Лики смерти - Наталья Берзина

– Милый Сережа, что мне только не приходилось пить! Даже дешевое вино, когда училась в институте. А к коньяку меня приучил Андрей. Он, когда мы мотались по командировкам, именно его предпочитал всем другим напиткам. Впрочем, он и толк в винах знает. Вообще я хочу тебе сказать, Андрей уникальный человек, мне иногда кажется, что он разбирается абсолютно во всем. Начиная с дизайна одежды, кончая космосом. Ты знаком с ним, как я поняла, давно, что ты можешь сказать о нем как о человеке?

Калиновский едва сдержался, чтобы не закричать! Как она может сейчас, после того, что между ними было, вспоминать об Андрее? Что должно произойти, какой вселенский катаклизм, чтобы она, прекраснейшая из женщин, наконец забыла этого бабника и ловеласа?

Марина сделала вид, будто не заметила, как тень набежала на лицо Сергея. Взяла бокал, покрутила его в тонких изящных пальцах, полюбовалась янтарным цветом благородного напитка и, пригубив, сказала:

– Знаешь, Сережа, ты зря так напрягаешься, слыша имя Андрея. У меня с ним ничего не было. Поверь, он был и остается моим другом, верным и преданным. То, что я себе выдумала, всего лишь моя собственная фантазия.

Они засиделись допоздна. Уже кончился коньяк, Марина мечтала, как распорядится сокровищами, а Сергей по большей части отмалчивался. Он не торопил девушку, невольно оттягивая тот момент, когда придется ложиться в постель. Страх оказаться отвергнутым повергал его в шок. А в том, что все именно так и произойдет, Калиновский не сомневался. Наконец, Марина, встав из-за стола, заявила, что время позднее, пора отправляться спать.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Только я на несколько минут зайду в Интернет. Нужно узнать, как обстоят дела в фирме. Мне обещали оставлять полную информацию.

– Ладно, только не слишком долго, а то я совсем засыпаю, – спокойно, как о само собой разумеющемся, сказала Марина и вышла из кухни.

Калиновский выкурил сигарету, постоял у распахнутого в сад окна и, погасив свет, осторожно, стараясь не шуметь, вошел в комнату. Марина не погасила ночник. В его свете лицо девушки, спокойное и прекрасное, казалось еще красивее. Вздохнув, Сергей сел за стол, включил компьютер, вошел в Сеть, проверил свой почтовый ящик, на всякий случай скачал погоду на несколько дней, посетил чат, потрепался немного и, убедившись, что Марина крепко спит, на цыпочках вышел из комнаты. Решение он принял еще за столом, когда разливал по бокалам коньяк и мучительно искал выход из сложившейся ситуации. О том, чтобы провести еще одну ночь в одной постели с ней, не могло идти речи. Предыдущие ночи превратились для него в непрерывную пытку. Что уж говорить о предстоящей, если, еще не познав Марину, он так страдал. Выйдя во двор, Сергей бесшумно снял машину с сигнализации, забрался внутрь и, откинув спинку сиденья, натянул на себя плед. Лежать было очень неудобно, ноги не помещались. Руль мешал, ограничивал место для коленей. Кое-как устроившись, Сергей закрыл глаза, но в сознании тут же вспыхнули столь яркие и волнующие картинки того, что было с ним и Мариной, что тяжкий стон сорвался с губ. Руки еще помнили нежность ее кожи, в голове болезненно билась невыносимая мысль: все кончилось, и исправить этого невозможно. Хотелось бежать, скрыться, забиться в какую-нибудь нору – и не показываться из нее до тех пор, пока не сотрется из памяти вкус губ Марины, ее волнующий запах, ощущение ее рук на шее, блеск звезд в расширенных зрачках.

Юркнув под прохладную простыню, Марина замерла в напряженном ожидании. «Что он сейчас сделает? Ну, пусть потянет еще время, проверит почту. А после? Сорвет с меня тонкую ткань? Вопьется горячими губами в шею? Сожмет сильно-сильно в объятиях и унесет в необозримую даль, где не будет ни страха, ни горьких разочарований, только вечное наслаждение и восторг? Господи! О чем я думаю? – остановила себя Марина. – Хватило и того, что он замкнулся и совершенно не обращает на меня внимания. Разве трудно было поддержать меня? Подсказать, как поступить, куда, в самом деле, деваться со всем этим проклятым золотом. Наверное, я ему совершенно безразлична. Иначе – как объяснить его равнодушие? Он решил, что я доступна и развратна. А все потому, что я не остановила его. Не отказала. А как я могла отказать? Если хотела в тот момент этого. Теперь он осуждает меня, считает, что вела себя недостойно. И самое обидное, что Сергей прав. Действительно, этого не должно было случиться. Разумеется, он хотел меня, как любой мужчина, но я-то должна была справиться с собой! Не позволять произойти тому непоправимому, что случилось. Теперь дружбы между нами уже никогда не будет, он решит, что может забраться ко мне в трусики в любой момент, – и будет прав. Потому что все мужчины одинаковы в этом отношении. Переспав с очередной дурочкой, делают пометку о степени ее доступности и пользуются по праву победителя, цинично и безжалостно. Выходит, и Сергей такой же. Сейчас он тянет время, ждет, когда я сама брошусь к нему на шею и стану молить, чтобы он повторил все сначала. Но я не сделаю этого, пусть все идет своим чередом. Я просто буду вести себя так, словно ничего не случилось. А вернувшись домой, уволюсь. Убегу, уеду на край земли, чтобы только не встречаться с ним, не слышать ничего о нем, забыть, вычеркнуть из памяти все, что между нами было».

Она слышала, как он вошел, как запищал модем, разыскивая в бесконечной дали «удаленный компьютер», как стучали клавиши разбитой клавиатуры. Она ждала, что же произойдет, как поступит Сергей, когда выключит компьютер…

Солнечный луч щекотал лицо. Марина потянулась, лицо невольно расплылось в улыбке. Как все же чудесно утро! Смятая подушка. Рядом никого. Комната пуста. Сергея не видно. Воспользовавшись его отсутствием, Марина выскочила из постели, чувствуя, как лицо заливает краска стыда. «Вот черт! Он мог видеть меня спящую. С открывшейся во сне грудью, а может быть, и того больше!» – мелькнула жаркая, как огонь, мысль. Набросив халат, Марина опрометью бросилась в ванную. С кухни плыли какие-то фантастические запахи, там кто-то возился, но заглянуть туда Марина не решилась.

Когда, приведя себя в порядок, наконец, вышла, первым, кого она увидела, оказался Сергей. Чисто выбритый, чуть хмурый, с запавшими глазами, он стоял в дверях и, увидев ее, вдруг непередаваемо нежно улыбнулся:

– Доброе утро, Марина! Хорошо, что ты уже встала, пора завтракать. Вернее, уже обедать.

– А сколько сейчас времени? – удивилась она.

– Половина первого. Самое время обедать! – рассмеялся Сергей, только глаза почему-то стали грустными. – Катя на работе, Саша тоже уехал по делам. Я уже приготовил еду и жду тебя.

– Спасибо! Я так тебе благодарна! – невольно воскликнула Марина и едва сдержалась, чтобы не поцеловать. Внезапная нежность вдруг охватила ее, повлекла, по непонятным причинам сделала Сергея дорогим и милым сердцу человеком.

Проснувшись, Влад не обнаружил дома Лару. Это показалось ему странным: он слышал, как она договаривалась на работе насчет отгула. «Куда она понеслась в такую рань?» – подумал, но тут же забыл о женщине. Сегодня предстояли дела более серьезные, чем разборки с подругой. Почти не сомкнув глаз всю ночь, Влад много думал. Решение он принял, теперь пришло время действовать. Забросив сумку с самым необходимым в машину, выехал на тихую улочку. Отсюда до дома матери не больше двадцати минут на автомобиле.

Еще вчера днем, после происшествия в доме старухи, он заявил Ларе, что дальше она будет разбираться сама, – и уехал в крепость. С одной стороны, нужно было отвезти полученные от последнего клиента деньги, с другой – там, в тишине и покое подземелья, он мог, наконец, собраться с мыслями и немного расслабиться.

Бедная мама, уже семь долгих лет она не видела своего непутевого сына. Даже живя в одном городе с ней, Влад только сейчас решился навестить ее, и то с одной целью: попрощаться уже навсегда. Горькое чувство стыда за то, что он так и не оправдал ее надежд, жгло сердце. Она ведь всю жизнь мечтала, чтобы сын стал офицером, как и отец. Только что толку. Ему пришлось бежать из армии по одной причине: он стал опасен. Слишком много узнал. С другой стороны, если бы его не попытались устранить, почти наверняка сложил бы голову где-нибудь, подкарауленный таким же снайпером, как и он сам. Свернув на знакомую с детства, утопающую в зелени садов улицу, он так и не понял, откуда выскочил этот джип. Тормозить было уже поздно. Попытался увернуться. Джип, подрезая его, выехал на полосу встречного движения. Удар, пусть и скользящий, болью отозвался в голове. Скрежет раздираемого металла и звон стекла слились воедино. Не успел Влад выскочить из покореженной машины, как жестокий удар бейсбольной битой пришелся прямо в голову. Покачнувшись, он успел уклониться от второго, но в лицо ударила струя с резким химическим запахом. Сознание померкло.

…Голова гудела, как набатный колокол. Влад попытался пошевелиться, но к горлу тут же подступила тошнота. Щербатый бетонный пол холодил щеку. Откуда-то издалека слышались приглушенные, словно через вату, голоса. Осторожно приоткрыв глаза, Влад увидел совсем близко ноги, обутые в щегольские ботинки. Медленно, стараясь не привлекать внимания, по очереди напряг и расслабил все мышцы тела. Вроде все цело, кости не повреждены, а от пары-тройки синяков ничего страшного не случится. Судя по освещенности, он находится в каком-то не то подвале, не то в помещении, в которое свет проникает откуда-то сверху. Красные кирпичные стены показались ему странно знакомыми. Конечно! Это же бастион! Тот самый! Северный! «Вот черт! Раз они меня сюда притащили, выходит, отслеживали раньше. Старый дурак не проверил, и теперь они рядом с захоронкой!» – подумал Влад.