Земляной А. Орлов Б. Рокировка в длинную сторону - О З

- Саша, а ты - куришь? - И, приподнявшись на носочки, шепнула ему в самое ухо, - Хочешь, я тебе папиных папирос принесу?

Мальчик посмотрел на нее каким-то странным взглядом, и Светлана решила, что он ей не верит, а потому тем же шепотом добавила:

- Правда-правда, принесу. Вот честное слово, я знаю, где они лежат...

Но Саша вдруг приобнял ее, посмотрел ей прямо в глаза и очень серьезно произнес:

- Спасибо, Светик. Большое спасибо, но я не курю... - И, видя, что девочка ему не верит, поправился, - Больше не курю. Это вредно.

В то утро в Центральном универмаге Мосторга было людно. Кроме обычных покупателей, которых летом всегда было больше, чем зимой, сегодня, в первый день шестидневки, в магазин прибыло пополнение. Под лозунгом 'Учиться торговать по социалистически!' в ЦУМ пришли двести человек с путевками от комсомольских организаций. Новичков развели по отделам, но пока от них не было ни какого проку, если не считать 'проком' создание дополнительной толчеи и суеты...

ЦУМ Мосторга был одним из немногих советских магазинов, в котором использовались кассовые аппараты. Громоздкие, красного дерева, отделанные медью, никелем и настоящим серебром, звенящие и стрекочущие машины 'NATIONAL' доверялись только самым опытным сотрудникам. Старшим кассирам.

Старший кассир отдела промтоваров Вера Степановна Беляева с самого утра была не в духе. Мало того, что она сама с трудом умещалась в будочке кассы, так теперь рядом с ней еще трется кудрявая, словно овца, 'эта девица'! Тоже мне, комсомолка! Девятнадцать лет, а выглядит, словно мальчишка-подросток! И это особенно нервировало Веру Степановну: Саша - ее Саша! - пропал, и уже третий день от него ни слуху, ни духу! А ведь обещал... Только позвонил в магазин, попросил передать, что все - нормалек и пропал... Вера Степановна смахнула непроизвольную слезинку: мальчик запал ей в сердце. Такой маленький, а уже строгий, серьезный... А вдруг с ним что-то случилось? Мало ли, что там на ЗИСе могло произойти? Тем более продавцы шептались, что там кто-то то ли стрелял, то ли взрывал... А Саша - ЕЕ САША!!! - был там. Вдруг... Нет, не может быть! Но все-таки, вдруг...

- Товарищ Беляева, а вот когда вы сумму пробиваете, вы сами складываете? - робкий девчоночий голосок отвлек Веру Степановну от тягостных раздумий.

- Нет. Я ж тебе объясняла - начала Вера Степановна раздраженно, но вдруг подумала, что девчушка ни в чем не виновата, и уже более мягко принялась еще раз объяснять новенькой устройство кассового аппарата.

-... Вот, а когда ты последнюю сумму набила, вот на эту широкую клавишу нажимаешь и вот эту ручку кру...

- Тетя Вера, здрассьте!

Вера Степановна, не веря, подняла глаза...

- Сашенька! Мальчик мой дорогой!

Покупатели, стоявшие в очереди с чеками на оцинкованные корыта и артельные самовары, дорогущие радиоприемники и копеечные прихватки, в изумлении взирали на кассиршу, вихрем вылетевшую со своего места, и схватившую в объятья невысокого худощавого мальчугана с красным галстуком.

- Ну как же ты, так?! Ведь обещал дать знать! А я... я уж извелась совсем!! Ведь на ЗИСе говорят, стреляли! - От счастья Вера Степановна уже не соображала, что говорит, - А я... И ведь дяди твоего совсем не знаю! Как же ты?! И я, квашня глупая... Кушать хочешь?!!

Сашка терпеливо сносил все эти объятия, поцелуи и тормошения. За почти семьдесят лет долгой и насыщенной жизни, он точно выяснил и накрепко запомнил: с женщиной спорить бесполезно, как с телевизором. А потому надо просто дождаться, когда градус встречи понизится, и тогда уже можно отвечать или спрашивать...

Наконец Вера Степановна стала успокаиваться, и Саша рискнул подать голос. Он вкратце, не называя ни имен, ни фамилий, объяснил Беляевой, что встретил на заводе старого друга погибшего отца, который взял его в свою семью.

- Вот, тетя Вера, это - мои названные братья и сестра, - Саша показал на Василия, Артема и Светлану, скромно стоявших сзади.

Он представил ей Светлану, а мальчики назвались сами. Вера Степановна начала, было, расспрашивать ребят об их семье, но тут же опомнилась и вспугнутой курицей метнулась в свою будочку.

- Вы, ребятки пока походите тут, или вот, - она протянула им деньги, - мороженого покушайте. А в обед я с вами поговорю, договорились? У главного входа меня ждите, Саша помнишь, где в прошлый раз... - И она тут же затараторила уже покупателю, - Так, самовар, коньки норвежские...

- Тетя Вера, разрешите, я домой зайду? - Саша снова оказался прямо перед ней, ловко проскользнув между взрослыми.

- Господи, да конечно! - Вера Степановна протянула ему два ключа на веревочке. - Большой - от комнаты, маленький - от входной двери, запомнил?

Мальчик кивнул, но она уже не видела этого, занятая очередью страждущих. Саша подошел к остальным:

- Вот - он продемонстрировал им ключи. - Сейчас, съездим, кое-что возьмем, и - за костюмами.

- А я так мороженого хотела... - тихо и грустно сказала Светлана. - И твоя тетя нам на мороженое дала...

Василий высказался в том смысле, что все девчонки - дуры, но Александр резко оборвал его:

- Красный, обижать того, кто слабее - трусость. И подлость... - Он повернулся к Светлане, - Ты не переживай: на обратной дороге мороженое купим.

И они отправились на Маросейку, в большую комнату Веры Степановны.

На улицах было людно, но Саша легко лавировал в человеческом потоке - для него, жившего в Москве двадцать первого века улицы казались полупустыми. Ребята торопились за ним, а сзади бухал сапогами Паукер - бывший телохранитель Сталина, которого только вчера отставили от должности, как человека Ягоды. Но из состава своей охраны Иосиф Виссарионович его не вывел, а Власик, не знавший о подоплеке отстранения личного телохранителя вождя, поручил Карлу Викторовичу заботу о детях. Вообще-то Паукеру было не привыкать нянчится со 'хозяйскими сопляками', как он про себя называл Василия, Артема и Светлану. Появление Саши он принял без восторга, но и без особой неприязни. 'Новую игрушку себе завел хозяин, - размышлял он, следуя за детьми. - Ну и пусть его: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало...'

- Дядя Карл, вы тут во дворе побудьте, - он и не заметил, как к нему подошел 'Васька', - а мы пока с немцем... ну, с Сашей, в квартиру поднимемся.

- Не положено... - Протянул Карл Викторович, но затем сделал вид, что смилостивился, - Ладно уж, непоседы: шуруйте сами. А я вот тут, в тенечке посижу...

Он вовсе не стремился топать вверх по лестнице, да потом еще и стоять где-то в прихожей, словно забытый чемодан. Но Василий расцвел, и помчался сообщать остальным о том, какой дядя Карл хороший и как он все понимает...

Паукер уселся на старую дощатую скамейку, достал портсигар и чиркнул зажигалкой. Сегодня вечером он возьмет у Генриха парочку шелковых чулок, французскую помаду и отнесет их Зиночке из аппарата Бухарина. И это будет правильно: что-то в последнее время она стала посматривать на сторону...