Легенды Приграничья (сборник) - Бертрам Чандлер

— Мистер Петерсен, вы опозорили свою компанию, — начал Малетер. — Компания почитает за счастье не иметь вас больше в своих рядах. Это все. — Он повысил голос. — Вон.

— Мистер Малетер…

— Я велел вам убираться.

— Но мое оружие, личные вещи.

— Я думаю, их уже вывезли из космопорта и сдали на хранение.

— А деньги?

Металлического цвета брови поползли вверх:

— Мистер Петерсен, вы, конечно, не столь наивны, чтобы предъявлять какие-либо претензии к «Трансгалактическим клиперам»? Я наслышан, что некоторые хозяева настолько жалостливы, что выплачивают содержание дезертирам, — капитан Грюн, по правде сказать, собирался поступить с вами именно так. Но смею вас заверить, что я такого никогда не допущу — ни в одном из портов, находящихся под моей юрисдикцией. По закону, космолетчик, опоздавший на корабль, теряет все причитающиеся ему деньги, если только не сможет доказать, что опоздал по уважительной причине. Не думаю, мистер Петерсен, что у вас есть эти доказательства.

«К сожалению, это так», — подумал я.

— Как представитель этой планеты, я, естественно, стремлюсь оградить ее жителей от неприятностей, — продолжал он тем же ледяным тоном, как будто хотел замучить меня до смерти своей речью. — Я уже связался с консулом Земли. Обратитесь к нему, и он зарегистрирует вас как ЗКПБ — Земного Космолетчика, Потерпевшего Бедствие. Он позаботится о вашем жилье и содержании, пока не найдется место для вас на одном из транспортных кораблей. А теперь — вон.

Произнеся эту речь, он расправился с последними остатками моего чувства собственного достоинства.

Я вышел вон.

Глава 3

Консул Земли мог бы обрадоваться моему визиту — просто так, независимо от своих служебных обязанностей, — но если это и произошло, то ему весьма ловко удалось скрыть свои чувства.

Я битый час прождал на жестком стуле в приемной, где из газет и журналов имелись лишь старые потрепанные «Австралийский уголь», «Ежемесячник кораблестроения и металлургии», «Газета Калифорнийской ассоциации ритуальных услуг» и им подобные. Но даже эти газеты оказались наименьшим из зол. Подобно им, секретарша была тоже импортирована с Земли, только не несколько лет, а не более месяца назад. Некоторые земные дамы, покинув свою грязную планету, расцветают пышным цветом, иные — наоборот. Здешняя особь явно относилась ко второй категории. Возможно, она познакомилась с кем-то из космолетчиков, пока летела на Каринтию, хотя, скорее всего, как раз не познакомилась, но в результате возненавидела всех, кто имеет отношение к космическим кораблям. Разговор был просто ужасен. Она сидела за столом, глядя на меня, и ее костлявые пальцы были заняты вязаньем — наверное, чего-то подобного тому кошмарному балахону, который сейчас был на ней вместе с лохматой твидовой юбкой.

Но вот, наконец, раздался зуммер офисного интеркома. Дама подняла глаза и, повысив голос ровно настолько, чтобы он был слышен из-за перестукивания спиц, сообщила:

— Полковник примет вас.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Она никак не отреагировала. Я встал и прошел через приемную.

Консул оказался маленьким, толстым, розовым и лысым. Глазам тоже полагалось быть розовыми, но они, на удивление, были светло-голубыми, и стекла очков увеличивали их до невероятных размеров. Консул холодно смотрел на меня.

— Да, любезный?

— Моя фамилия Петерсен, — сообщил я ему.

— Я в курсе, любезный, — его пухлые пальцы перебирали бумаги на столе. — Вы дезертир. С трансгалактического клипера «Молния».

— Не дезертир, сэр. Я опоздал на корабль.

— Вы опоздали на корабль. Точно. Вы — дезертир.

— С точки зрения закона, под дезертирством подразумевается случай, когда космолетчик покидает корабль со своими документами.

— Да вы знаток права, любезный. Предупреждаю: я не выношу всяких юридических уловок.

— Я не дезертир, — повторил я. — И считаю важным выяснить мой правовой статус.

Он фыркнул:

— Никакого статуса, любезный, кроме сплошной головной боли. Я должен проследить, чтобы вы получали питание и имели крышу над головой, пока появится подходящий корабль. — Консул постепенно выходил из себя: — Да, корабль… Через три недели здесь будет «Дельта Эридана», она пойдет к Земле через Карибию, планету Ван Димена и Атлантию… — он самодовольно ухмыльнулся. — А вы уверены, что хотите вернуться на Землю?

— Разве у меня есть альтернативы?

— По крайней мере, одна точно есть, любезный. Миры Приграничья, например, жаждут заполучить сертифицированных офицеров, даже тех, кто замарал свое честное имя. Через месяц отправляется «Эпсилон Гончих Псов», он вылетит к дальним рубежам — к Ультимо, Туле, Фарэвэй и Лорну…

— «Божественная Бухара, — процитировал я, — счастливый Самарканд и города дальнего северо-востока».

— Что? — поперхнулся консул. — Что?

— «Хассен», — ответил я. — Флекер, Джеймс Элрой.

— Не понимаю, о чем это вы, — ворчливо произнес он.

— Не обращайте внимания. Я просто обеспокоен более серьезными вещами. Где, к примеру, я буду спать? И чем питаться?

— Я полагаю, что вы оказались не совсем уж за чертой бедности, — пустил крокодилью слезу консул.

— Но это и вправду так, — сказал я то, что было не совсем правдой. — Настоящий Потерпевший Бедствие Земной Космолетчик, вот кто я такой. Мне вовсе не кажется, что Империя разорится, если оплатит несколько моих счетов. Я-то достаточно выплатил ей в виде налогов.

Он нашел какую-то бумагу в самом низу огромной кучи:

— Вы вписаны в число проживающих в общежитии космолетчиков, Порт Таубер. Полагаю, ваши документы тоже там.

— А как я туда доберусь? — спросил я. — Пешком все-таки далековато.

Консул посмотрел на меня как на гадкое насекомое, выкопал в куче мусора кусочек бумаги и, нацарапав что-то на нем, протянул мне вместе с двадцатью пятью центами.

— Вот вам на проезд метрополитеном до космопорта, любезный. Подпишитесь, пожалуйста.

Когда я попросил ручку, его раздражение достигло критического уровня. Но моя, как я полагал, находилась вместе с документами в Порт Таубере. Я подписал.

— Так подумайте, любезный, насчет миров Приграничья, — консул повторил уже звучавшее сегодня предложение.

Меня посетила внезапная идея: