Прости за мою любовь (СИ) - Манич Мария

Захарка устроилась, прямо за водителем и мирно спит. И правильно делает, в лагере будет совсем не до сна. Подумываю тоже поспать.

Нелля сидит от нас через пару рядов. Рядом с ней пристроился звукач Женя.  Все-таки недаром говорят о том, что после Кирилла она долго не скучала, вон, как парень на нее смотрит.  Интересно как реагирует Морозов на свою бывшую девушку?

Вытягиваю шею и смотрю поверху головы Машки.

Морозов с Кузнецовым сидят от нас через проход. Кузя громко болтает, а Кирилл внимательно слушает, иногда кивая. Они то и дело смеются. Парни выглядят расслабленно и довольными. Не то, что мы с Машей.

Мне подпортило настроение то, что в лагере будет Абрамова, а Маша уже с утра была не в духе.

Иванова сегодня чуть не опоздала, запрыгивала в отъезжающий автобус. Я готова ее была придушить, если бы она не  Будильник хотя бы иногда нужно ставить вовремя.

Я сегодня совсем не добрая. Отчаянно зеваю, прикрыв рот ладошкой.

Отворачиваюсь к окну, сильнее прижимая к себе рюкзак, набитый вещами, которые мне понадобятся в течение четырех дней. За окном мелькают деревни, поля, леса. Родные просторы любимой области. В этом направлении, что находится база, на которую мы едем, находится и деревня, в которую мы с Антоном приезжали на лето. Так давно это было. Сейчас совсем другая жизнь,  и в деревни уже ездить не к кому.

- Привет!

Поворачиваю голову. Вместо Ивановой, рядом сидит улыбающийся Морозов.

- Привет – удивленно отвечаю, вскидывая брови, - куда исчезла моя Иванова?

- Вон она.

Кирилл отодвигается, так чтобы мне было видно, Машка перебралась поближе к Кузнецову. Подруга забралась с ногами на сидение, предварительно скинув кроссовки, и по-хозяйски положила свою рыжую голову парню на плечо, они вдвоем клонились над планшетом.

- Хорошо устроились – хмыкаю я.

До лагеря ехать около полтора часа, полчаса уже прошло.

- Предлагаю и нам не скучать?

-Давай.

Кирилл протягивает мне свой наушник, который я тут же вставляю в ухо. В голову ударяют громкие басы.

- Ауч. – шиплю я, встряхивая волосами.

- Сейчас сделаю тише. Так нормально?

Киваю в ответ, покачивая головой в такт музыки.

- Супер.

Мне правда нравится. А еще нравится то, что мы преодолели какой-то барьер с Кириллом, который нас раньше разделял и мешал вот так просто общаться. Сидеть рядом, касаться друг друга локтями и коленками. Тихо подпевать одной мелодии, что льется нам уши и улыбаться.

Боже, как он мне улыбался.

Заворожённая этим зрелищем я откинулась на подголовник, и какое-то время наблюдала за сидящим рядом парнем. Ловила моменты, фотографировала их в своём воображении и ставила на полочку памяти.

Сама не заметила, как уснула. Проснулся от того что кто-то легонько меня тряс.

- Просыпайся, мамочка. Мы приехали воспитывать общих детей.

- Прекрати шутить на эту тему.

Ударяю Кирилла в плечо, на котором недавно мирно посапывала. Замечаю мокрое пятно на его толстовке. Я что пускала слюни? В ужасе округляю глаза. Надеюсь, парень этого не заметил.

Вокруг стоит суета. Автобус свернул на парковку перед двухэтажными небольшими домиками, собираясь, остановится. Студенты повыскакивали со своих мест заранее, как будто боялись, что их тут забудут и увезут назад в город.

- Отдашь?

Кирилл тянется к моему лицу рукой, и я не сразу понимаю, что ему надо, отшатываясь назад, упираюсь спиной в холодное оконное стекло. Его пальцы скользят по моим волосам, задевают щеку и выдергивают их уха наушник, о котором я успела забыть.

Рука парня проделывает обратный путь, задевая те же самые точки на моем лице, что и до этого. Мочка уха, скула, уголок губы, на котором пальцы Кирилла останавливаются дольше, чем положено всякими приличиями. А мое дыхание обрывается…

- Любишь шоколадные печенья? – хрипло спрашивает парень.

Поднимаю руку к своим губам, аккуратно отстраняясь от него.

- Очень. Я испачкалась? Съела целую пачку, на нервах, пока ждала Машку.

- О, да. Ты просто свинушка.

- Прекрати. Ты меня смущаешь.

Я покраснела до корней волос, отворачиваясь от Морозова к окну. Искать зеркало в рюкзаке было бесполезно, оно в самом низу. Поэтому пришлось довольствоваться отражением в стекле. На меня смотрела крайне растрепанная девица, никаких крошек видно не было.

- Я не грязная.

- Дай посмотрю внимательнее, может я не разглядел.

Опять наклоняется слишком близко ко мне, подаваясь всем телом вперед. А я как загнанный в угол олененок перед хищником съеживаюсь под его пристальным серым взглядом. Он бегло проходится по моему лицу, останавливается на губах, поднимается вверх ко глазам.

- Даша… - произносит тихим шёпотом и весь мир вокруг нас замирает.

Я вижу только его глаза, в которых плещутся прозрачные льдины, вперемешку с искрами тепла. Я никогда раньше не замечала, что около зрачка у Кирилла проходит тонкий зигзаг из крапинок желтого цвета. Красиво.

-Что …? – тоже подаюсь вперед, сокращая разделяющее нас расстояние, до того что мы начинает соприкасаться лбами. Мое плечо упирается в его плечо. Его дыхание смешивается с моим, и я тоже не могу удержаться от того чтобы не сместит свой взгляд на его пухлые губы.

Облизываю свои.

Улыбаться больше не хочется.

- Ты когда вырасти успела?

- Только заметил, что мне больше не шестнадцать??

- Ага...

-Кажется, Морозов, ты немного слеповат – смеюсь, отстраняясь от парня, киваю на опустевший проход за его спиной, - Нам пора выходить.

В подтверждении моих слов громкий голос Захарки рассекает воздух, добираясь до наших ушей:

-Эй. Все на выход!!! Нужно отпустить водителя, ему еще возвращаться в город.

- Ладно, - Кирилл проходится ладонью по своему лицу и встает со своего места, подхватывает свою спортивную сумку и мой рюкзак, - Идем. Повеселимся.

38

Лагерь обрушился на нас как снежная лавина на тихий умиротворённый зимний курорт. Снесло шквалом эмоций. Я  была выжата как лимон и морально и физически к концу первого дня.

Что там говорил Кирилл насчет веселья?

Было, конечно, весело,  я не спорю, но голова гудела так же сильно, как и ноги.

- О боже… я лежу…- простонала я, вытягивая ноги на твердой односпальной кровати.

Вся база отдыха, на которой проходит наш лагерь, выглядит, так как будто последние двадцать лет не знала слова «ремонт». Двух этажное здание, из белого кирпича наружи и советской мебелью внутри.

Комнаты маленькие без удобств. В нашей на две односпальных кровати,  продавленными матрасами, стояло еще две тумбочки, на которых были свалены наши с Машей рюкзаки. Мы их так и не успели разобрать с утра. Около двери вбиты два крючка, по всей видимости, для верхней одежды. На окне висела желтая, выгоревшая на солнце штора. В углу комнаты стоял стол, без стульев. 

- Класс – сообщила, не знаю кому Иванова, оглядывая наш «люкс», - у других так же?

- Я не знаю, как у остальных вожатых, но у первокурсников комнаты на четыре человека и нет стола.

Я перевернулась на бок и с удивлением уставилась на подругу, которая достала из своего рюкзака косметичку и какую-то смутно напоминающее платье тряпочку.

- Ты куда-то собираешься?

- Угу. Сейчас начнется все самое интересное – отозвалась Маша, открывая пудреницу и придирчиво себя разглядывая.

Да определённо после отбоя начинается самое интересное. В моем случае это сон. В подтверждении своих мыслей я широко зевнула, и упала опять на спину, закладывая руки за голову. Толстовка и футболка задрались на животе, оголяя участок кожи который тут же покрылся мурашками. В комнате было совсем не жарко.

Я протянула руку и коснулась батареи , которая располагалась прям рядом с моей головой. Кровати стояли изголовьями к окну. Отдернула руку, они были ледяными.

- Класс – протянула я, повторяя за Машкой.

К утру мы превратимся в ледышки. И к кому идти? На часах одиннадцать вечера, вся администрация уехала до утра понедельника. Может быть, где-то на базе и был котел с отоплением, но вряд ли наша Захарка знает, как до него добраться. В любом случае придется ждать утра.