Победный «Факел Гаргалота» - Гай Орловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вокруг него явно советники, так что удирал не совсем уж в спешке, а отступал или же просто проводил совещание, когда мы высадились на берег и пошли на штурм.
Королевскому секретарю поспешно давали дорогу. Я ожидал, что опустится перед королем на колени, но он лишь низко поклонился, что дало мне ненужную возможность рассмотреть каменный пол и носки сапог самого Шерзингера.
– Говорите, – послышался хриплый и полный подозрения голос короля. – Как вы прошли через их ряды?
– Меня пропустили, Ваше Величество, – ответил Шерзингер, изображение отпрыгнуло от пола, неспешно проползло по обутым в военные сапоги ногам короля, штанам грубого покроя, явно у королевского секретаря проблемы со спиной, еще я успел увидеть золотой пояс и плотную рубаху синего цвета, наконец в кадр попало лицо короля, но сильно сбоку, камера же на плече. – Более того, захватчики послали к вам.
Все зашептались, король спросил быстро:
– С чем? Требуют сдачи?
Шерзингер замотал головой, изображение задвигалось, будто смотрит со лба королевского секретаря.
– Удивительно, – произнес он почтительно-радостно, – но речь о сдачи не идет. Как оказалось, на корабле гаргалотцев находится принцесса Стефания…
Кто-то за его спиной проговорил едва слышно:
– Вот же сволочь… Везде пролезет! Неужели и у гаргалотцев что-то выпрашивает…
Король потребовал:
– А о чем тогда речь?
Секретарь сказал быстро:
– Ваше Величество, гаргалотцы потребовали отдать земли Сарджантрии под полное управление принцессы Стефании.
Гиллеспай охнул:
– Что-что? Я услышал верно?
– Отдать земли Сарджантрии, – послушно повторил секретарь, – под полное управление принцессы Стефании. И признать независимость этой, как они считают, явно со слов этой хитрейшей змеи, все еще существующей Сарджантрии!
Король откинулся на спинку кресла. Злое лицо чуть разгладилось, пробормотал озадаченно:
– И это все?
Его лицо уплыло вверх, а в кадре снова появились королевские сапоги, что у них за дурной обычай кланяться, а когда снова я увидел лицо Гиллеспая, королевский секретарь подтвердил:
– Все, Ваше Величество. Похоже, Стефания в самом деле непотопляемая. Но этот вариант нам даже выгоден, скажу сразу.
– Чем же? – потребовал король.
Секретарь объяснил:
– Гаргалотцам придется отнимать земли и у Дронтарии! Это крепко испортит их отношения с королем Астрингером. Вряд ли даже останутся в союзе.
– Это хорошо, – сказал кто-то из советников, – с нами уже испорчены, так пусть и у дронтарцев не будет преимущества.
Секретарь сказал быстро:
– И, честно говоря, у Астрингера не будет такой могучей поддержки. Подумать только, всего два корабля, а что натворили!.. А если бы явилась эскадра таких чудовищ?
Еще один советник произнес осторожным голоском:
– Эти два корабля, Ваше Величество, не те, команду которых тогда пленили так неудачно. Те были несколько мельче, хотя тоже гиганты…
– Они в самом деле не участвовали?
– Точно, – заверил советник. – Наши с башен прокричали, что подошли только два корабля. Новых. Они помнят, те были чуть-чуть меньше.
– Странно, – буркнул Гиллеспай озадаченно.
Шерзингер кашлянул и проговорил значительным голосом:
– Подозреваю, отправились обратно в свое королевство с докладом. Дескать, океан переплыли, отыскали на этой стороне королевства, что значительно слабее…
Советники помрачнели, Гиллеспай сказал напряженным голосом:
– У нас не так уж много времени до того дня, как вернуться. Уже с большими силами… Хотя бы утонули по дороге!
Шерзингер сказал негромко:
– Ваше Величество, у нас могут наступить очень непростые времена.
Глава 5
Все умолкли, изображение подрагивает, словно королевский секретарь тайком чешется или же у него тик двуглавой мышцы плеча, едва различаю озабоченные лица советников короля, а он сам наконец проговорил усталым голосом:
– Полагаете, стоит согласиться на их омерзительные условия?
– Условия могут быть омерзительными, – сказал Шерзингер осторожно, – и даже унизительными, но вы король, потому обязаны смотреть шире…
– Ну-ну?
– Соглашаясь вернуть земли принцессе Стефании, – сказал он, – вы нанесете ущерб Астрингеру намного больший, чем Гарну. Он не только потеряет часть своей Дронтарии…
Король буркнул:
– Сард и так стал почти нашей землей.
– Но еще не формально, – напомнил Шерзингер. – Надо ли объяснять, что Астрингеру очень не захочется отдавать свою землю этой непонятно откуда взявшейся принцессе? А еще это рассорит с гаргалотцами. Нам терять нечего, и так в ссоре, как верно заметил мудрый советник и уважаемый всеми Бордиллон. А вот Астрингер их союзник…
Король надолго погрузился в раздумья, я уже начал побаиваться, что откажется, у королей дури столько же, как у прочих самцов, что не терпят других доминантов, но он сказал мрачно:
– Все варианты перебрал, ничего не подходит. Придется согласиться. Теперь нужно срочно думать, чего нам ожидать, если там будет принцесса Стефания…
– Не если, – мягко уточнил Шерзингер, – а когда. Вы же приняли решение, Ваше Величество? Нужно срочно сообщить о нем гаргалотцам, пока те не начали все жечь и предавать огню.
Король вяло отмахнулся.
– Да-да, пошлите к ним…
Один из придворных, которого королевский секретарь назвал всеми уважаемым советником Бордиллоном, громыхнул тяжелым голосом:
– Ваше Величество, лучше я сообщу.
Гиллеспай взглянул на него с сомнением.
– Вы? Зачем? Вы же ее видели…
– Принцесса меня не интересует, – сообщил Бордиллон. – Хочу взглянуть на гаргалотцев. Не верится, что сажают на трон только ради справедливости…
– Или чтобы уесть нас?
Советник покачал головой.
– Уесть – это попутно, между делом. А дело – получить базу на берегу. Их королевство где-то далеко в океане, куда нашим кораблям не добраться. Но даже на таких гигантах это непросто, если у них, пока доплыли, кончились все запасы еды и воды… Может быть, половина эскадры вообще затонула!
– Хорошо, – ответил король. – Идите вы. Но будьте осторожны… в расспросах.
– Ваше Величество!.. Я всегда выше всего на свете блюду ваши интересы.
Он исчез из поля зрения, слышно было, как отворилась дверь, донеслись голоса стражей в коридоре, в то время как изображение фокусировалось на левом плече Гиллеспая, а его лицо оставалось на краю экрана.
Я мазнул пальцем над запястьем, отключая связь. В идеале такой бы разместить у Гиллеспая над рабочим столом, чтобы при необходимости видеть и слышать все важные решения, но все не ухватить, а помощников в этом деле брать нельзя, нельзя…
В коридоре послышались голоса, я выждал, наконец заглянул один из гвардейцев.
– Адмирал, – сказал он бодро, – тут какие-то двое из побежденных… Говорят, по важному делу. Один назвался главным королевским советником Его Величества Гиллеспая, второй тут уже был…
– Впусти, – велел я. – Ты сказал главное, они побежденные. А ты – победитель.
Он ухмыльнулся и, открыв дверь шире, сделал приглашающий жест дальше в коридор.
Я торопливо сел в королевское кресло, развалился и закинул ногу на ногу. Через пару мгновений вошел Бордиллон, еще более высокий, чем на дергающейся картинке, поклонился и встал у порога. Королевский секретарь Шерзингер остался в коридоре.
Стражник в коридоре захлопнул дверь, я выдержал паузу, затем небрежным жестом велел приблизиться, но шагах в четырех снова остановил и некоторое время всматривался с выражением пренебрежения и полного превосходства. Увы, это приходится демонстрировать, здесь так понятнее, кто есть ху.
Он молчал, никто не смеет первым заговаривать со старшим, наконец я медленно разлепил губы и произнес как можно небрежнее:
– Ну?
Он торопливо поклонился.
– Могу я поинтересоваться… как к вам обращаться?
– Я представляю Гаргалот, – ответил я. – Адмирал одного из его флотов. Седьмого флота.
Он подождал еще, но я холодно молчал, и он сказал вынужденно:
– Адмирал… Его Величество король Гарна Гиллеспай великодушно откликнулся на просьбу принцессы Стефании передать ей землю Жантрии в ее пользование. В доказательство великодушного дара, обусловленного исключительно щедростью и благородством Его Величества, я принес заверенную лично королевской подписью и всеми королевскими печатями грамоту дарения.
Я сделал жест, он приблизился на полусогнутых. Я небрежно взял из протянутой руки длинный свиток, быстро проглядел, хмыкнул, постарался сделать лицо строгим и подозрительным.
– А остальные подписи?
Он спросил, слегка опешив: