Черный Ангел - Джон Коннолли

Во мне ожили страх и сожаление, невыносимое чувство потери переполнило меня. Что-то невыразимо ценное отнимали у меня навсегда, на веки вечные.

И мы горели. Потом это наполовину всплывшее воспоминание, наполовину созданное моей фантазией прошлое, этот фантом моего воображения оказался связанным с реальной потерей, ибо боль возвратила смерть моей жены и моей дочери, пустоту, которую их уход оставил внутри. И все же мука, которую я вынес той ночью, когда потерял свою семью, и жуткая, истощающая боль, нагрянувшая потом, по какой-то странной причине показались мне не такими сильными, как то чувство, которое охватило меня теперь в переулке, когда вдали медленно таяли звуки шагов моих друзей и бормотания обреченного Джи-Мэка, зажатого между ними. Был только вой, и пустота, и фигура, притаившаяся за пожелтевшим стеклом. Какой-то холод коснулся моей щеки, так неприятна бывает неожиданная ласка бывшего возлюбленного, когда-то желанного и любимого, а теперь отвергнутого. Я отпрянул, и мне показалось, что такая моя реакция каким-то образом вызвала ответное чувство у того, кто укрывался за окном. Я ощутил, как его удивление при виде меня перешло в очевидную враждебность, и подумал, что никогда прежде не находился вблизи такой ярости. Мой порыв подняться к нему немедленно исчез. Мне захотелось бежать, умчаться в несусветную даль, затаиться и заново стать собой где-нибудь далеко, запрятать себя в какую-нибудь иную личину и притаиться, залечь на дно, чтобы они уже не выследили меня.

Они.

Он.

Это.

Я что, узнал кого-то?

Я медленно двигался вслед за Эйнджелом и Луисом в сторону оживленных улиц. И тут голос, когда-то до боли знакомый мне, проговорил слова, которые я в тот момент до конца и не понял:

— Ты обнаружен.

Мы нашли тебя снова.

Луис уже сидел за рулем своего «лексуса», когда я добрел до них. Эйнджел забрался на заднее сиденье рядом с Джи-Мэком угрюмым и сутулым, пофыркивающим разбитым в кровь носом. Прежде чем сесть, я вытащил пару наручников из кармана куртки и велел Джи-Мэку пристегнуть себя к подлокотнику двери. После того как его правая рука была неловко прижата к телу, я сел в машину рядом с Луисом и мы направились в Бруклин.

— Там все в норме? — поинтересовался Луис, мельком взглянув на меня.

Я оглянулся через плечо на Джи-Мэка, но тот углубился в свои горести и боль.

— Мне почудилось, что за нами следили, — негромко ответил я. — Очевидно, откуда-то сверху.

— Если так, то кто-то был и внизу. Думаешь, они пришли по это дерьмо?

— Скорее всего, но мы их опередили. Правда, теперь они о нас знают.

— Думаю, они и так уже знали о нас. Иначе зачем им заметать следы?

Луис поправил зеркало заднего вида, но характер ночного движения не позволял с точностью определить, велась ли за нами слежка. Какая, собственно, разница? Следовало всего лишь принять в расчет эту слежку и посмотреть, как станут развиваться события.

— Сдается мне, тебе есть что еще сказать нам, — обратился я к Джи-Мэку.

— Тот тип в синем пришел сам, заплатил мне, затем велел не задавать лишних вопросов. Это все, что я знаю о нем.

— Как они думали забрать ее?

— Он сказал, что меня это не касается.

— Ты когда-нибудь прибегал к услугам Эдди Тагера, поручителя для своих девиц?

— Вот еще! Черт побери, зачем мне это? Они чаще всего сами выпутываются. Если же кто из них и влипает по-серьезному в какое-нибудь дерьмо, сам договариваюсь, смотрю, можно ли что-нибудь сделать. Неужто я похож на тетку-благотворительницу — какого-то поручителя подкармливать!

— Держу пари, ты реально понимаешь, как они выплачивают назад залог.

— Это бизнес. За бесплатно вам тут никто ничего не сделает.

— Ладно. Итак, когда Алису арестовали, ты-то сам что делал?

Он не ответил. Я хлопнул его разок по щеке, думаю, не слабенько.

— Отвечай.

— Позвонил по телефону, который они дали мне.

— Мобильному?

— Да.

— У тебя и номер записан?

— Да черт возьми, я его и так помню.

Из его носа опять потекла кровь. Джи-Мэк сплюнул на пол, затем назвал цифры. Я записал их на свой сотовый, потом на всякий случай продублировал запись в записной книжке, хотя понимал, что многого это нам не даст. Если эти типы не совсем идиоты, они избавились от телефона, как только заполучили девчонку.

— Где Алиса держала вещи? — спросил я.

— Кое-что оставляла у меня, косметику там и всякое дерьмецо, я позволял ей, но жить она больше предпочитала у Сереты. У той какая-то комната на Вестчестере. Да и не нужна мне в моей берлоге шлюха-наркоманка. — При слове «шлюха» он с опаской посмотрел на Луиса.

Из Джи-Мэка мы уже все выудили. Что до Луиса, на выпады сутенера он не отреагировал. Мы подъехали к моей машине, и я последовал за ними в Бруклин.

Я повернул направо, на 10-ю у «Раймундс Дайнер» с его деревянной вывеской «Биркеллер», для пущей ясности иллюстрированной кружкой пива и свиными ребрышками. На один квартал дальше, у Берри, стояло здание склада, все еще сохранившего некоторые следы своего предыдущего существования: в нем был пивоваренный завод в годы, когда этот район являлся сердцем пивоваренной промышленности Нью-Йорка. Стены пятиэтажного здания покрывали всевозможные надписи и граффити. Прямо по центру его восточного фасада проходила пожарная лестница, а от угла до угла здания где-то на уровне последнего этажа была натянута рекламная растяжка из ткани. На ней красовалась надпись: «Если бы ты жил здесь, ты бы уже сейчас был дома!» и номер телефона. Кто-то краской из баллончика перечеркнул слово «дома» и написал поверх «поляком». Ни в одном из окон не горел свет. Я наблюдал, как Луис сначала объехал весь квартал, затем припарковался на 11-й улице. Я встал перед ним и пошел к его машине. Он разговаривал с Джи-Мэком, отклонившись назад.

— Это то самое место, ты уверен?

— Да, уверен.

— Если врешь, моего кулака тебе не миновать.

— Я знаю. — Джи-Мэк попытался выдержать пристальный взгляд Луиса, но у него ничего не получилось.

Луис переключил свое внимание на нас с Эйнджелом.

— Выйди посмотри по сторонам. А я займусь нашим миленочком.

Мне сказать было нечего.

Джи-Мэк забеспокоился, и причины у него на то имелись весьма веские.

— Эй, но я же сказал вам все, что знал, — запротестовал он слегка дрогнувшим голосом.

— Не стану я его убивать, — игнорируя Джи-Мэка, сообщил Луис мне.

Я кивнул.

Эйнджел вышел из машины, и мы исчезли в темноте, а Луис увез Джи-Мэка.

Наше настоящее невероятно хрупко, а почва под нашими ногами слаба и предательски ненадежна. Под ней же все пространство занято лабиринтами прошлого, это огромные соты, созданные пластами дней и лет, где накапливаются воспоминания, ожидающие момента, когда тонкая корка над ними взломается и все, что было и что есть, может снова стать единым целым. В этих сотах идет своя жизнь, и Брайтуэлл теперь готовился к ее вскрытию. Для него все в одночасье изменилось, и надо было строить новые планы. Брайтуэлл набрал номер, которым почти никогда не пользовался, и стоило сонному голосу ответить, как он увидел белое пятнышко, мерцающее в темноте.

— Они нас опередили. Они его забрали и теперь едут куда-то. Но вскрылось нечто любопытное...

Луис припарковал машину на стоянке для поставщиков у китайского продовольственного магазина, рядом с медицинским центром «Вудхал» на Бродвее. В окно он бросил Джи-Мэку ключ от наручников и молча наблюдал, как тот освобождал руку, затем отошел, чтобы позволить тому выйти из машины.

— Ложись на живот.

— Прошу вас, сжальтесь.

— Ложись.

Джи-Мэк опустился на колени, затем вытянулся во весь рост на асфальте.

— Разведи руки и ноги в стороны.

— Мне жаль. — Лицо Джи-Мэк исказил страх. — Поверьте.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на Луиса, и заплакал, увидев, что небольшой «22», который Луис всегда брал с собой для подстраховки, снят с предохранителя.

— Теперь ты жалеешь, кто бы сомневался. Это и по голосу твоему слышно.

— Пожалуйста, — кровь и сопли смешались у Джи-Мэка на губах. — Прошу вас.

— Это твой последний шанс. Ты все нам сказал?

— Да! Ничего больше у меня нет. Клянусь!

— Ты правша?

— Что?

— Повторяю, ты правша?

— Да.

— Выходит, ударил ту женщину этой рукой?

— Я не....

Луис мельком осмотрелся и, удостоверившись, что вокруг нет ни души, выстрелил в правую руку Джи-Мэка. Тот вскрикнул. Луис отступил на два шага и выстрелил в правую лодыжку сутенера.

Джи-Мэк заскрежетал зубами и прижался лбом к асфальту, но боль оказалась совершенно невыносимой. Задрав кровоточащую правую руку и оперевшись на левую, он приподнялся, чтобы посмотреть на свою раненую ногу.

— Теперь тебе далеко не уйти, а то вдруг мне придется отыскивать тебя снова, — сказал Луис. Он поднял пистолет и направил его в лицо Джи-Мэка. — Ты счастливчик, парень. Не забывай об этом. Но уж лучше помолись, чтобы я нашел Алису живой. — Луис опустил пистолет и пошел назад к машине. — Больница через улицу, — сообщил он, перед тем как уехать.