Сумасшедшая одержимость - Даниэль Лори

Я подавила внезапную вспышку тревоги.

– Нет? – спросила я. – Значит, шантажом заставил какую-то бедную девушку выйти за тебя, купил домик в деревне и завел двоих детей.

Это явно было мимо. Следующая догадка вырвалась у меня быстрее, чем он смог ответить.

– Ты побывал в Антарктике и понял, что это твой дом. – Я была очень довольна этой версией, и это было заметно.

– Закончила?

Я поджала губы.

– Да.

– Хорошо. Шитс, который стоит вон там, в любую секунду может подойти и начать допрашивать тебя касательно твоих отношений с Тузом. Можешь поехать со мной, а можешь разбираться с ним ближайшие несколько часов.

Я бросила взгляд на упомянутого спецагента. Он был привлекательным, но я не могла сфокусироваться ни на чем, кроме того факта, что он носил кроссовки под синий костюм.

– Меньшее из зол, значит? – пробормотала я, соскочив на пол и встав перед Аллистером. – Показывайте путь, офицер.

– Ты плохо разбираешься в людях, – сказал Кристиан с мрачной ноткой в голосе.

Я поежилась.

– Ну, у каждого свои недостатки.

– У некоторых их больше, чем у других.

Меня это начинало раздражать. Я подняла на него глаза и скорчила сочувствующую физиономию.

– Ты прав. Многие мужчины страдают от импотенции. В этом нет ничего постыдного. – Я похлопала его по груди и направилась к машине, игнорируя жжение в ладони.

– Все еще думаешь о том, почему я тебя не трахнул, да?

Я помедлила и закрыла глаза, раздираемая изнутри злостью.

– Все, что я о тебе думаю, это то, как легко было дышать в Нью-Йорке, пока ты в нем отсутствовал. – Я продолжила свой путь.

– Понятия не имею, как ты столько лет выживаешь с такой отвратительной ориентацией в пространстве.

Я остановилась, вздохнула и развернулась, чтобы последовать за ним по тротуару.

– Ты разве не знаешь? Куда бы я ни шла, меня всегда держит за руку мужчина.

– Знаю. Винсент Монро. Хотя я бы поспорил насчет мужчины.

Я закатила глаза.

– Ты о нем ничего не знаешь.

– Я знаю, что он только и ждет, когда твой муж умрет, чтобы нацепить тебе кольцо на палец.

– Ты знаешь только то, что тебе сказали Туз или Лука, и по моим меркам это пустые сплетни. А, да, и еще совершенно не твое дело.

Аллистер вернулся в мою жизнь всего пять минут назад и уже считал, что знает обо мне все. Меня бесило то, как в его словах моя жизнь становилась такой прозрачной… такой тривиальной.

Я с трудом поспевала за его широкими шагами, одновременно уворачиваясь от каждой нью-йоркской ямы в своих высоких сапогах. В итоге я шла на шаг позади него, полностью поглощенная его тенью. Как символично для наших взаимоотношений.

– Ты перекрасила волосы, – тихо сказал он.

Я отрешенно коснулась своих темных локонов, теперь моего родного цвета. Он всегда замечал, когда я что-то делала с волосами, я ненавидела то, какой особенной себя из-за этого чувствовала.

– Да. Уже пыталась завоевать тебя преображением, но ждать звонка три года оказалось тяжеловато.

– А я-то волновался, как же ты тут справляешься.

– И перекрашивать их ради тебя обратно не буду. Блондинкой быть утомительно. Слишком весело живется.

– Да, я слышал.

Я напряглась, подозревая, что он говорит о том случае, когда меня арестовали вскоре после его исчезновения три года назад. Мне нечем было себя оправдать, а потом вспомнила, меня не должно волновать, что он думает обо мне.

– Смотрю, ты много чего обо мне слышал, – заметила я.

– Я проинформирован обо всех катастрофах, что происходят в Нью-Йорке.

– Буду знать, что нахожусь на одном уровне с ураганами и террористическими атаками. – Я перешагнула через банановую кожуру. – Итак, какими же ветрами тебя принесло к нам из…?

– Сиэтла.

– Хорошо, из Сиэтла?

– Дела.

– Безответный мужчина, – пробормотала я.

– Немногословный, – поправил он.

Кристиан поймал мой взгляд своим, когда мы дошли до его машины, и от одного только его взгляда мое сердце начало совершать кульбиты. Я так давно его не видела. Вот только мурашки на моем затылке подсказывали, что он видит меня далеко не первый раз за эти три года. Хотя, если бы он был в Нью-Йорке или где угодно поблизости от меня, я бы его заметила. Электрическое поле между нами всегда начинало гудеть, стоило ему только приблизиться ко мне. Беспокоило меня только то, что на том конце поля поджидал тигр, готовый наброситься на свою добычу.

Я сглотнула и села в машину.

Пространство наполнилось спертым от напряжения воздухом, стало тяжелее дышать. Ощущение было такое, словно он вот-вот меня коснется… или ударит. Мое доверие к этому человеку находилось в глубоком минусе, и по венам растеклась нервозность.

«Надо было с тем, в кроссовках, счастья попытать».

– И… надолго ты сюда? – спросила я.

– А что? Будешь дни считать?

– Вы так хорошо меня знаете, офицер, нам впору участвовать в игре для молодоженов. – Я начала наносить блеск для губ, просто чтобы чем-то занять руки.

– Думаю, в правилах прописано, что участники должны знать друг друга по имени, – сказал он.

– А ты всегда любишь следовать правилам, не так ли, Кристиан?

Он посмотрел на меня так, что я сразу вспомнила пламя в его глазах в тот момент, когда сидела голая на его раковине, раздвинув ноги. Я отвела взгляд и попыталась успокоить свое бешено стучащее сердце.

Аллистер отвез меня домой, не спросив адреса, но я даже не удивилась. Он всегда знал все, что знать ему было не положено.

– Где же твое кольцо? – протянул он, бросив взгляд на мой палец. – А я-то думал, что этот брак точно будет долгим. – Он издевался надо мной.

Если бы он не бросил меня тогда голой в своей постели, я бы сейчас не была замужем. Все было бы иначе, если бы он остался. Но он не остался. Ему было плевать. И теперь, спустя годы, я начала его за это презирать. Он не хотел меня и показал это кристально ясно, но при этом имел наглость измываться над моими жалкими и несуществующими отношениями.

Мой муж, Ричард, был в три раза меня старше. Он был самым старым из всех мужчин, из которых я могла выбрать мужа, так что, естественно, именно его я и выбрала. Слишком старый, чтобы поднять на меня руку и, как бы жестоко это ни звучало, ближе всех остальных к могиле.

– Есть идея: давай ты сэкономишь нам обоим кучу времени и не будешь притворяться, будто тебе не плевать?

– Ну