Если сорвать маску... - Фёдор Сергеев

В сентябре 1956 г. пилоты этой группы начали совершать первые разведывательные вылеты вдоль границ СССР. Маршруты все время менялись. Обычно из Турции они летели в восточном направлении, вдоль южных границ СССР, пролетали над Ираном и Афганистаном до Пакистана, а затем возвращались. Пролетали они и над Черным морем, до Албании, но не вторгались в пределы страны, держась вдали от берега над нейтральными водами. В их задачу входил сбор разведывательных данных о южной территории СССР. Другая группа, располагавшаяся в ФРГ, собирала сведения о северной и западной частях СССР, на основе которых можно было бы вывести заключение об уровне эффективности сети противовоздушной обороны. Особый интерес представляли советские ракетно-пусковые площадки.

Чтобы сохранить машину, для полетов отводилось минимальное количество часов. Как утверждали специалисты, У-2 слишком хрупок, срок его службы ограничен, поскольку самолет не выдерживает длительных нагрузок. В сентябре 1956 г. пилот Говард Кери погиб во время катастрофы У-2 в ФРГ. Никто не знал истинных причин аварии: поначалу даже высказывались предположения о диверсии. На самом же деле, как выяснилось позднее, два перехватчика канадских ВВС, заинтересовавшись необычным самолетом, пилотируемым Кери, подошли к нему слишком близко, и У-2, видимо, просто развалился под воздействием воздушных потоков, вызванных движением самолетов.

Подразделение «10—10» располагалось в специальной зоне базы, куда посторонние не допускались. Но там же имелись секции, еще более строго засекреченные. Одна из них — фотолаборатория. Самой же секретной считалась секция связи, где не только находилась уникальная радиоаппаратура, но и размещался шифровальный отдел. «Именно отсюда должен был поступить приказ, которого мы ожидали,— пишет Пауэрс.— Однажды, когда я проходил по территории зоны, меня остановил командир отряда полковник Эд Перри и обыденным голосом сказал:

— Ну вот вы и летите, Пауэрс.

— Когда?

— Если погода удержится, дня через два.

Так меня выбрали для первого полета из Турции через границу».

Объекты разведки и очередность их фотографирования определялись в Вашингтоне. ЦРУ после консультаций с Комиссией по атомной энергии, министерством обороны и другими ведомствами заранее сообщало, что именно его интересует. Разрешение на серию полетов давал Белый дом. После этого приказ передавался в Инджирлик зашифрованным радиосообщением. Как правило, летчиков ставили в известность о предстоящем полете за несколько дней, с тем чтобы они могли изучить по картам и продумать различные маршруты. В случае, если заданный район окажется вдруг покрытым облачностью, летчик, чтобы но сорвать операцию, обязан был переключиться на другой. Поэтому для каждого полета определялись запасные цели разведки.

Перед каждым вылетом на самолете устанавливался и сразу же по возвращении снимался блок подрыва, что больше всего заставляло нервничать пилотов [Одно время в американской печати выдвигалось даже утверждение, что пилоты У-2 опасались, как бы в случае использования подрывного устройства ЦРУ не подстроило все так, что оно сработает раньше времени, уничтожив, таким образом, сразу все доказательства преступной деятельности — самолет и пилота]. В любой момент могла произойти случайная детонация.

По возвращении с операции летчики подвергались послеполетному опросу. Кино- и магнитофонная пленки доставлялись в лабораторию: первая сразу же проявлялась, со второй снималась копия. Один экземпляр пленок отправлялся в США для изучения. Если пленка представляла для ЦРУ особый интерес, оно направляло своих специалистов по расшифровке непосредственно на базу.

Первое вторжение самолета Пауэрса в воздушное пространство СССР произошло в ноябре 1956 г. Вот что пишет об этом сам летчик: «Утром я еще раз внимательно просмотрел карты с маршрутами, нанесенными кодовыми цветами: синим, красным и коричневым. Синий обозначал общее направление; на этих участках допускалось некоторое отклонение от курса. Красные линии отмечали районы расположения объектов; их следовало придерживаться возможно точнее. По обе стороны от проложенного курса шли пометки, указывающие пункты включения той или иной электронной и фотоаппаратуры. Коричневым цветом были обозначены запасные базы — на тот случай, если я почему-либо не смогу вернуться в Инджирлик. После того как мне сообщили сводку погоды, офицер разведки спросил, не хочу ли я взять ампулу с цианистым калием. Я отрицательно покачал головой, так как боялся, что ампула разобьется в кармане и яд попадет на тело. Самолет уже подтянули на взлетно-посадочную полосу. По сигналу начал разбег, достигнув заданной высоты, лег на курс. Ровно через 30 мин. после вылета потянулся к кнопке радиовызова. Самолет находился слишком близко от русской границы, поэтому обычный разговор мы заменили заранее разработанными кодовыми радиосигналами. Если все пойдет нормально и я смогу продолжать полет, пошлю в эфир два щелчка, которые примет база. В ответ она пошлет один щелчок, означающий: сигнал принят, продолжать полет как намечено. Если же я услышу три щелчка, значит, полет отменяется, тогда я должен немедленно развернуться и возвращаться на базу. Это будет мой последний радиоконтакт со своими. Я послал в эфир два щелчка. Через мгновение в ответ послышался один сигнал. Полет продолжался, я пересек турецкую границу между Черным и Каспийским морями и проник в воздушное пространство России...»

«Время готовит нам ловушку»

1957 год принес существенные перемены, явившиеся полной неожиданностью для США. 27 августа Советский Союз объявил об успешном запуске первой межконтинентальной баллистической ракеты. А 4 октября произошло событие — на околоземную орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли. Это потрясло весь мир и серьезно обеспокоило американские правящие круги, хотя администрация Эйзенхауэра и пыталась убеждать американскую и мировую общественность в «заурядности» успеха СССР.

В США был взят курс на дальнейшую, еще более активную милитаризацию экономики страны, на подхлестывание военных приготовлений. В соответствии с милитаристскими установками правящей верхушки Центральное разведывательное управление стремилось содействовать обеспечению военного превосходства блоку НАТО — главному военному инструменту империализма.

В свете всех событий полеты У-2 приобретали в планах Вашингтона еще более важное значение и вместе с тем становились все более рискованными. ЦРУ принимало меры к расширению сети баз для разведывательных самолетов «Локхид У-2», к активизации самих полетов. После того как третья, и последняя, группа летчиков закончила стажировку в Уотертауне, открылась еще одна база в Японии, расположенная в 24 км от Иокогамы.

Первое подразделение У-2 из Висбадена перебазировалось в более уединенный район ФРГ — Гибельштадт. Но и это место оказалось недостаточно изолированным. Некоторое время спустя первая и вторая группы У-2 слились на базе Инджирлик. Теперь ЦРУ и Пентагон основной упор делали на Турцию и соседние с ней страны. К этому времени полеты совершались не только с базы в Инджирлике, но иногда и с других — Лахора и Пешавара, расположенных в Пакистане.

Определенные изменения претерпел в 1957 г. и сам самолет У-2: серебристый цвет заменили черно-голубым, что сделало машину еще менее заметной в полете; в кабине установили катапультируемое сиденье, чтобы облегчить летчику возможность выбраться из самолета.

Для поощрения пилотов в условиях возросшего риска было объявлено, что все они награждены крестом «За летные боевые заслуги». Поскольку срок действия 18-месячного контракта подходил к концу, пилотам предложили продлить его на год. Пауэрс и еще несколько пилотов сочли, что разлука с семьей на протяжении такого времени слишком большой срок, и были настроены не возобновлять контракта. У ЦРУ не оставалось выбора, и оно уступило: вопреки прежним инструкциям пилотам разрешили перевезти семьи в Адану.

В связи с участившимися международными конфликтами (в зоне Суэцкого канала, затем — в Ливане) Инджирлик становился стратегически важной военной базой и перевалочным пунктом. Заметно возросло здесь число американских военнослужащих. И несмотря на строгие меры предосторожности, сведения об У-2 начали постепенно просачиваться в прессу. В статье, опубликованной в мартовском номере «Модел Эрплейн ньюс» за 1958 г., говорилось, например, что, по неподтвержденным данным, самолет У-2 совершает полеты «за железный занавес» и производит там аэрофотосъемку [По свидетельству Пауэрса, представители ЦРУ были всерьез обеспокоены тем, что официальный орган советских ВВС — газета «Советская авиация» опубликовала серию статей об У-2 — «зловещем орудии шпионажа», в которых утверждалось, в частности, что самолеты У-2 совершали вылеты из Висбадена].