Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Династия
Сын пошел по моим стопам, окончил Московский энергетический институт по специальности «Атомные электростанции» и сразу уехал в составе группы наладчиков на пуск первого и второго блоков Тяньваньской АЭС. Вернулся, работал в АСЭ, занимался поставкой оборудования. Потом окончил Академию внешней торговли, работал в Московском АЭП. Сейчас он в «Атомэнергомаше».
Дочка окончила Дипломатическую академию МИД, и ее отправили в Болгарию, потому что я там долго работал, семья жила в Софии, и дочка, помимо английского, свободно владеет болгарским языком. Когда она вышла замуж за армянина, ей сказали, что работать в качестве дипломата она уже не может. Она перешла в болгарское представительство АО «Русатом Сервис». Так что дочка тоже, я считаю, атомщик.
Если бы я не верил в безопасность атомной энергетики, я бы не уговаривал сына выбрать такую профессию. Так что в моей искренности трудно сомневаться.
Мы сделали очень большой скачок. Сегодня наши энергоблоки на Нововоронежской станции — это первое поколение «3+», потом пошли ленинградские блоки, потом белорусские. Это все поколение «3+». На сегодня это единственные блоки, на мой взгляд, которые отвечают всем современным стандартам безопасности, учитывают те требования, которые стали обязательными после событий на «Фукусиме». Я думаю, что перспективой для человечества будет атомная энергетика. Мы организовали на Армянской АЭС автоклуб, устроили несколько раллийных соревнований в поселке при станции.
Экологическая проблема — одна из серьезнейших в наши дни. Единственное, что может ее решить, — это атомные станции, которые не загрязняют природу. По поводу Армянской АЭС, станции практически первого поколения, мои родственники говорили: «Хватит, работаешь на атомной станции, там облучение, увольняйся!» А я им устроил эксперимент. Сначала включил датчик около атомной станции. Там «щелкунчик» стоял и щелкал потихоньку. Потом я повез родных в один из крупных городов Армении, где был большой химкомбинат. И они все были поражены, когда там датчик затрещал изо всех сил. Их по-другому невозможно было успокоить.
Конечно, никто не ожидал, что после Чернобыля произойдет такая катастрофа, как на «Фукусиме». Но это особый случай. Во-первых, старые блоки второго поколения, которые не прошли серьезной модернизации. Во-вторых, у нас сам подход к организации и эксплуатации несколько отличается от японского. Они все-таки превращают своих специалистов в некое подобие роботов, а мы готовим их совершенно по-другому, как думающих людей. Но главное — у нас предусмотрены пассивные системы безопасности, которые основаны только на законах физики, когда в критической ситуации блокируется действие и полностью исключается человеческий фактор, то есть ты уже не можешь воздействовать на работу систем защиты и при всем желании не способен навредить, потому что действие законов физики предотвращает катастрофу.
«Время первых»
Сегодня отличие наших проектов, например, в том, что мы можем удержать расплав активной зоны и не допустить его растекания и выброса наружу. Это я считаю очень серьезным достижением. И сейчас многие зарубежные компании работают над этим, они тоже хотят сделать ловушку для расплава активной зоны. Поэтому я сыну и сказал: «Ты пойми, будущее за атомной энергетикой, за мирным атомом». Даже если наступит новый малый ледниковый период или, наоборот, реки пересохнут, эта отрасль будет работать. А самое главное, что отработанное ядерное топливо является не столько отходами, сколько источником будущей энергии, и со временем наука найдет ему эффективное применение.
Да, немцы большинство старых станций закрыли, новые строить пока не будут. Но им уже сейчас придется платить за выбросы. Россия сегодня, наоборот, продает чистый воздух, мы экономим, у нас выбросов нет, и свои квоты мы можем продать другим странам. А Германия, которая раньше была чистая по выбросам, уже на пределе. Но если этот процесс у них затянется, их старые специалисты-атомщики уйдут, а новых учить будет некому. А у них очень классные профессионалы прежней закалки, и, кстати, они были поражены, когда мы «Бушер» пустили. Они не верили, что мы это сделаем.
Каких-то серьезных препятствий для развития атомной промышленности я не вижу. Мы строим новые блоки внутри России и за рубежом. Кто еще это делает, какая компания в мире? Никто. Машиностроение работает, блоки строим, пускаем. Так что повторю: не вижу особых барьеров для совершенствования отрасли. Наоборот, по-моему, очень сильный скачок совершается. Есть, конечно, кадровые риски. Специалистов не хватает, стало значительно меньше профессионалов — сказывается переходный период после развала Советского Союза. Из сокурсников сына после защиты диплома примерно лишь треть пошла работать по специальности, да и то практически все они — дети атомщиков. И многие до сих пор, получив такое серьезное образование, уходят в бизнес, в другие высокооплачиваемые сферы. Я думаю, это и будет главной проблемой развития отрасли, которую нужно решать уже сейчас.
2012 г.
Виктор Крушельницкий «О тонкостях “иностранной” деятельности»
Виктор Николаевич Крушельницкий. Заместитель генерального директора — главный инженер по проектированию АО «Атомэнергопроект» с 2006 по 2011 год
Я считаю, что сами по себе личные воспоминания не имеют смысла, если они касаются только какого-то отдельного человека и не полезны для других как пример или предостережение.
Моя профессиональная деятельность сложилась так, что я много поработал на зарубежных объектах и с иностранными специалистами. А поскольку важной задачей Госкорпорации «Росатом» является строительство АЭС за рубежом, хочу поделиться своим опытом в этой сфере, который, надеюсь, будет полезен моим коллегам при взаимодействии с иностранными специалистами и поможет сделать сотрудничество более эффективным.
Смотри на меня и дели пополам
Моя «иностранная» деятельность началась с работы на строительстве тепловой электростанции в Югославии. Я был направлен в группу советских специалистов как проектировщик. Советская сторона проектировала станцию и поставляла оборудование, а югославы строили. Случилось так, что строительство в какой-то момент стало тормозиться. Начали выяснять причины. Оказалось, что рабочие, прокладывавшие кабели, затягивают процесс, желая работать дольше (вероятно, тогда были трудности с работой). Это срывало сроки. Для выхода из положения я подкинул руководителю этих работ идею: собрать ударную бригаду из четырех человек (я, он и пара надежных ребят), а остальным предложить следующий расклад: наша бригада за один рабочий день выполнит определенный объем
