Побег на войну - Сергей Линник

– Хорошо, что карта есть… – Андрей прикрепил лист на специальный планшет на приборной доске, прибавил газу.

Шли мы ходко, только в некоторых местах «ганомаг» приходилось выталкивать из заносов. Березну, Ковчин проскочили не останавливаясь. Только и видели головы селян, выглядывающих из окон хат. Но после обеда наш «живой БТР» подустал загребать копытами снег, пришлось устроить привал. Встали в Авдеевке. Прямо на высоком берегу Десны.

Разведка немцев не обнаружила, так что мы смело въехали в село, подрулили к дому старосты. Тот был в бегах, встречать нас вышли авдеевцы. Благо капитан прикрепил на санях советский флаг, правда, в военно-морском исполнении – красная звезда, серп и молот на белом фоне и с синей полосой внизу.

Сначала похоронили Архипенко на местном кладбище. В селе была церковь, и пришлось знакомиться с местным батюшкой – Нилом. Имя прямо как у египетской реки. Бочкообразный, с густой бородой священник предложил отпеть Семена, но после того, как я пожал плечами на вопрос, был ли тот крещен, Нил как-то растерял энтузиазм.

– Поди коммунистом был, – вздохнул священник. – И атеистом.

– Главное, что не предателем и не трусом.

Я осматривал «интерьеры» местной церкви. Икон было много, все разные. Некоторые прямо черные, закоптившиеся, лишь лики святых выделялись на общем фоне.

– В тридцать восьмом чуть не закрыли, – прокомментировал мой интерес Нил, – но потом взяли первого секретаря, и не до нас стало. И владыка Антоний за нас ратовал. А с ним власти считаются, он ведь самого Сталина учил.

Про владыку я знал. Вредный дед, из князей каких-то. Кирпонос посылал к нему меня, предлагал эвакуировать, но архиепископ сказал, что останется со своей паствой. Крутой мужик оказался, отсидел по жизни за свою веру почти при всех властях после семнадцатого. Слепой на один глаз, еле ходит после инсульта. Крестик мне подарил почему-то. Я взял, пусть память останется.

– Теперь точно не закроют, – пожал я плечами. – Немцы будут вас агитировать молиться за ихнего фюрера.

– Тьфу, гадость! – Священник чуть не сплюнул на пол, но сдержался. – У нас в сторону этой нечисти и не взглянет никто.

– Взглянет, еще как! – не согласился я, вспоминая, как над нашими позициями фашисты рассыпали листовки с воззваниями различных иерархов. Митрополит Анастасий прямо-таки расцеловывался в десна с Гитлером: «настал день, ожидаемый русским народом, и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы…» Я даже запомнил дословно его слова, пока разглядывал листовку. Особист потом хотел на меня дело завести, что сразу не сдал, но его убило снарядом. А еще были ростовский епископ Николай, епископ Смоленский и Брянский Стефан…

Нил загорячился, заспорил. Особенно после того, как я подлил бензину в огонь фразой про «вся власть от бога». Начал приводить примеры святых, что не подчинились сатанинской власти и пошли на мученическую смерть. Дискуссию продолжили в доме старосты. Нил вместе со всеми выпил самогона, продолжил перечислять имена:

– Великомученик Димитрий, святые князья Борис и Глеб…

– Эти-то что? Не боролись за власть? – заинтересовался капитан.

– Боролись. Но потом подчинились Святополку и пошли на мученический подвиг…

Я уже потерял нить беседы, кивнул Махно, который всячески пытался привлечь мое внимание. Вышли на крыльцо… А там… Сразу пятеро красноармейцев стоят нестройной шеренгой. Я даже не удивился, когда во время дневки Махно разнюхал все в деревне и нашел нам пополнение.

Подошел поближе, познакомился. Четыре красноармейца, один младший сержант. Оружия на всех – две трехлинейки с десятком патронов. Этим и оправдывали свое сидение здесь. Понять их можно, но признаваться я в этом не буду.

Вот как почуял: что-то замалчивают эти соратники. Поэтому я задал главный вопрос:

– Остальные где?

И все сразу начали смотреть – кто в небо, кто в землю. Молоденький боец открыл было рот, но враз захлопнул.

– Давай, Махно, готовь расстрельную команду, за укрывательство дезертиров всех исполняйте, – тяжело вздохнул я.

– Есть собрать расстрельную команду, – бодро ответил Вова. Видать, понял все после ощутимого тычка локтем по ребрам.

Тут же выяснилось, что все пятеро гавриков просто горели желанием рассказать про стоянку основного отряда, да от радости горло перехватило. Сидели наши соратнички на дальнем хуторе. С отловленными восемнадцать человек всего. Старший по званию в этой гоп-компании – бровастый, коренастый старшина Коломиец. На что славные воины надеялись, осталось загадкой. Наверное, думали, что посидят немного в лесу, а как наши вернутся, выйдут, а их за это наградят.

Разумеется, «призвал» в отряд. Пришлось вооружать, с миру по нитке собирать зимние вещи – красноармейцы сидели на хуторе, считай, в летнем. Кое-кого даже одели в немецкие шинели. А что делать?

– Дело опять дрянь, – пришел хмурый Быков, который ходил на Десну. – Не переправимся, лед тонкий. Или надо бросать «ганомаг». Пешком перейдем.

Бросать БТР мне не хотелось. С ним у нас была ударная мощь, да и нести на себе патроны и миномет с пулеметами – дело дурное. Красноармейцы Коломийца были худющие, недокормленные. Будто мы их из концлагеря вытащили. Не дойдем до брянских лесов. Я посмотрел карту. До Новгорода-Северского было примерно 120 километров. Это если по прямой. А если петлять, все сто пятьдесят выйдет. Сколько боец может пройти в день? Километров двадцать. Итого шесть дней. А с женщинами – все семь. За это время немцы нас, к бабке не ходи, найдут и поймают. Вон и днем опять «костыль» летал вдоль реки.

– Технику бросать нельзя, – покачал головой я, – с ней у нас скорость.

– Ближайший мост взорван нашими при отступлении. Местные на тот берег сейчас и не ходят.

Майор с Быковым озадаченно закурили, я выругался про себя. Если бы не Чернигов, плыли бы себе по Десне и плыли. Пока лед не встанет. А там уже и до брянских лесов рукой подать.

И тут помощь пришла, откуда не ждали. На лавке поерзал Яков, откашлялся.

– Товарищ командир, а давайте ночью ледяную дорогу сделаем!

– Это как?

– Накидаем хвороста и поставим жителей поливать его водой. Намерзнет лед, «ганомаг» утром легко пройдет.

– Лейтенант-то дело говорит! – заулыбался Быков. – Там, где промоины, можно и доски вморозить. Возьмем у авдеевцев.

Поди, жители не шибко рады будут нашим инициативам, но куда деваться-то?

– Лишь бы ночью был минус…

Мы все посмотрели за окно. Там начинал сыпаться снежок.

* * *

И с погодой повезло, и с… Нилом! Именно священник мобилизовал всех жителей на строительство ледяной дороги. Прошелся по дворам, собрал доски, хворост.