Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антон Шарыпов – внук наставника, спасовец, он с малых лет боле кроче и набожный. В США он женился на Акилине Васильевне Ларионовой. Девушка красива, стро́йна, ласкова, вежлива, но что-то у них не пошло, хотя и были у них дети, три дочери: Матрёна, Фивея, Зина – и сын Коля, ещё маленьким утонул. Оне друг другу изменяли, и мать Антонова, Марфа, Акилине ето не простила, разжигала Антона против неё. Антон с Акилиной приехали в Аргентину богатыми, купили чакру[114] с фруктой – двадцать пять гектар с домом, купили на берегу реки четыреста гектар земли, провели канавы, поставили помпу большую трифазну, Антон разбахал на етой земле себе дворец, но недостроил. В городе Чёеле с компаньёнами открыли магазин строительный, жил на широку ногу. Так как русских было мало, он часто к нам приезжал и приглашал, возил нас по речке, жарили шашлыки, рыбачили, охотничали кабанов. Но нам ето не нравилось: Антон вёл жизнь развратну. Когда у нас основался собор, категорически запретили с Антоном знаться. С США часто приезжал брат Антона Андрей, он с нами ласкался, но мы как-то к нему относились с опаской. С малых лет как-то поведение у его было непростоя, и чичас – взглянешь на глазки и чувствуешь лукавство. Жена у его Февруса Мартюшева. Впоследствии узнали, что Андрей с Игнатиям свояки, у них жёны сёстры. Андрей – ето полный развратник, а старший брат Гаврил – ето человек грубый, характером в отца, его женили, но у него не пошло. Вскоре слухи прошли, что живёт развратно и сделался наркоманом.
Когда наш наставник запретил знаться со спасовсами, синьцзянсы исполняли волю наставника, но харбинсы не все. Селькя, Максим, Евгений Морозик, Лука Бодунов как праздновали[115] с Антоном, так и празднуют.
Вскоре приезжают дядя Васильева Килина жена с сыном, ето Февронья Мартюшева, сестра Игнатьевой жены. Сын Анатолий Васильевич попраздновал, и понравилась ему девка, Екатерина Степановна Шарыпова. Он её высватал, и мать с Игнатием пошли сватать дочь у спасовсов. Весь собор был в шоке: дак вот как, закон-то кому-то постановили! На свадьбе дядя Степан нас стыдил как мог и называл нас харбинскими жополизами, и он, получается, прав.
Вскоре выяснилось, что Игнатий с Андреям Шарыповым гуляли вместе. Как так? Антон – еретик, а Андрей святой? Народ занегодовал.
У Игнатия жена померла, остался вдово́й. Народ зароптал, что Таисья ездит тайно к Игнатию. Вскоре он высватал в США Валентину, женчина его возраста, но разведёна, один сын Василий, уже парень. Но у нас порядки такие: пока муж или жена живы, хоть и разошлись, не имеют права к другому браку. Но Игнатий на ето не посмотрел, хотя и шёл ропот. Перед венчанием обманул весь собор, наврал, что получил из США из собору писмо, что может жениться на етой женчине. Мы поверили и свенчали его. На свадьбу нихто не пошёл. Оказалось, писма с США никакого не было, всё он врал. Вот тебе и пастырь!
Тут ихна кучкя всё боле и боле показывала всякия разны фокусы. Игнатьевы сынки подросли, пятнадцать-шестнадцать лет. Варнавка, Иринейкя, Пашка Черемнов поставили в своих машинах наилучшия музыки, и во весь рупорт у них музыка играла. В моленне народ заговорил:
– Как так, Игнатий, всех боле ты ставил законы, и Димитрию Бодунову кричал: «Какой ты отец, продай все ети музыки да купи себе штаны!», а теперь стало всё можно?
Молчит.
10
Иона Черемнов с Игнатьевыми ребятёшками и пасынком арендовали за пятьсот кило́метров от Чёеле в провинции Буенос-Айрес, город Трес-Арро́жёс, земли́ и посеяли пшеницу. Какой у них был урожай, нам неизвестно, но одно: Иона сговаривал как-нибудь устроиться на посевных земля́х. Правды, охота бы сделать свою деревню, живём хуторами да по арендам. Но как? Земли дорогия, решили поехать посмотреть, где и как можно устроиться. Собрались на моём пикапе, подхватили трейлер с домиком на шесть человек и собрались: мы с братом Степаном, Иона, Василий Немец, Варнавка и Василий, Валентинин сын. Поехали по посевным землям. В провинция Буенос-Айрес много где заезжали, но нигде не подходит. Аренда дорогая, с процентами тоже не подходит, запрашивают пятьдесят процентов, ето очень много, и везде нам отвечают: дешевле вы не найдёте. Куда ни приезжаем, везде меня толкают, чтобы договаривался. Однажды говорю:
– Что всё мене́ приходится разговаривать? Давайте хто-нибудь из вас говорите.
Все промолчали, Иона говорит:
– У тебя подход хороший.
И все заговорили:
– Да, Данила, действуй, у тебя получается.
Стал им говорить:
– Слушайте, ребята, сами видите, земли́ нам не найти. Мой предлог такой. Чтобы нам добиться земли для деревни, один выход: мы должны найти большого богача, устроиться как рабочими всем вместе, показать наше старание, угодить ему, и тогда, может, человек смилуется и уделит земли под деревню. Другого выходу у нас нету, и деняг нету.
Идея всем понравилась, так и решили. В среду приезжаем в город Чавес, заходим в инмобилярия[116]. Человек угодил опытной и добрый, выслушал, хто мы такия и что ищем, и говорит:
– Да, ето возможно, у меня друзья есть такия, но ето будет в консе провинции, граничит с провинцияй Санта-Фе, там и посевы лучше.
Договорились, что будем тихонькю подаваться туда и созваниваться, где и с кем стретиться. В четверик вечером звоним ему и слышим хорошие новости. В пятницу в восемь часов вечером ждут в городе Виже́гас вести договор. Все повеселели.
Приезжаем в пятницу к обеду в Вижегас, и что я вижу: вся наша группа зашишикалась. Что происходит, не могу понять. Смотрю, Степан приходит ко мне и говорит:
– Слушай, братуха, ничего у нас не выйдет.
– Как так?
– Ну, все говорят, на какого-то дядюшку работать.
– А как вы хотите: посрать и жопу не замарать?
– Но сам знашь, у нас праздники, и в праздники надо будет работать.
– Степан, всё ето можно обговорить, и, ежлив мы будем работать день и ночь и всё будем успевать, хозяин толькя будет радоваться.
Подходит Иона, слышит наш разговор, вмешивается:
– Мы на некресть работать не будем!
– А что вы думали раньше? Не надо было трогаться с места. Такой расход сделали, всё почти добились, а теперь взадпятки́! Иона, всё ето начал ты, а теперь всё изменил. – Вижу, что у их всё заодно. – Ну, – говорю, – давайте хоть встретимся и услышим, какой предлог. – Ни в каки́ лады, все отмахиваются. – Раз так, пошли вы все в сраку! Но больше с вами я не товарищ, и ни с какими предлогами ко мне не лезьте!
Развернулись и домой. Но уже проехали тысяча пятьсот кило́метров.
Приезжаем домой, Степан говорит:
– Давай будем искать земли гектар пятьдесят и посеем кукурузы.
Говорю ему:
– У меня трактора нету, а твой выдюжит ли?
Он:
– Да, выдюжит, толькя что справил.
Вскоре нашёл возле реки у одного врача-хирурга, доктор Пас. Земля – залог сто гектар, договорился с нём с процента: семьдесят процентов нам, тридцать процентов ему. Степану сказал, Степан приехал посмотрел, очень обрадовался: така́ земля до́бра и возле реки. Ну, договорились: Степанов трактор, моя работа, и взялся я пахать день и ночь. Залог твёрдый.
Вскоре мотор полетел, не на чё справлять, я пикап продал, на ето справили, на остальные деньги купили семя-гибрид, удобрение, отравы, гербисид. Решили со Степаном посеять двадцать гектар помидор возле реки, а остальные тридцать – кукурузы. И ну опять трактор день и ночь, он снова стал ломаться. Я в переживании пошёл к доктору Пасу и говорю ему:
– Не знаю, что будем делать, расход сделали, трактор ломается.
Он спрашивает:
– И что думаешь делать?
– Я сам не знаю.
Он ведёт меня в барак и показывает новый трактор «Джон Дир» сто лошадиных сил. Я увидал, обрадовался и говорю ему:
– Выручай, давай проценты добавим тебе, но пускай твой трактор работает.
Он спрашивает:
– А сколь добавите?
Говорю:
– Со Степаном посудим и тогда ответим.
– Хорошо. – Приносит каталог и говорит: – Надо фильтры сменять.
Говорю:
– Ето пустяки, неси фильтры.
Он принёс, я сменил, ну и взялся за землю. За каких-то десять дней всё перемолол и приготовил.
Жил я на речке под палаткой с сыном Андрияном, ему уже было девять лет. Ета аренда была тридцать кило́метров от дому, возле Помоне. Приезжает Степан, видит, что земля пошти готова, но и видит, что и трактор другой, спрашивает:
– Где взял?
Говорю:
– Доктора Паса.
– Почему?
– Сам знашь, трактор беспрестанно ломается, и доктор Пас занял с условием, ежлив добавим проценты.
Степан раскричался:
– За каки́ румяны ему добавлять проценты? Я лучше помогу своим християнам!
Что получилось. Иона с Игнатием побегали-побегали, но аренды не нашли, и уже стаёт поздно, и взялись уговаривать Степана, чтобы уделил земли. Вот и разоряется Степан. Говорю:
– Степан, каки́-то проценты добавим, но будем на спокое. Спомни, когда оне прикочевали и мы им помогали – и чем оне нам заплатили? Спомни, сколь оне показали добра в моленне. А Иону я помню ишо из Масапе, ето будет проблема.
