Невинная вдова - Анна О’Брайен

Уголки губ Ричарда дрогнули. Видимо, он разгадал мои намерения.

— Я обещаю, что стану думать о тебе по меньшей мере раз в день.

— И все?

— Разве этого недостаточно? — Но он сдался. — Я весь твой, Анна. Мое сердце бьется ради тебя. Ты чувствуешь это? — Он прижал мои ладони к своей груди, чтобы я ощутила глухое биение сердца под бархатом его куртки. — А когда я вернусь, мы поженимся.

Прощаясь, Ричард провел тыльной стороной ладони по моей щеке.

— Ласковая моя Анна! Я все равно тебя люблю!

Меня до глубины души тронула нежная насмешка, прозвучавшая в его голосе. Я поймала его запястье и прижалась к нему губами. Я улыбнулась, пристально глядя ему в глаза, и прочитала в них ответную любовь.

— И я тебя люблю! Храни тебя Господь! — прошептала я.

Я была счастлива. Все потрясения и переживания остались в прошлом. Мы купались в теплых лучах снисходительности и благородства нашего монарха.

Ричард принадлежал только мне.

Глава шестая

Я не почувствовала приближающегося несчастья. Буря обрушилась без предупреждения.

— Что стряслось? — спросила я у графини, встретив ее на главной лестнице донжона в Уорике. — Что там такое? Неужели опять война?

Мы вместе уставились на внезапно воцарившийся во дворе хаос. Несколько секунд назад в воротах появился небольшой отряд облаченных в боевые доспехи всадников. На остриях их копий развевались вымпелы графа.

— Не знаю.

Мама устремилась вниз. Я не отставала.

Она вскрыла письмо, врученное ей гонцом графа, и, пробежав его глазами, покачнулась. Остекленевшими от ужаса глазами она обвела заполненный солдатами двор. Было ясно, что она получила очень скверные вести. По наивности я решила, что это может означать только одно. Холодная рука паники стиснула мое горло.

— Нет, — прошептала я. — Нет!

— Что?

Лицо графини побледнело, глаза расширились. Даже ее губы побелели. Ей было трудно говорить. Наверное, это граф! Только несчастье с графом могло лишить мою маму самообладания.

— Он ранен?

Я подошла ближе, потому что мне показалось: еще мгновение, и она опустится на пол. Но хотя она смотрела сквозь меня, словно меня и не было вовсе, ее пальцы железной хваткой сомкнулись на моем запястье.

— Что? — Осознав смысл моего вопроса, она ахнула. — Нет… Нет, твой отец жив и здоров. Но… Я знала, что он обеспокоен и разгневан… Я знала, что им движет обида… Он считал, что Эдуард мягко стелет, одновременно вынашивая совершенно иные замыслы. Но мне и в голову не приходило, что Уорик может пойти на такое! Что он не пожелает забыть старые обиды. Пресвятая Дева! Зачем он это сделал?

— Но что он сделал?

Ее пальцы сжимались все сильнее, а она этого даже не замечала, пока я не поморщилась от боли.

— Восстание с целью свержения Эдуарда. Опять! — Графиня процедила эти слова сквозь зубы. — Твой отец поднял бунт в Линкольншире, чтобы выманить Эдуарда на север, намереваясь одолеть его в сражении. Прибывшему в Уорик коменданту графа надлежит собрать под его знамена войска.

— Он что, опять хочет захватить Эдуарда в плен?

Я не верила ушам. В прошлый раз пленение Эдуарда привело к самым унизительным последствиям. Зачем отцу понадобилось рисковать еще раз? Зачем вызывать на себя гнев короля?

— Нет. — Графиня скомкала письмо. — Кларенс сейчас с Уориком. Они собираются свергнуть Эдуарда и посадить на трон Кларенса. Кларенса!.. Изабелла станет королевой! Ха! Какая заманчивая затея! Хорошо, если у милорда все получится. А если нет? Если он потерпит неудачу, Эдуард нас больше не простит. Нет, на этот раз пощады нам не видать.

Но я об этом не думала. В приступе чистейшей воды эгоизма я не понимала ничего, кроме того, что мы опять оказались в роли изменников. Мы мятежники. Враги короля, нарушители мира в королевстве. Нам не избежать ненависти и мести Эдуарда. Впервые в жизни я поставила под сомнение мудрость своего отца. Но нет, я должна полагаться на верность его решений. Я не имею права сваливать на него вину за наши несчастья.

И вдруг на меня обрушилось осознание непоправимости происшедшего.

О Ричард! Любовь моя! Что с нами теперь будет?

— Что же нам делать? — беспомощно спросила я, заранее зная безжалостный и четкий ответ на свой вопрос.

— Ждать. Что еще нам остается?

Одно решение было принято за нас. В замок прибыл гонец с распоряжением от Кларенса. Оно было кратким и категоричным. Нам надлежало усадить Изабеллу в паланкин и отправить ее в Эксетер, где она должна была укрыться под сенью епископского дворца и с Божьей помощью избежать опасностей войны. Там она будет находиться вдали от Эдуарда, которому могло прийти в голову захватить ее и ее неродившегося ребенка и тем самым попытаться повлиять на Кларенса. Сопровождать Изабеллу будет Марджери. Маме не хотелось отпускать старшую дочь, но она понимала, что это необходимо. Мы долго смотрели вслед ее свите, постепенно исчезающей на фоне зимнего пейзажа.

— Я должна быть с ней, — бормотала графиня, побелевшими пальцами вцепившись в каменный парапет. — Изабелла слаба. Было бы лучше, если бы она осталась здесь. Случись что-нибудь в дороге…

Я стояла рядом, молча переминаясь с ноги на ногу. Приказания Кларенса не расположили меня к нему. Для Изабеллы было бы лучше остаться в стенах замка Уорик. Обхватив себя за плечи обеими руками, графиня устремила на меня пристальный взгляд.

— Итак, дочь! Готовимся к осаде или собираем пожитки для поспешного бегства?

— Ричард! Ричард приехал!

Я мчалась вниз, забыв обо всем, кроме того, что вопреки всем ожиданиям он о нас не забыл.

— Ричард приехал. И Фрэнсис тоже с ним.

Я остановилась как вкопанная. Как жаль, что вместо этого практичного шерстяного платья я не надела свой новый лазурно-голубой наряд с расшитым золотом лифом. Меня опять захлестнула радость предстоящей встречи. Но при виде напряженного маминого лица я похолодела. Как сможем мы с Ричардом пережить это очередное перераспределение сил? Ведь нас опять разделило черное предательство и пролитая кровь! И пусть Фрэнсис приходится Уорику приемным сыном, он прибыл в замок в составе свиты Ричарда Глостера. Как мы посмотрим им в глаза? И что скажет мне Ричард? Даже если я надену самое красивое из своих платьев, надеяться мне все равно не на что.

— Это должно было произойти, — только и сказала графиня. — Молодость тянется к молодости. Они всегда дружили.

Мы спустились во двор, чтобы поприветствовать гостей. Но встреча вышла натянутой и холодной.

— Я ненадолго, миледи. — Ричард спрыгнул с лошади, бросив поводья оруженосцу, и с ледяной вежливостью поклонился графине, одновременно косясь в мою сторону. — Мне не следует здесь находиться. Я очень сожалею о нашем разрыве, но не я поднял мятеж против короля.