Парадокс времени - Йон Колфер

Они отчаянно хотели заполучить лемура и не собирались сдаваться. Он был уверен в этом.

Артемис обратил внимание на подпрыгивающие за окном пригороды. На проходившем по пустыне шоссе откуда-то появилось оживленное движение. Мимо громыхали гигантские грузовики с колесами выше человеческого роста и кузовами, набитыми угрюмыми людьми. По испещренному выбоинами асфальту цокали копытами измученные ослики, нагруженные хворостом, бельем и даже мебелью. Тысячи пыльных мопедов лавировали между рядами машин, причем некоторые перевозили целые семьи — как только их ржавые рамы выдерживали… Придорожные здания мерцали в лучах близившегося к закату солнца подобно миражам. Призрачные дома, перед которыми расположились попить чаю привидения…

Ближе к центру застройка сделалась более плотной, между стенами уже не виднелись участки пустыни. Жилые дома чередовались с гаражами и магазинами видеокассет, кафе и пиццериями. Все постройки были одинакового оранжевого цвета, словно их обработали пескоструйным аппаратом, подлинная окраска проступала лишь небольшими пятнами под балками.

Как всегда при посещении развивающихся стран, Артемис почувствовал легкое удивление, вызванное сосуществованием древнего и современного. Козопасы в футболках клуба «Манчестер юнайтед» носили ай-поды на украшенных блестками цепях. На крышах хижин из гофрированной стали красовались тарелки спутниковых антенн.

До недавнего времени Фес был действительно значительным городом — центром караванной торговли между Югом и Востоком. Он славился как очаг арабской мудрости, священный город и место паломничества, когда путь на Мекку оказывался закрыт из-за погодных условий или нападений бандитов.

Теперь он стал местом заключения сделок между объявленными вне закона экстинкционистами и отъявленными ирландскими преступниками.

«Мир меняется значительно быстрее, чем прежде, — подумал Артемис. — И я помогаю изменять его к худшему».

Мысль не слишком успокаивала, но он и не рассчитывал насладиться покоем в обозримом будущем.

Зажужжал мобильник, сообщая о принятом текстовом сообщении, которое проделало путь от Феса до Ирландии и обратно.

Мальчик бросил взгляд на экран и оскалился в безрадостной улыбке.

«Кожевенный базар. Через два часа», — прочел он.

Кронски намеревался совершить обмен в людном месте.

«Очевидно, доктор доверяет мне точно так же, как я ему».

Сообразительный мерзавец.

Элфи вымещала злость на ни в чем не повинном шаттле: бросала аппарат в виражи так, что воздушные тормоза визжали, а стрелки приборов уходили в красные сектора. Ее летный шлем был подключен напрямую к камерам шаттла, благодаря чему она постоянно видела корабль со всех сторон. Кроме того, эльфийка могла дистанционно подключиться к камерам, установленным в туннеле. Этим участком туннеля пользовались редко, поэтому чувствительные к движению фонари включались, только когда до шаттла оставалось не более пяти миль.

Капитан Малой отчаянно пыталась получить удовольствие от полета и выбросить из головы все остальное. Еще в детстве она мечтала служить пилотом в Подземной полиции. Вписавшись в очередной поворот так, что до стены оставалось не больше миллиметра, она почувствовала, как до предела напрягся шаттл, словно поглотив напряжение ее тела.

«Артемис обманул меня, пытался меня шантажировать, но поступил так ради матери. Веская причина. Кто сказал, что я поступила бы иначе? Если бы я могла спасти мать, то пошла бы на все, включая обман друзей…»

Итак, она понимала, почему Артемис так обошелся с ней, хотя считала, что в этом не было необходимости. Но это не значило, что она простила его, по крайней мере, на данный момент.

Разве можно такое забыть? Судя по всему, она обманывалась, считая его другом.

Это не должно повториться.

В одном Элфи была совершенно уверена: теперь, после всего случившегося, они могли испытывать друг к другу только одно чувство — вынужденное уважение.

Она подключилась к расположенной на потолке шаттла миниатюрной камере и испытала удовольствие, увидев вцепившегося в подлокотники кресла Артемиса. Возможно, у камеры просто сбились настройки, однако лицо его имело зеленоватый оттенок.

«Ты все испортил, вершок, — подумала Элфи. — Надеюсь, это не погрешность цветопередачи, а твой истинный облик».

В марокканской пустыне, к югу от города Агадир, находился естественный разлом, где туннельный газ выходил на поверхность сквозь полмили песчаной массы. Единственной приметой служило незначительное изменение цвета песка над разломом, а сам газ быстро рассеивался ветром, едва успев вырваться из-под земли. Тем не менее процесс не прекращался в течение многих тысяч лет, и в результате возникли дюны с причудливыми красными полосками, которые, как клялись местные жители, являлись не чем иным, как кровью жертв знаменитого в двадцатом веке бандита Райсули. Маловероятно, чтобы кто-то верил в подобный бред, включая, в первую очередь, самих жителей деревни, но подобные факты добавляли красок путеводителям, привлекая туристов в эту ничем более не примечательную область.

Элфи вывела шаттл через разлом, закрыв воздушные фильтры, чтобы в двигатель не попали мельчайшие песчинки. Она летела практически вслепую, руководствуясь только трехмерной моделью разлома. К счастью, этот отрезок пути был самым коротким, и буквально через несколько секунд шаттл взмыл в африканское небо. Несмотря на теплоизолирующую обшивку, пассажиры скоро почувствовали жару. Особенно Мульч Рытвинг. В отличие от других подземных жителей, гномы плохо переносят пребывание на поверхности и никогда не мечтают подставить лицо солнечным лучам. Любая высота выше уровня моря вызывает у них головокружение.

Мульч смачно рыгнул.

— Слишком высоко. Мне не нравится. Жарко, слишком жарко. Мне нужно в туалет. Не знаю точно, зачем. Просто не заходите туда. Что бы ни услышали, не заходите.

Когда гном дает подобный совет, к нему лучше прислушаться.

Элфи послала заряд на ветровое стекло, чтобы очистить его от песка, потом направила шаттл на северо-восток, в сторону Феса. Если повезет, они еще могут успеть на место встречи раньше младшего Артемиса.

Включив автопилот, она повернулась вместе с креслом лицом к другому Артемису, лицо которого постепенно обретало свой нормальный цвет, то есть становилось из бледно-зеленого просто бледным.

— Ты уверен, что встреча произойдет именно здесь? — спросила эльфийка.

Артемис ни в чем не был уверен, и эта неуверенность мешала ему ясно думать.

— Нет. Но я отчетливо помню, что обмен произошел на кожевенном базаре в Фесе. По крайней мере, начать нужно с этого места Если Кронски и молодой я там не появятся, отправимся в лагерь экстинкционистов.

Элфи нахмурилась.

— Гмм. Этот план не соответствует твоим обычным стандартам, и у нас мало времени. Нет даже пары лишних дней. Время — наш враг.

— Да, — согласился Артемис. — Время — причина всех наших злоключений.

Элфи взяла пищевой брикет из холодильника и вернулась за пульт управления.

Артемис смотрел подруге в спину и пытался понять, о чем говорит ее тело. Сгорбленные круглые плечи, скрещенные на груди руки. Она изолировала себя, отказывалась общаться. Чтобы вернуть ее расположение, требовался какой-то нестандартный ход…

Юноша прижался носом к стеклу иллюминатора и стал смотреть на проносившуюся мимо разрисованную охряными и золотистыми полосами марокканскую пустыню. Наверняка есть что-то, чего Элфи хочется больше всего на свете. Что-то такое, чего она не сделала и теперь жалеет, а он каким-то образом может помочь ей это осуществить.

Артемис сосредоточился на собственных мыслях и буквально через мгновение все понял. Разве он не видел голографическое изображение на одной из полок? Разве не было никого, с кем Элфи не успела попрощаться?

Полис-Плаза, Гавань, Нижние уровни

Командующий Джулиус Крут по самый кончик грибной сигары зарылся в документы. Не то чтобы эти документы были настоящими.

В эпоху Кентавра не осталось ни одного полицейского протокола, написанного на бумаге.

Все фиксировалось на кристаллах и хранилось в центральном устройстве памяти где-то в информационном пространстве. Недавно специалисты Жеребкинса занялись выращиванием запоминающих растений, а это означало, что скоро информацию можно будет хранить в цветах, навозных кучах и даже в торчащей изо рта Крута сигаре. Командующий в этом совершенно не разбирался и, самое главное, не хотел разобраться.

Пусть Жеребкинс живет в мире нано- и кибертехнологий. А он предпочитал остаться в мире привычных полицейских проблем. Тем более что их хватало с избытком.

Во-первых, на поверхности разгуливал старый враг Мульч Рытвинг. Этот гном словно насмехался над ним. Его последние преступные шалости заключались в проникновении в терминалы и продаже добычи изгнанным на поверхность и существовавшим среди людей подземным жителям. На каждом месте преступления он оставлял, словно визитную карточку, аккуратную кучку переработанного грунта.