Полмира за любовь - Ребекка Уинтерз

Она не представляла, как сильно он боялся причинить вред ей и ребенку во время очередного приступа. Это было единственное, что удерживало Никоса каждую ночь.

После ланча супруги поехали в магазин, чтобы закончить подготовку к Рождеству. В принципе у них и так все было готово, однако хотелось купить несколько милых подарков. Пока их не было, Янис должен был поставить в гостиной маленькую елочку, украшенную игрушками и фонариками. Это будет сюрпризом для Стефани. Никос не соблюдал эту традицию, но знал, что американцы любят рождественские елки, и жена наверняка обрадуется.

Он спросил, заводя мотор:

–  Ты голодна?

–  Нет. Но если ты хочешь поесть перед тем, как мы поедем в магазин, я не против.

– Мне хочется как можно скорее вернуться домой. Сегодня я сам приготовлю ужин, и, кроме того, у меня есть для тебя сюрприз.

Стефани улыбнулась:

–  Я люблю сюрпризы.

–  Хорошо.

Зима была очень холодной, но вид у Стефани был цветущий. Никос поражался ее энергии.

–  Едем в супермаркет, – предложила она. – Там мы найдем все под одной крышей.

–  Я тоже об этом подумал. – Никос свернул на дорогу, ведущую к магазину. – Звонил Тассос. Они с Элианной приглашают нас к себе на Рождество.

Стефани нервно заерзала на сиденье:

– Это очень мило, но мы не можем принять приглашение.

Никос нахмурился:

–  Почему? – (Она молчала.) – В чем дело?

–  Никос… – начала она и виновато потупилась. Это несказанно его удивило. – При других обстоятельствах я пошла бы к ним… – Стефани покачала головой. – Я хочу признаться кое в чем.

Никос перепугался. Он резко свернул на обочину и заглушил мотор. Повернувшись на сиденье, мужчина схватил Стефани за плечо:

– Ты плохо себя чувствуешь? Есть что-то, что ты скрыла от доктора сегодня утром?

– Это касается не только меня. Это касается… нас.

Мгновенно кровь его похолодела.

– Ты хочешь признаться наконец, кто отец твоего ребенка?

– Нет, Никос! – воскликнула потрясенная женщина. – Наверное, мне не стоило это скрывать. Твоя мать приезжала на прошлой неделе. Мы откровенно поговорили обо всем. Я показала ей снимок УЗИ. Она прекрасная женщина, и я уже ее полюбила. На прощание я подарила ей наш свадебный альбом. Она пригласила нас к себе на Рождество. И я приняла приглашение.

Никос представил все возможные последствия этого визита и испытал шок. Едва начавшая налаживаться жизнь могла быть снова нарушена.

–  Это не проблема. Я позвоню матери и скажу, что у нас другие планы. Она поймет.

–  Думаю, нет, – дрожащим голосом возразила Стефани. – Она обожает тебя и хочет видеть своего сына. Родители не общались с тобой почти десять лет. Не надо расстраивать их. Жизнь такая короткая.

Никос прерывисто вздохнул.

– Отец терпеть не мог Костора и его детей просто за то, что они те, кто они есть. Я не мог этого понять, Стефани. После того, что он сделал с моей матерью, и после того, как он разговаривал с тобой, я не хочу его видеть.

Она прикоснулась рукой к его щеке:

– Но она простила его, и я тоже. Ты говорил, что отец боится потерять тебя и не знает, как вернуть тебя в семью. Если ты не покажешь ему выход, страх его только усилится, и он превратится в несчастного, отчаявшегося человека.

Сердце Никоса болезненно сжалось.

– Я не могу. Не проси.

Опустив руку, Стефани посмотрела в окно:

– Значит, ты поедешь на Рождество к Тассосам. А я поеду к твоим родителям, поздравлю их и преподнесу подарки.

Помрачнев, как грозовая туча, Никос включил мотор и повел машину в порт.

Проходя мимо гостиной, Стефани увидела елку, украшенную цветными фонариками. Янис потрудился на славу. Она принялась разглядывать елочку.

После тяжелого молчания по дороге домой сюрприз привел ее в восторг. Никос – самый лучший муж на свете. Но, глядя на яркие огоньки, Стефани ощутила боль. Они зашли в тупик.

Отчаянно желая исправить положение, Стефани поспешила к каюте Никоса, пока он не заперся.

Никос был необыкновенным человеком, и она не могла понять, почему он отгораживается от нее. Ей требовался ответ. Не постучав, Стефани открыла дверь, решив поговорить с мужем начистоту.

Увидев его, обнаженного, стоявшего к ней спиной, она не смогла сдержать вскрик. Ниже поясницы был огромный синяк. Никос всегда был в плавках, если они купались, и Стефани не представляла, насколько серьезным было его ранение.

Он резко повернулся – живой, дышащий, разгневанный Адонис. Ужасный взгляд черных глаз пронзил ее насквозь, отняв дыхание.

–  Я не приглашал тебя. – Никос снова заговорил ледяным тоном.

–  Боюсь, что я не дождалась бы приглашения. Я хочу извиниться за то, что не рассказала тебе о визите твоей матери. Я только сейчас поняла, какая сложная обстановка у вас в семье, и как ты страдаешь из-за этого. Я позвоню и предупрежу, что мы не приедем.

Никос будто превратился в камень. Стефани не могла достучаться до него.

– Я больше не буду вторгаться в твою жизнь и в твои мысли, – продолжала она. – Я склонна совершать опрометчивые поступки, и это мой большой недостаток. Поэтому обещаю, что никогда не буду ничего скрывать или пытаться заставить тебя думать по-другому. Клянусь.

Никос молчал, и Стефани, вконец отчаявшись, направилась к выходу. В дверях она остановилась.

– Мне очень понравилась рождественская елка. Ни одна женщина не имеет такого мужа, как ты. Очень жаль, что ты не можешь сказать то же о своей жене. Я бы все отдала за то, чтобы вернуть тот день и сразу сообщить тебе о визите матери. Я нанесла тебе душевную травму, Никос. Прости меня.

Бросившись к себе, Стефани легла на кровать и разрыдалась. Вскоре послышался знакомый звук – это отчалил катер. Кто знает, когда Никос вернется назад… А вернувшись, заговорит ли он с ней?

Стефани понимала, что сейчас ему невыносимо смотреть на нее, и не винила его за это. Наверное, лучше всего оставить Никоса в покое. Дать возможность побыть одному. Чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась в правильности этой мысли. Она плотно поела и сделала один телефонный звонок.

Затем молодая женщина упаковала вещи. Она зашла в гостиную и положила под елку рождественские подарки для Никоса. После этого написала записку и оставила ее на столе.

«Дорогой Никос! Мы постоянно были вместе с тех пор, как я вторглась в твою жизнь, однако психологи утверждают, что каждый человек нуждается в личном пространстве. Я согласна с этим, поэтому уезжаю до конца рождественских праздников.

Не волнуйся. Далеко я не уеду. Будь уверен, никто из твоих знакомых не узнает об этом. Это наше дело, и оно никого не касается. Думаю, ты знаешь, что я не сделаю ничего, что могло бы причинить вред мне или ребенку. Я хочу, чтобы у Алекса был отец. С.».