Герои – моя слабость - Сьюзен Филлипс

– Я… я не знаю. Телефон и компьютер я брала с собой, но… – Внезапная мысль заставила ее похолодеть. «Куклы!» Плутовка лежала у нее в рюкзаке, но остальные…

Обежав Тео, Энни метнулась в студию. Там под окном стояла низенькая полка, где обычно хранились краски, кисти и прочие художественные принадлежности. Вымыв ее неделю назад, Энни устроила там кукол. Они выглядели в точности так же, как утром, когда она выходила из дома. Пышка с Питером сидели между Милашкой и Лео.

Тео просунул голову в студию.

– Милые у тебя друзья.

Энни хотелось взять кукол на руки, поговорить с ними, но только не на глазах у Тео. Он направился в спальню. Она поспешила за ним.

Куча одежды в углу дожидалась, пока Энни ее разберет – нужно было избавиться от части вещей Марии, чтобы освободить место для собственных. На стуле между окнами висел забытый лифчик, а рядом сброшенная утром пижама. Обычно Энни застилала постель, но в этот день поленилась, оставила белье в беспорядке, да вдобавок бросила на краю матраса банное полотенце. И самое ужасное – посреди комнаты валялись со вчерашнего вечера ярко-оранжевые трусы.

Тео обвел глазами весь этот хаос:

– Да, вандалы тут потрудились на славу.

Он еще отпускал шуточки!

Кот задремал у него на руках, но Тео продолжал гладить его по спине, перебирая длинными пальцами густую черную шерсть. Он медленно вернулся в гостиную, затем перешел в кухню. Энни поспешно толкнула ногой под диван книгу, посвященную искусству эротической фотографии, и торопливо устремилась за ним.

– Ты не замечаешь ничего странного? – спросил Тео.

– Да! Мой дом превратился в помойку.

– Я не об этом. Посмотри вокруг. Тебе не бросается в глаза что-то необычное?

– Вся жизнь проносится у меня перед глазами, как при ускоренной перемотке. Ты это имел в виду?

– Хватит пороть ерунду.

– Извини, ничего не могу с собой поделать. Я всегда шучу, когда испугана. – Она попыталась увидеть странность, о которой говорил Тео, но не могла сфокусировать внимание. Мысли ее разбегались. Тео в самом деле ни при чем, или он просто искусный актер? Но кто еще мог устроить такое? Барбара предупреждала, что на острове полно чужаков, однако если в дом вломились бродяги, почему ничего не пропало? Хотя, с другой стороны, тут и красть-то особенно нечего. Разве что наследство Марии. Мысль о том, что кто-то мог знать о наследстве, заставила Энни застыть на месте. Она придирчиво оглядела кухню. Мусорное ведро перевернуто, по полу рассыпаны рис и макароны, но ничего не разбито, не сломано. – Пожалуй, могло быть и хуже, – произнесла она наконец.

– Совершенно верно. Нет разбитого стекла. Вроде бы ничего не пропало. Похоже, это сделано умышленно. Может, кто-то на острове затаил на тебя злобу? – Энни выразительно посмотрела на Тео. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что означал этот взгляд.

– Не смотри на меня. Это ты считаешь меня врагом.

– И неудивительно!

– Я не сказал, что виню тебя за это. Я был гадким, испорченным мальчишкой. Я лишь хотел подчеркнуть, что у меня нет мотива.

– Рассказывай! Еще как есть, и не один. Ты хочешь заполучить коттедж в свое владение. Я вызываю у тебя неприятные воспоминания. Вдобавок ты… – Энни вовремя осадила себя, у нее едва не вырвались неосторожные слова.

Но Тео с легкостью прочитал ее мысли.

– Я вовсе не психопат.

– А я и не говорила, что ты псих. – Хотя не сомневалась в этом.

– Энни, я был тогда ребенком. Вдобавок тем летом я переживал сложный период.

– В самом деле? – Энни могла бы многое на это возразить, но промолчала, решив, что сейчас не самое подходящее время выяснять отношения с Харпом.

– Давай временно исключим меня из списка подозреваемых. – Он примирительно поднял руку, потревожив спящего кота. – Считай это гимнастикой для ума. Ты снова вернешь мое имя в начало списка, как только мы закончим обсуждение.

Тео издевался над ней. Энни следовало бы прийти в ярость, но она почувствовала странное умиротворение.

– Других подозреваемых в моем списке нет. – Хотя, возможно, кто-то знал, что в доме спрятано нечто ценное. Интересно, они нашли что искали? Энни изучила содержимое книжного шкафа, но не составила описи вещей, хранившихся в студии, не осмотрела ящики и полки. Откуда ей знать, не пропало ли наследство Марии?

– Ты после приезда ни с кем здесь не ссорилась? – Рука Тео вновь нетерпеливо взметнулась. – Кроме меня.

Энни покачала головой:

– Нет, но меня предупреждали насчет бродяг.

Тео опустил кота на пол.

– Не нравится мне эта история. Ты должна сообщить в полицию на материке.

– Насколько я понимаю, они даже не почешутся, если речь не идет об убийстве.

– Да, ты права. – Он расстегнул молнию на куртке. – Давай разгребем этот завал.

– Я сама справлюсь, – торопливо выпалила Энни. – Ты можешь ехать.

В глазах Тео мелькнуло сочувствие.

– Если б я собирался тебя убить, изнасиловать или учинить еще какое-нибудь зверство, о чем я, по-твоему, только и мечтаю, то давно бы это сделал.

– Рада, что этого пока не случилось.

Тео пробормотал что-то себе под нос и скрылся в гостиной.

Снимая пальто, Энни подумала о книгах и брошюрах по самосовершенствованию, в которых говорится, что нужно следовать своим инстинктам. Но инстинкты запросто могут обманывать. Вот как сейчас, к примеру. Потому что Энни едва ли чувствовала себя защищенной.

Ночью, забравшись наконец в постель, Энни снова начала кашлять, отчего заснуть стало еще труднее. Но как тут расслабиться, когда Тео Харп разлегся на розовом диване? Он наотрез отказался уезжать, даже после того как Энни приказала ему убираться. И самое ужасное – какая-то часть ее существа хотела, чтобы он остался. Восемнадцать лет назад было то же самое. Тео прикинулся другом, завоевал ее доверие, а потом превратился в жестокое чудовище.

День выдался тяжелый, изнурительный, и в конце концов Энни задремала, а потом провалилась в глубокий сон. На заре бледно-серый утренний свет коснулся ее век, и Энни охватило блаженное чувство покоя, какое бывает, когда вставать еще рано и можно понежиться в постели. Наслаждаясь уютным теплом и приятным дремотным туманом, она свернулась калачиком, подтянув колени к подбородку. Как вдруг на что-то наткнулась.

Глаза ее широко открылись.

Тео лежал рядом на кровати. Растянувшись на спине. Совсем близко. В двух дюймах от нее.

Энни почувствовала, что задыхается. Из горла ее вырвался сдавленный хрип.

Глаза Тео остались закрытыми, но губы зашевелились:

– Предупреди меня, если соберешься завизжать, – пробормотал он. – Чтобы сначала я успел покончить с собой.

– Что ты здесь делаешь? – проскрежетала Энни, не в силах закричать.