Легенды Приграничья (сборник) - Бертрам Чандлер

— Четыре… Три… Два… Один…

Люди, захватившие Калвера, были столь заняты приборами, не отрывали от них взгляда и не видели, как внезапно изменилось пламя, бьющие из-под кормы «Госпожи Одиночество».

— Старт!

Ускорение вжало Калвера глубоко в кресло, прижало его подбородок к груди. Медленно, с трудом он повернул голову и не увидел «Госпожу Одиночество». Еще медленнее, испытывая массу болезненных ощущений, он поднял взгляд и увидел старый корабль, который навис над яхтой, паря, словно адская летучая мышь. Он услышал, как удивленно вскрикнула и выругалась Соня:

— Вы и ваши гребанные инструкции! Вы и ваш обратный отсчет!

— Включи канал связи! — приказал Веррил. — Прикажи, чтобы эти дураки пропустили нас!

— «Звездный странник» обращается к «Госпоже Одиночество», — холодно заговорила девушка. — Федеральный корабль Службы изысканий «Звездный странник» обращается к «Госпоже Одиночество». Очистите дорогу. Это — приказ. Повторяю: это — приказ.

Наступила пауза, и Веррил снова выругалась:

— Эти свиньи глухи или ненормальны?

А потом из динамиков раздался голос Джейн:

— Вспомогательный крейсер Приграничья «Госпожа Одиночество» обращается к «Звездному страннику». Садитесь. Мы не хотим нести ответственность за вашу гибель, но если вы попытаетесь сбежать — вы взорветесь. Садитесь. Это — приказ!

Веррил был опытным пилотом, а его маленький корабль — очень маневренным. Конечно, насколько знал Калвер, «Госпожа Одиночество» — могучий корабль, и капитан Ингелс как пилот более чем просто компетентен. Веррил, поднимаясь, бросал свой маленький корабль из стороны в сторону, изматывая своих людей постоянным изменением ускорения. Зависнув над «Звездным странником», «Госпожа Одиночество» повторяла каждое его движение, и расстояние между кораблями все время уменьшалось. Несмотря на поляризационные фильтры на экранах, свет, заливавший рубку управления яхты, казался ослепительным. Несмотря на изоляционные слои, температура в рубке быстро повышалась.

— Снижайся, — чуть ли не рыдая, взвыла Соня Веррил.

— Так и скажи им, — стиснув зубы, пробормотал Верил.

— «Звездный странник» «Госпоже Одиночество», — с трудом проговорила девушка. — Мы приземляемся.

— «Госпожа Одиночество» «Звездному страннику». Садитесь на свое прежнее место. Мы останемся в небе до тех пор, пока не увидим, что вы все — все четверо и пленник не оставили корабль и не сдались полиции. Если вы не сделаете все это за достаточно разумное время, мы опустимся на вас и превратим в груду расплавленного шлака.

— Это твоя подружка? — злобным голосом поинтересовалась Соня Веррил.

— Точно, — подтвердил Картер.

— У тебя, любимый, очаровательные знакомые, — заметила она в своей обычной манере.

Они приземлились и, после того как Калвера развязали, вышли из корабля и отдались в руки полиции. Над космодромом странной кометой на черном небе повисла «Госпожа Одиночество» — угрожающий метеор, который никак не мог упасть. А потом она приземлилась с ревом, больше похожим на гром. Калвер, как и все остальные, оглянулся и увидел столб дыма на том месте, где стоял «Звездный странник». Кто-то перед тем, как покинуть судно, активировал систему саморазрушения.

Калвер позволил себе похлопать по плечу командора Веррила, зная, что тот оценит этот жест. Он не знал, что это значит потерять корабль, но мог догадываться, какие чувства испытывает командор.

А потом неподалеку от них медленно и плавно приземлилась «Госпожа Одиночество».

Вернуть вчерашний день

Глава 1

Я проснулся с пугающей уверенностью: произошло нечто ужасное. Стояла непривычная тишина. Громкое басовитое гудение космических двигателей настолько входит в жизнь космолетчика, что их молчание беспокоит больше, нежели внезапный вой аварийных сирен или тревожный набат. Так почему же я не слышал сигнала тревоги?!И почему не только молчат двигатели, но и насосы не гудят, и не слышно посвистывания систем вентиляции?

Правда, были кое-какие другие звуки.

Чье-то легкое дыхание. Я даже задержал выдох на несколько секунд, дабы удостовериться, что здесь есть кто-то еще. Тиканье часов. И другие звуки — очень слабые, едва различимые. Я попробовал идентифицировать их. Отдаленное резкое жужжание — где-то далеко над моей головой. И еще — совсем недалеко — механический гул и рокот. Внезапно ко мне пришло осознание: я слышу биение пульса большого города, а никак не космического корабля. Это могло успокоить, но, наоборот, встревожило.

Я с трудом пошевелился в кровати — да, в кровати, а не на узкой койке! — и ощутил рядом женское тело, мягкое и упругое, теплое, гладкое, бок о бок с моим. В другое время одно это могло вызвать желание, но не сейчас, ибо ситуация, похоже, действительно скверная. Я потянулся к настенному светильнику: он оставался включенным, когда мы, обессилевшие, погружались в сон. Помню, как сделал последнее усилие, выключая свет.

Я нажал на кнопку. Мягкий янтарный свет успокаивал взгляд. Он бликами играл на глянцевых каштановых волосах, рассыпавшихся на белой подушке, ласкал гладкое плечо и смуглую спину. И озарял циферблат настенных часов, стрелки которых показывали время с пугающей точностью.

— Илона! — резко сказал я.

Она отреагировала звуком, напоминавшим то ли мурлыканье, то ли просто вздох, пошевелилась, потянула на себя одеяло и укрылась под ним с головой.

— Илона!

На этот раз никакого ответа.

Пришлось ее потрясти: сначала легонько, затем более настойчиво. Девушка повернулась ко мне, глаза ее медленно, нехотя открылись тусклыми голубыми звездочками из-под темных волос.

— Ах, это ты… — проговорила она. И еще, раздраженно — Послушай, дай девочке поспать, а…

— Эти часы… — начал я.

— А что с ними? — Илона снова скользнула под одеяло.

— Они в порядке?

— Ну, конечно, в порядке!

Я спрыгнул с кровати и быстро подошел к окну. Припомнил, как обращаться с устройством управления поляризацией — Илона научила меня этому накануне вечером. Повернул рычажок, и затемненное стекло стало прозрачным, кристально чистым. В комнату ворвался яркий свет.

— Тебе что-то непонятно? — недовольно спросила она.

Я проигнорировал вопрос, разглядывая с высоты Нью-Прагу: высокие здания, сверкающие в лучах утреннего солнца, блестящие зеркала искусственных озер, зеленые парки. На северо-востоке находился космопорт. Солнце ослепляло, но все же я сумел разглядеть сверкающий шпиль наблюдательной вышки, высокую, странным образом закрученную колонну Маяка Карлотти. Еще там должна быть другая вышка, но ее я сейчас не видел.