Воин-паразит: Стать человеком - Богдан Костяной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эспен! — крикнула любимая.
— ГРЕЗЕ!
— Как же это трогательно! — добавила черноволосая тварь и полукруглое лезвие косы вылезло между грудей супруги паразита.
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!
«Хотя есть и второй вариант, не менее распространённый: адептами становятся несчастные, которым не осталось ничего, кроме как мстить, забирая с собой в могилу сотни причастных и непричастных.»
— А-а-а… Агха… Грезе… Я не… — Эспен упал на колени, непроизвольно плача.
— Впервые вижу плачущего паразита! — удивилась Рене, Песнь Бездны. — Ну хватит уже! Заканчивай спектакль, ты ведь не человек. Тебе не свойственно это, — зло усмехнулась культистка. — Так уж и быть, я прерву этот театр одного актёра! — и замахнулась косой.
Эспену было плевать. Он смотрел на горящий дом который строил сам, до него доносились запахи сгорающей медовухи, солонины и овощей, но ему было плевать на них. Напротив него, в паре десятков метров лежала двуног… человек. Самый дорогой человек для… него? Неужели… Неужели он привязался к ней по-настоящему?
— А ведь это тело могло принадлежать мне, — цокнула языком обворожительная культистка. — Понимаешь ведь, в каком плане? Да. Наверняка понимаешь, шесть лет жил среди людей.
Она опустила свою косу, но и в этот раз холодный метал окроплённый кровью возлюбленной не отнял его жизнь. Эспен всё ещё оставался животным и, будучи загнанным в угол, боролся до конца.
Шесть щупалец, отрастив костные иглы образовали купол над головой паразита. Сам он, наполнив кулак неведомой силой, ударил Рене в живот, отбросив на десяток метров, после чего, рефлекторно рванул из деревни, прихватив тело Грезе.
У него не было возможности дать бой храмовнику и его госпоже сегодня, но месть это блюдо холодное. И так же как пылали в этот день Малые Дубки, рано или поздно будет пылать и Цитадель Аммаста, а эта тварь…
Рене он будет убивать очень долго!
Уж в этом паразит точно не солжёт!
* * *
Знакомое чувство. Упырь сорвал пурпурный шарф с его шеи и нацелился на шею.
Эспен понятия не имел, от чего так происходило каждый раз, когда его жизнь оказывалась на волоске. Он сам постепенно открывал новые возможности своего паразитического тела, пронзавшего нервными окончаниями человеческую оболочку, но про конкретно эту не догадывался.
Так или иначе, не успел он и моргнуть, как кучка упырей его окруживших превратились в груды тухлого мяса.
— Уж лучше бы сдох… Чем каждый раз вспоминать об этом дне…
Впрочем, не один только защитный режим его организма собирался напомнить о том моменте, когда он решил пойти по Пути Тельмуса.
Герой уже слышал ржание лошадей и возгласы культистов. В небе над чащей начали петь реквием по паразиту козломордые вороны, а тени их крыльев сплетались в чёрный саван.
Вот только герой не собирался сегодня умирать. Может, в другой день, после того как истребит всю их богадельню, но только не сегодня.
Вооружившись щупальцами и гросс-мессером, он вышел встречать своих убийц.
Глава 7. Дипломатический процесс
«В полном отсутствии света,
В объятьях тьмы.
Лицом к лицу стоим,
Мой ненавистный визави.
Пучины ярости,
Наполняют кровь,
Когда придёт твой черед,
Ты атакуешь вновь!»
* * *
Магистр выпучено глазела на то, что осталось от Малых Дубков. Рыцари в чёрном переворачивали каждую обугленную балку, перерывали пепельные кучи и изучали все до единого трупы селян. Но паразита нигде не было.
На пластине закрывающей прикрывающей живот красовалась вмятина. А ведь она была отлита из метеоритной стали. Кулаком жалкого «дикаря» она — один из сильнейших адептов региона, посвятившая десятки лет боевым искусствам и служению Господину, — была отброшена, словно надоевшая блоха.
— Хоть одна скотина… Хоть одна сука объяснит мне, где этот червяк?! — сжала рукоять косы Песнь Бездны, словно ту собирались отобрать.
— Г-госпожа, — стоявшие поблизости воины четвёртого уровня преклонили колени пред Магистром, — о-он ушёл, среди погибших…
Лезвие серпа, увенчанное черепом молодого дракона поднял облако из пепла и почерневшей травы. Остальные культисты резко обернулись, услышав, как покатились две головы. Впрочем, Рене не впервой убивала «гонцов» с дурной вестью. Но, что и правда поражало даже Храмовника, выкарабкавшегося из-под завала, это звериный оскал на лице Рене.
Вечно холодная, обворожительная жница, что окромя полного безразличия к происходящему изредка испытывала эйфорию от человеческих страданий, была объята гневом. Её бледное прекрасное лицо побагровело от злости, а дёсны кровоточили от силы сжатия зубов.
— Госпожа, возьмите мою жизнь, если посчитаете нужным. Это я не смог поймать его, — признался верзила и подошёл вплотную.
Рене одной рукой подняла ста килограммовую косу вновь и коснулась ею шеи Храмовника.
— Ответь мне, — прошипела сквозь зубы Магистр, и великан понял, что его жизнь будет зависеть именно от ответа, — почему он ушёл? Нас благословил на эту миссию Патриарх! Сам Господин поручил мне это дело его устами! Так почему какой-то жалкий червь сумел избежать Воли Аммаста?!
— Не мне судить о таком, Госпожа. Я всего лишь Храмовник, но… Что если это испытание Его? Мы одерживали победу за победой и настал час Господину проверить: не заржавела ли наша вера в дело Его?
Рене промолчала, но косу убрала. Свистом она подозвала своего коня и угнала за пределы деревни, поручив Храмовнику разобраться с трупами и снарядиться в дальнейший поход.
— Почему именно сейчас, Господин? — говорила она сама с собой, бесцельно продолжая скакать вдоль реки, побагровевшей от крови. — Ведь не самое ли это худшее время для испытаний, когда на кону стоит Ваше возрождение?
Перед глазами всплывал образ разъярённого мужчины с длинными волосами, чьи аметистовые глаза не переставали плакать. Первобытная ярость, направленная исключительно на неё. Но вместе от него исходила и воля настолько сильная, что казалось, если ради смерти Рене придётся спалить весь мир — он спалит не задумываясь. Вдруг Магистр почувствовала тянущее ощущение внизу живота.
Смесь возбуждения и восхищения… но отчего?
— Ничтожный червь, пошедший против воли Господина! Нет, так не должно быть! Я найду тебя и исполню волю Господина!
* * *
Эспен был мало похож на человека в данный момент. Ноги отросли с вогнутыми коленями и когтями вместо пальцев. Рука превратилась в мышечный хлыст с клинком из кости. Тонкая плёнка кожи покрывала живот, так, что просвечивались кишки. Обезображенное серое лицо с полу сросшимися губами и без ушей, отличало героя от толпы упырей разрывавших его минутой назад лишь цветом живых, пурпурных глаз.
«Сколько же
