Незаконченное дело - Алексей Макеев

Ну а в-третьих, Корнев меньше всего ждет, что вопросы об убийстве ему будут задавать именно на похоронах. Разомлевший от алкоголя и чувства собственной безопасности, новый глава банка может потерять контроль над собой и тем самым подсказать следствию нужное направление для раскрытия убийства.

Конечно, такое поведение сыщика выглядело несколько цинично, но иного выбора не было. Преступник не церемонился с Гороховым. И Гурову было не до того, чтобы соблюдать дворцовый этикет. Ну а если Корнев и не виновен в смерти банкира, то от беседы об убийстве Горохова на его же похоронах не умрет. С людьми и более страшные вещи случались!

Но прежде чем ехать в «Метрополь», следовало связаться с Крячко. Станислав к тому времени уже должен будет получить те или иные результаты по сигнализации. Нужно будет непременно узнать, чего удалось добиться Станиславу. Может быть, располагая полученными Крячко новыми фактами, разговаривать с Корневым будет легче.

Решив, что предпримет в ближайшее время, Гуров уже собрался уходить из кабинета, но в это время на столе зазвонил телефон. Сыщик поднял трубку. Звонил Гойда.

– Лева, я тут заканчиваю с Тополевым и его парнями, – поздоровавшись, проговорил следователь. – Что ты с ними собираешься делать?

– Я? Ничего, – ответил Гуров. – Мне они теперь могут понадобиться только для опознания человека, которого ограбили. Больше мне они не нужны. Решай сам, куда их девать будешь.

– Тогда я их отпускаю, – проговорил Гойда и в ответ на недоуменное молчание объяснил: – То, что вы ночью сняли с них показания, это хорошо. Хорошо и то, что вы мне их передали рано утром. Поскольку они успели подтвердить мне все свои слова еще до появления адвоката.

– Какого адвоката? – не понял Гуров. – Откуда взялся этот адвокат?

– Мама одного из парней, Евсеева, бывший член народного суда и все наши порядки знает досконально, – пояснил следователь. – Когда ее сын две ночи не ночевал дома, она стала его разыскивать и узнала, что ее мальчик арестован. Она тут же связалась со знакомым адвокатом, и он приехал сюда. Полчаса назад.

– Понятно, – усмехнулся сыщик. – И поскольку у тебя нет заявления от потерпевшего, то и уголовное дело возбуждено быть не может. Ты это хочешь сказать?

– Именно, – вздохнул Гойда. – Извини, Лева, но я вынужден отпустить парней.

– Что выросло, то выросло, – констатировал Гуров. – Отпускай. Только возьми с них со всех подписки о невыезде. Парни мне еще понадобятся.

– Обязательно возьму, – заверил сыщика Гойда. – Появились какие-нибудь новые данные?

– Пока нет. Но к вечеру, я думаю, будут, – ответил Гуров. – Ладно, Игорь, решай свои вопросы. Я тороплюсь. У меня назначена встреча.

Амбар вновь проявил чудеса расторопности и добрался в пиццерию на Чаплыгина раньше Гурова. Правда, в этот раз заведение было переполнено, и Бродкину пришлось довольствоваться столиком перед самым входом. Сыщик недовольно осмотрел гомонящих посетителей.

Обстановка к задушевной беседе не располагала, но выбирать было не из чего. Для смены места встречи времени не оставалось, а разговаривать с Бродкиным в собственной машине сыщик не хотел. Любой из знакомых Амбара мог случайно оказаться поблизости. А машину Гурова в уголовном мире знали очень хорошо. «Засветить» своего осведомителя сыщик не собирался, поэтому и пришлось довольствоваться шумным окружением пиццерии.

– Ну и ночку вы мне устроили, Лев Иванович, – вместо приветствия проворчал Амбар. – Теперь от этой грязи век не отмоюсь. К врачу еще сходить надо. А то рядом со мной какой-то туберкулезный спал.

– А ты у всех своих гостей справки от врача спрашиваешь? – язвительно поинтересовался Гуров. – Или свой дом в стерильной чистоте содержишь? Зону подзабыл совсем? Скажи спасибо, что жив вообще остался.

– Да что же вы меня всегда зоной попрекаете? – обиделся Бродкин. – Завязал я давно. И вообще, другим человеком пытаюсь стать. А вы со мной обращаетесь как с прокаженным!

– А что, мне тебе теперь руки целовать? За то, что воровать перестал? – огрызнулся Гуров и добавил уже спокойнее: – Извини. Просто жалобы твои слушать надоело. Мы вчера, по-моему, все обсудили. Зачем на ту же самую дистанцию второй забег устраивать?

– Какие забеги?! – не понял аллегории Амбар. – Никуда я не бегаю. Сам к вам пришел. О чем это вы говорите?

– Ни о чем. Проехали! – отмахнулся сыщик. – Что ты узнал для меня?

Бродкин настороженно посмотрел по сторонам. Посетители пиццерии были заняты своими делами и на двух беседующих мужчин внимания не обращали. Только какая-то маленькая девчушка пристально всматривалась в Гурова, будто пыталась вспомнить, где она его видела.

Сыщик автоматически проследил за взглядом Амбара и встретился глазами с девочкой. Малышка смотрела на него, не отрываясь и не моргая. Словно Гуров магическим образом притягивал ее. Сыщик улыбнулся девочке и повернулся к Бродкину, подумав, что нужно поинтересоваться, действительно ли дочь Чернова лежит в больнице.

– Вы вчера интересовались, от кого Смирнов узнал о встрече Вяхирева, Горохова и Горелого. – почему-то понизив голос почти до шепота, проговорил наконец Амбар. – Так вот, Вовка сегодня ко мне с самого утра прибежал. У них в банке в связи с похоронами объявили нерабочий день. Вот Смирнов и решил помянуть бывшего председателя по-свойски. Мне ему пришлось кое-что дать, чтобы поразговорчивей стал. За свой счет, конечно…

– На, держи. За труды твои праведные. – Гуров усмехнулся в ответ на просящий взгляд Бродкина и вынул из кармана две сторублевые купюры. – Свежие. Только сегодня ночью напечатал. Ну, так что тебе Смирнов сказал?

– Третьего дня Вовка трубы проверял в кабинете Чернова, начальника инвестиционного отдела, – начал рассказывать Бродкин. Сыщик усмехнулся. Что-то подобное он и рассчитывал услышать. – Сам-то Чернов в отпуске должен был быть, но в тот день зачем-то в банк приходил. Вовка тогда как раз воду слить пытался, когда начальник в кабинет зашел. Ну, Смирнов, конечно, с ним поздоровался, а Чернов ему только кивнул и сразу к телефону. Вот тогда Вовка и услышал, как он по телефону об этой встрече спрашивал.

– С кем Чернов разговаривал? – поинтересовался Гуров.

– Я точно не знаю, – ответил Амбар. – Но вроде как, Вовка говорит, он Верочкой женщину называл. А кто такая эта Верочка, я не знаю.

– Это все? – Сыщик вопросительно посмотрел на Бродкина. – Что-нибудь еще есть?

– Да нет пока. Времени-то еще мало, – хмыкнул Амбар. – К вечеру еще постараюсь узнать. Добавили бы денег, Лев Иванович. Задание-то опасное!

– Ты для меня еще ничего особенного не сделал, – отрезал Гуров. – Даже эти две сотни отработать не смог.

Сыщик поднялся из-за стола.

– Вечером я с тобой свяжусь, – прощаясь, проговорил он. – Если будет что-нибудь важное для меня, звони дежурному. Я его предупрежу, и он со мной сразу свяжется. Ищи информацию. И постарайся не подвести меня…

Что бы Гуров ни говорил Амбару, но информацию тот добыл интересную. Сыщик знал только одну Верочку, связанную и с Черновым, и с Гороховым. Последнюю «выездную» секретаршу банкира. Однако было странным, почему Чернов скрыл от него участие во встрече Горохова и Вяхирева бандита Горелого. И почему Стрижова ничего не рассказала сыщику об этом звонке? Ни вчера, ни сегодня!

Чернов, звоня Верочке, мог и не знать, что девушка уже уволилась из банка во время его отсутствия. Вот поэтому, не застав Горохова на месте, звонил ей, чтобы точнее узнать о планируемой встрече. Если, конечно, Чернов звонил именно ей, а не еще какой-нибудь Вере.

Вот это Гуров и собирался выяснить в первую очередь. Поэтому, сев в машину, сыщик достал из отделения для перчаток сотовый телефон и по памяти набрал нужный номер. На звонок ответили почти сразу. Мама Стрижовой взяла трубку и, услышав мужской голос, недовольно пообещала позвать Веру к телефону. Сыщику пришлось ждать три минуты.

– Слушаю вас, – наконец раздался в трубке уже ставший знакомым Гурову голос девушки.

– Верочка, это снова полковник Гуров вас беспокоит, – представился сыщик. – Можно мне задать вам один вопрос?

– Всего лишь один? – ехидно поинтересовалась Стрижова. – А то я уж подумала, что снова что-нибудь изымать будете.

– Вера Николаевна, – сухо и жестко проговорил сыщик в трубку. – Я не вижу причин для того, чтобы вы разговаривали со мной в таком тоне. В том, что мне пришлось изъять у вас серьги, вините своего друга Тополева. Это он их украл, а я лишь делал свою работу. Возвращал вещь законному владельцу. И если вас обижает, что вам не позволили пользоваться ворованным, то я тогда не вижу особых различий между вами и ненавистным вам Гороховым. И вы и он желали получить то, что вам не принадлежит!

– Извините меня, пожалуйста, – растерянно проговорила Вера, едва сыщик закончил свою тираду. – Я не хотела вас обидеть. Честное слово, ляпнула, не подумав!