянии полностью скрыть их от внимательного взора. Словно призрачная огненная сеть…

Сеть…

— Этого нам еще не хватало, — сквозь зубы процедил Джошуа.

— Чего этого? — едва слышно, одними губами, спросил Элисон. Джошуа не мог видеть выражение его глаз, скрытых плотными черными очками, однако весьма явственная дрожь в голосе с головой выдавала овладевший напарником страх.

— Понятия не имею, — ответил он. — Но держаться предпочитаю как можно дальше. Ничего хорошего эти всполохи нам явно не сулят.

Вертолет накренился и стал забирать влево.

— Вот так, — удовлетворенно сказал Джошуа. — Будем надеяться, хотя бы от этой напасти мы избавились.

— Не похоже, — пробормотал Миллс. — Смотри, оно уже слева… вон там… впереди тоже… — Он наклонился к окну. — И прямо под нами… Везде… Вверх давай, вверх! Может быть, перепрыгнем! Ну, скорее же… давай!!

— А, черт! — Теперь Джошуа тоже увидел.

Элисон прав. Набор высоты — их единственный шанс. Проблема в одном — может не хватить времени. Внезапно Джошуа осознал, что собой представляет эта проклятая западня, куда они столь опрометчиво угодили, и это понимание заставило его на неуловимую долю мгновения буквально оцепенеть от ужаса, а затем столь же мгновенно бросить вертолет едва ли не вертикально в зенит.

Разряды… эти бледные разряды… тысячи, миллионы разрядов, соткавшие над черными кронами адскую ловчую сеть, выбраться из которой нет практически ни единого шанса. Электрические джунгли… совсем как та трава на поляне, только в сотни, если не тысячи раз мощней. Выше, нужно еще выше… Нет, не вытянуть… Ну же, давай, черт тебя подери!

Перегретые двигатели натужно ревели, вертолет с трудом набирал высоту.

Медленно, слишком медленно… Джошуа едва ли не всеми печенками ощущал, как дрожащая бледная сеть под днищем машины наливается совершенно непредставимой, воистину чудовищной мощью. Куда быстрее, чем того хотелось бы… Не успеть… жаль.

Невероятный по силе удар до основания сотряс маленькую машину, подбросил ее на десяток метров вверх и завалил набок. Джошуа рвануло из кресла с такой силой, что потемнело в глазах. Двигатель тут же заглох, и в наступившей жуткой тишине пару мгновений слышался лишь легкий шорох продолжавшего крутиться по инерции несущего винта, а затем сознания коснулся истошный, на грани ультразвука, вопль Миллса.

Вот и все, успел подумать Джошуа за секунду до того, как потерявшая управление машина камнем рухнула в объятые электрическим пламенем черные джунгли.

Сознание возвращалось медленно и мучительно.

Казалось, весь мир затопила непроглядная тьма, из глубин которой время от времени всплывали вроде бы никак не связанные друг с другом отрывочные видения, несколько секунд маячили перед внутренним взором, а затем неторопливо уплывали, чтобы тут же смениться новыми. Заросшая черной травой поляна… кипящее море и вертолет, в беспомощном падении крошащий ветви гигантских деревьев… ужасного вида монстр, словно явившийся прямиком из ночных кошмаров… чье-то перекошенное от ужаса лицо… раскрытый в беззвучном крике рот…

Чье лицо, чей рот? Кажется, когда-то я знал этого человека… Его зовут… зовут… Нет, не помню.

И стрелы… огненные стрелы, невероятно точно бьющие с небес прямо в цель, такую маленькую и беззащитную. И что самое ужасное, в этот раз роль мишени играю я сам.

Он мысленно рванулся в безумной надежде отыскать хотя бы какое-нибудь мало-мальски пригодное убежище, хотя твердо знал, что спрятаться нет никакой, ну совершенно никакой возможности. И тем не менее, сдаваться без борьбы не желал категорически.

Хотите поджарить меня, обратился он к огненным стрелам так, словно те реально обладали пусть и совершенно нечеловеческим, но все-таки сознанием. Что ж, в таком случае вам придется хорошо потрудиться, а уж я совершенно не намерен облегчать вашу задачу. Ну, что же вы? Давайте, поиграем… ваш ход. Кто знает, а вдруг мне еще раз повезет, и я все-таки успею?

Не успел… Упавшее с ясного неба безжалостное пламя настигло мечущуюся в панике фигурку и мгновенно охватило ее целиком, с головы до ног. В неописуемом ужасе он, не отрываясь, смотрел на живой факел, которым по милости фортуны вдруг стало его тело, смотрел до тех пор, пока оно не превратилось в скособоченную обугленную головешку и не завалилось набок во влажную черную траву, угаснув с противным жутким шипением. Страшное видение медленно растворилось в абсолютной тьме.

И тогда пришла боль. Невероятная, пронизывающая тело от макушки до самых пяток. Такая, словно не в бредовом видении, а в самой что ни на есть реальной реальности он заживо сгорал в жадно пожирающих его плоть языках неугасимого адского пламени.

— А-а-а-а!! — закричал он.

Ему казалось, что этот наполненный безумной болью вопль несомненно должен быть услышан в самых удаленных уголках необъятной вселенной. И те, чьих ушей он рано или поздно достигнет, конечно же не могут не отозваться на его призыв, немедленно бросят все свои самые неотложные дела и поспешат на помощь. Он был бы несказанно удивлен и разочарован, если бы кто-то вдруг стал уверять его, что на самом деле никакого крика нет, а есть всего лишь невнятные стоны и хрипы, издаваемые изломанным и израненным телом.

Боль накатывала волнами. Она яростно вгрызалась в обнаженные нервы, миллионами острых зубов впивалась прямо в мозг в попытке окончательно затуманить и погасить и без того едва тлеющий огонек сознания. Однако, странным образом она же вернула казалось бы окончательно утраченное чувство реальности. Он вдруг вспомнил, как его зовут и что на самом деле произошло.

Невероятным, почти запредельным усилием воли Джошуа заставил себя открыть глаза.

Мутные пятна, маячившие перед его взором, медленно, словно нехотя, наконец обрели форму. Черные листья и черные стебли… и ослепительные, бьющие по нервам, просветы между ними. Никаких полутонов, только черное и белое… белое и черное. Джошуа вдруг осознал, что, оказывается, лежит на спине и широко раскрытыми глазами смотрит прямо в небо… или в то место, где оно по всем законам должно было бы находиться. Однако, никакого неба над головой он не увидел, и это было хорошо. Хотя бы в этом неожиданно повезло. Склонившиеся над беспомощным человеком огромные, сильно изрезанные, черные листья надежно укрывали от убийственных обжигающих лучей Маленькой Лоры. Если бы не эта многоярусная защита, его кошмар определенно имел все шансы воплотиться в действительность.

Джошуа попробовал пошевелить левой рукой, и это простое движение тут же вызвало невероятный по силе всплеск боли в верхней части живота. На какое-то мгновение у него даже потемнело в глазах, и он изо всех сил стиснул зубы, чтобы не закричать.