Надо ли России бояться Китая? - Александр Беззубцев-Кондаков

Свое видение причин отказа КНР от «лестного» предложения США высказывает на страницах гонконгского издания «Asia Times» 29 мая 2009 года доктор Цзянь Цзюньбо — доцент Института международных исследований Шанхайского университета Фудань.

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

У Китая нет ни потенциала, ни желания для того, чтобы участвовать в какой-либо «большой двойке». Да, Китай занимает третье место в мире по уровню ВВП, является крупнейшим кредитором единственной в мире сверхдержавы — Соединенных Штатов и одним из пяти постоянных членов Совета безопасности ООН и, что скрывать, действительно кажется мощной державой.

Однако Китай с его огромным населением и пробелами в развитии и благосостоянии может также считаться бедной, недостаточно развитой страной — в прошлом году Всемирный банк поместил его на 104-е место в мире по уровню ВВП на душу населения. Китай остается развивающейся страной, а США значительно опережают его почти во всех секторах экономики, равно как по мягкому влиянию и военной силе. На настоящий момент и в обозримом будущем Китай — не пара Соединенным Штатам в плане глобальной мощи.

Ответственность государства — члена G-2 участвовать в формировании мировой экономики и международных отношений выходит за пределы возможностей и амбиций Китая. Со стороны государства — так же, как и человека — неразумно участвовать в чем-то, что превышает его возможности. Именно поэтому, когда западные комментаторы рассуждают о G-2, у Китая неизбежно возникают подозрения относительно их намерений. Многие китайские ученые опасаются, что в рамках G-2 Китай может оказаться втянутым в структуру, построенную США, и от него потребуют вносить больший вклад в экономическое и социальное развитие мира, чем он может себе позволить.

Реализация идеи G-2 также означала бы, что Китаю придется радикально пересмотреть свою систему правления. В качестве члена G-2 Китаю потребовалось бы стать лидером как во внешне-, так и во внутриполитических делах, а это вызвало бы опасения перед вмешательством Запада во внутренние дела Китая.

Кроме того, идея такой группы противоречит ключевым принципам внешней политики Китая — таким как многосторонний подход и стремление к многополюсному миропорядку. Например, на пражском саммите Китай-ЕС Вэнь Цзябао подчеркнул важность отношений Китая и ЕС.

Еще одна важная причина, по которой Китай не хочет G-2, — это то, что она не будет легитимной международной структурой. Если G-2 будет построена при помощи США, то возникает вопрос: кто дал США такое право? Можно предположить, что если бы идею создания G-2 вынесли на глобальный референдум, то она была бы отвергнута большинством стран. Ни одна другая страна, за исключением США, не желает возникновения «pax-Chimericana». Отказ от создания G-2 не означает, что Китай уклоняется от глобальной ответственности. Китай приветствует повышение своей роли и роли других крупных развивающихся стран в рамках «большой двадцатки».

Даже став реальностью, G-2 никогда бы не смогла заменить собой силу, функции и авторитет ООН как единственной международной организации, признанной большинством государств мира. Хотя ООН сталкивается с множеством проблем в плане эффективности и подотчетности, она остается лучшей площадкой, на которой международное сообщество может мирно решать вопросы, представляющие общий интерес.

Как США стали объектом антиамериканизма в мире после того, как бывший президент Джордж Буш начал в 2003 году войну в Ираке, так и G-2 однажды могла бы стать объектом нападок антигегемонистских и антиимпериалистических движений, которые повредят глобальному имиджу Китая.

Не требует доказательств тот факт, что идея G-2 не приведет в восторг другие страны, особенно такие восходящие звезды промышленно развитого мира, как Индия, Россия и Бразилия. Все эти страны достаточно амбициозны, для того чтобы соперничать за влияние и власть на международной арене, как с США, так и с Китаем. Идея G-2 не основана ни на реалиях международной политики, ни на пожеланиях Китая и остального мира.

(Цзянь Цзюньбо. «Asia Times». 29.05.2009)

Существовало и другое мнение китайских экспертов: Вашингтон, предлагая Пекину глобальное взаимодействие, пытался таким образом приобщить экономические возможности Поднебесной к решению проблемы выхода из кризиса, а ее политические силы — к урегулированию ситуации в Ираке и Афганистане и обузданию своих иранских и северокорейских недругов. Бывший военный атташе КНР в России Ван Хайюань заявил: «Американцы в международной политике действуют односторонне. И везде такие столкновения интересов и противоречия будут продолжаться между США и Китаем еще очень долгое время. Поэтому высказывания о том, что Китай с Соединенными Штатами может управлять миром, — это нереально и невозможно. Поэтому Китай не будет ослаблять связи со своими стратегическими партнерами. Не будет ослаблять свои связи с широким кругом развивающихся стран. G-2 — немудрый выбор».

После визита президента Барака Обамы в Китай в ноябре прошлого года стало окончательно ясно, что идея «большой двойки» не проходит. А итоги декабрьского климатического саммита в Копенгагене показали, что Пекин готов к продолжению серьезных споров с Вашингтоном по самым ключевым вопросам. Каковы бы ни были реальные причины у китайского руководства, факт остается фактом: идея G-2 осталась нереализованной.

В сложившейся ситуации Америка повела себя как уверенная в своих силах женщина, уязвленная отказом выбранного партнера.

Во внешнеполитическом ведомстве госпожи Хилари Клинтон тщательно продумали первые шаги нового дипломатического курса США с целью нанесения наиболее чувствительных уколов по самолюбию Пекина. Во-первых, в Вашингтон для встреч на высшем уровне пригласили Далай-ламу, во-вторых, президент Обама пообещал правительству Тайваня продать крупную партию оружия, а в-третьих, американские массмедиа вновь подняли шум вокруг проблемы свободы слова в КНР, борьба за которую всегда была коньком политики демократов США. В последнем случае скандал вокруг атаки китайских хакеров на поисковик Google пришелся словно ложка к обеду и вызвал резкое обличение угрозы свободному потоку информации. Госсекретарь Клинтон не преминула сразу же упрекнуть китайских коллег и призвать их покончить с цензурой в Интернете.

Кстати, о Всемирной сети. Исторической датой создания китайского Интернета считается 20 сентября 1987 года, когда профессор Цянь Тяньбай из Пекинского научно-исследовательского института вычислительных машин отправил первое электронное письмо из Китая: «Через Великую стену — доступ к миру р. Хотя Китай сегодня является абсолютным лидером по количеству пользователей Интернета, с ним у китайского руководства весьма не простые отношения. Интернет-канал «с помехами» преодолевает Великую Китайскую стену. Как пишет британец Марк Леонард, «большинство диктатур рассматривают Интернет как явление, схожее по сути с погодой. Например, лидер Зимбабве Роберт Мугабе запрещает местные веб-сайты, когда там присутствует критика правительства.. Бирма, Иран, Вьетнам и Тунис пытались возвести „стены" вокруг своих стран, но их меры защиты скорее напоминают не заграждения, а решето. Саудовская Аравия в этой области добилась большего успеха — здесь все трафики сосредоточили в руках единственного интернет-провайдера, и он отсеивает все сайты, не устраивающие их духовных лидеров. Подобные каналы попадают в категорию „антиисламских" и отключаются. Китай по количеству населения в шестьдесят раз больше Саудовской Аравии, и большинство экспертов считают, что полностью контролировать в одном центре весь объем трафика невозможно. Однако Пекин постарался эффективно справиться с подобным вызовом… По слухам, был создан стотысячный корпус «электронной» полиции с огромным бюджетом: ему было поручено „прочесывать" каналы Интернета, блокировать „вредные" сайты и проверять электронную почту клиентов»[49]. Система фильтрации, о которой тут идет речь, известна под неофициальным названием «Великий китайский файрвол». Естественно, американцы никак не могут остаться в стороне, когда где-то на планете имеет место подобное нарушение права человека на получение информации. И вот уже долгие годы западные общества ведут войну за отмену всяких цензурных ограничений в Китае, однако эти запреты, по всей видимости, в той или иной форме будут существовать в Поднебесной всегда. В вопросах развития Интернета, как мы видим, Китай идет дорогой, очень отличной от других стран, это очень китайский Интернет.

Яблоком раздора по-прежнему является деятельность секты «Фалуныун», которая, по информации китайцев, опирается на поддержку ЦРУ и может сыграть такую же «подрывную» роль, как, например, движение «Солидарность», в свое время внесшее большой вклад в демонтаж социалистического строя в Польше. В 1999 году деятельность этой мощной религиозной организации, посмевшей бросить вызов официальной политике Коммунистической партии Китая, была запрещена на территории КНР, а многие ее члены подверглись репрессиям. Как и следовало ожидать, западные правозащитные организации тут же встали на защиту запрещенной секты, и в своей кампании, направленной против компартии Китая, они зашли так далеко, что начали распространять пугающие слухи, будто у арестованных членов «Фалуньгун» в секретных пыточных застенках вырезают органы для нужд трансплантации. В Вашингтоне даже была зарегистрирована особая организация — Коалиция по расследованию преследований в отношении «Фалуныун» в Китае. История «Фалуньгун» дала повод для создания еще одного мифа о кошмарах китайского коммунистического тоталитаризма, которым пугают европейских и американских обывателей.