Анечка (СИ) - Анина Татьяна

– Уберите, – тихо приказал Рома.

Он шёл к машине, не оборачиваясь. Всё должно было закончиться именно так. Вся ярость с него слетела, и стало жутко тоскливо. И это хорошо. Потому что разговаривать с Ингой на взводе он не хотел. Он бы переломал ей кости, изуродовал. А так глядишь, отделается синяками и заточением на пару месяцев.

И теперь просто распирало любопытство. Кому в голову пришло подсунуть её. И тайно надеялся, что просто девочке захотелось поиграть. Бывают такие личности, которым девать себя некуда. Как Гусев. Щекочут нервишки. Но хуже, если за ней действительно кто-то стоит. То самое, большое, неведомое и жутко страшное. С чем Шиша не справится или будет бороться всю оставшуюся жизнь.

Когда покидали заброшенную лесопилку, он попытался связаться с Анечкой. Но мелкая засранка отключила телефон. А он в ней нуждался.

Скупит весь цветочный магазин и принесёт ей десяток веников. Завалится спать у неё в квартире. Пусть орёт, истерит, никуда он не уйдёт. И попросит на завтрак испечь печенье с корицей.

Это успокаивало.

Нужно было отвлечься, с кем-то поговорить. Хотел Штопора набрать, но вспомнил, что дело ещё не закончено и позвонил Журавлёву. Тот сонным голосом промямлил что-то, но потом резко стал просыпаться.

– Если в ООО два учредителя в равных частях, при смерти одного, как делится фирма? – спросил Рома.

– Статья 21 об ООО. Если уставом ООО не предусмотрено иное, то могут появиться наследники. Мы не видели их устава, возможно отчуждение без согласия других участников невозможно. Всё выяснится в течение тридцати дней. В этот срок подаются документы на наследование.

– Я понял.

Шиша опять закурил. Они уже неслись в другом направлении. Была глубокая ночь, и Рома включил тихую музыку.

– «Бабушку» будем искать? – спросил у него Клин.

– С «бабушками» легче. Вот с Ингой бы разобраться. Если за Гусём наследников не наблюдалась, за этой Ланью кто угодно может стоять. И «бабушкой» может оказаться такой дедушка, что мы ещё огребём.

– Линёв? – нахмурился Клин.

– Кишка тонка, – вздохнул Рома, скидывая пепел. – Лишь бы не Крест. С ним не потягаемся.

Глава 11

Дом Шиша купил два года назад в тот момент, когда решил изменить свою жизнь. Бросил курить, пить запоями и занялся спортом. Но всё равно, освоить новые аспекты здоровой жизни сразу не смог, поэтому в свой дом наведывался от силы раза четыре, в остальное время имение было под надзором Клина и его супруги.

Располагался коттедж в шестьсот квадратов на половине гектара у реки по соседству с такими же домами. Между соседями не было заборов, а были глухие пролески с непролазными кустами. Хотя именно Шиша ввёл моду, протягивать в пролеске колючую проволоку на всякий случай. И соседи одобрили это, часто ставили высокие заборы, но решетчатые, чтобы хорошо просматривалась красота леса.

У Шиши был гараж на два катера на берегу реки. И на сто квадратов банный комплекс. Так всё было устроено, что соседских пристаней совсем не было видно. Создавалось впечатление, что дом стоит на берегу реки в глухом лесу.

Дорога вела к самым воротам, за которыми густели ели. Вдоль дорожки, как небесные тела, светили круглые фонари в ночиночи. Мелкой пылью в эту ночь моросил дождик, отражаясь в жёлтом свете и теряясь в полной тьме от взгляда.

Дворники на лобовом стекле снесли водную поволоку, и предстал перед Шишой его дом, который он успел забыть. И на мгновение восхитился красотой строения с черепичной красной крышей, под которой синими, холодными шатрами падали на землю лучи мелких фонариков.

– Зачем она попалась? – тихо спросил Рома у Клинова.

– Задумала так, – решил старик. – Значит, есть, что сказать.

Есть, что сказать друг другу...

Вход в дом был организован, как в лучших отелях мира: двери стеклянные, двойные, между ними был установлен кондиционер, на полу тёмный ковролин.

В просторной прихожей шкафы до потолка с зеркалами, зрительно увеличивали пространство. Шиша в ботинках и куртке прошёл мимо сияющего гардероба и попал прямо в зал с дубовым паркетом.

Справа от него вверх уносилась кованая винтовая лестница. Достаточно опасная для людей с нарушением вестибулярного аппарата. На последней попойке с неё упал депутат местного законодательного собрания. И если б не Штопор, который выловил бухого политика, то у дома была бы дурная слава, потому что падение было несовместимо с жизнью.

Обязательно был камин, Рома даже не знал зачем, хотя жарить шашлык в нём было удобно. Напротив – два больших дивана, кофейного цвета с мохнатыми белыми подушками. Между ними овальный стол из коричневого стекла, внутри которого застыли пузыри.

В поздний час супруги Клинова в доме не было. Она приезжала сюда, как на работу, из ближайшего посёлка, следила за чистотой и гоняла бандитов, дрессируя их, как диких животных, заставляла убирать за собой и не мусорить.

– Все из дома вышли! – рыкнул Шиша и, взяв у входа в зал стул, направился к чёрной Лани, которая сидела боком к камину.

Скромно сложила ножки, вместе ладошки. Выглядела, как кукла, привезённая ему в подарок и ожидающая, когда с ней поиграют. Лицо накрашенное ничего собственно не выражало. Противно блестели губы, и на весь дом воняло её косметикой.

Стелились чёрные кудри по узким плечам и сливались с чёрным пальто.

Она была красива, но до такой степени чуждая, что интерьер, не имеющий в себе чёрного цвета, и даже камин, в котором на стенках была копоть и пепел, отвергали её, контрастировали с ней, как с чужеродным объектом.

Рома грохнул на паркет стул и сел напротив Инги. Она подкусывала намазанные губки, заламывала длинные пальцы со страшным маникюром. Хлопала пушистыми ресницами, потупив взгляд.

– Как дела? – спросил он, сдерживаясь, чтобы не навалять ей для начала.

– ХАрАшо, – протянула Лань. Как в первый раз их встречи, вызвав глубокое отвращение своей манерой говорить.

– А у меня плохо. Ободрали, как липку, – он сложил руки на груди и откинулся на спинке.

Вид у неё был такой, что Шиша вдруг понял. Её саму подставили. Не виновата она не в чём. Одёргивал себя, пытался взять в руки, но не мог избавиться от ощущения, что Лань для него безопасна.

– Кто учредитель в ООО «Тирс»? – тихо спросил Рома.

– Я не знаю, – она подняла на него свои жуткие чёрные глаза. – Я не подписывала.

– Ладно. Ты похоже не поняла, что можешь сильно сегодня пострадать. – Рома подумал, что лоханулся ещё курче. Потому что если он из неё не выбьет, на кого переписана фирма, то сильно пожалеет, что Гуся нет. Придётся выискивать хозяина фирмы через свои знакомства.

Инга вскинула брови и опять, опустив глаза, стала смотреть по сторонам.

– Начнём с самого начала. Спешить нам некуда, – вздохнул Рома. – Как ты обо мне узнала? Кто сказал? И где папка с моими делами, которую ты Гусеву показывала?

– Папки нет, я её уничтожила. Я люблю тебя, – последнее она проблеяла.

Рома взбесился.

Они не понимают, что такими словами не разбрасываются! Они говорят это постоянно, не разделяя животные потребности на инстинктах, с настоящими человеческими чувствами. Они не умеют, не знают, как любить.

А он знает!

Пусть не на своём примере. Но у него есть Трэш с Катькой. Вот это настоящая любовь, там и говорить ничего не надо. Это самопожертвование, самоотверженное стремление угодить и сделать хорошо другому. Когда мужчина двенадцать лет не изменяет своей женщине и скорей всего никогда не изменит. Такое не просто понять, это нужно сердцем прочувствовать в душу свою впустить. Такого единства сложно достигнуть в современном мире. Но только к такому нужно стремиться и ни к чему больше.

И как кощунственно звучат слова вероломной сучки на фоне существующей настоящей любви.

Он ударил её по лицу. Не кулаком ладонью и силу сдержал. Но и этого хватило, чтобы из носа потекла кровь, и девку мотнуло на диван.

Инга, как ребёнок заревела, вызывая глубокое отвращение и желание убить.