Жаркая страсть - Стефани Лоуренс

Энтони попытался покачать головой, но тут же поморщился.

— Нет… но как раз перед тем, как это случилось, я знал, что он задумал недоброе. Он сделал это намеренно, я сам видел.

— Похоже, — мрачно вздохнул Джек.

— Когда я понял, что дело плохо, выпрыгнул сам. Но фаэтон переехал меня. — Он осмотрел свои ноги.

— Одна сломана, но хорошо заживает, и рука тоже. Все остальное — вывихи и ушибы. Через несколько месяцев встанете на ноги, — пообещал Джек.

Энтони облегченно улыбнулся.

— Теперь объясните, какое расследование и в чем дело? — продолжила Клэрис.

— Прежде чем вы передадите слова вашего брата, — вмешался Джек, — расскажите подробно о своей поездке сюда.

Энтони адресовал извиняющуюся улыбку Клэрис и обратился к Джеку:

— Тедди послал за мной и назначил встречу в ламбетской усыпальнице. Я удивился выбору места. Но оказалось, он не хотел, чтобы нас видели.

Клэрис переглянулась с Джеком. Очевидно, несмотря на все предосторожности, за братьями следили.

— Тедди рассказал обо всех обвинениях, выдвинутых против Джеймса, и попросил немедленно ехать сюда и предупредить его. — Молодой человек смущенно потупился. — Но мне сначала нужно было посетить званый обед, так что выехал я на рассвете следующего дня.

— И где-то останавливались по пути? — Джек подался вперед. — В Суиндоне?

Энтони кивнул:

— Позавтракал там, но потом, не будучи уверен в том, что еду правильно, свернул на Страуд.

Его голос слабел. Молодой человек явно уставал. Клэрис молчала, но глаза ее были широко раскрыты.

— Ладно, — сказал Джек, — расскажите об этих обвинениях. Да, и точно вспомните, что сказал Тедди.

Энтони вздохнул, закрыл глаза и нахмурился.

— Тедди подслушал разговор между епископом и деканом. Он проходил мимо кабинета епископа, дверь была приоткрыта. Тедди расслышал имя Джеймса, остановился и… узнал, что Джеймса обвиняют в связях с французами, причем весьма давних. Якобы Джеймс передавал им стратегический анализ кампаний Веллингтона и информацию о численности и передвижении войск, которую выспрашивал у солдат. Когда один из дьяконов предупредил епископа, тот сначала отмахнулся. Но дьякон вернулся с доказательствами… короче говоря, епископ заявил, что нужно отнестись к делу со всей серьезностью и провести расследование. Больше Тедди ничего не удалось услышать, потому что в коридоре появился дьякон Хэмфриз, тот самый, что навлек подозрения на Джеймса, и ему пришлось уйти. А Хэмфриз направился к кабинету — возможно, чтобы рассказать епископу все подробности.

При упоминании имени Хэмфриза Джеймс словно окаменел. Клэрис сразу насторожилась:

— Кто такой Хэмфриз?

Джеймс поморщился.

— Еще один ученый… вернее, будущий. Он также специализируется в военной стратегии.

— Значит, он человек понимающий, — заключила Клэрис.

Джеймс снова поморщился.

— Много лет назад я и Хэмфриз претендовали на членство в историческом обществе.

— Так он твой соперник! — воскликнул Джек.

— К сожалению, Хэмфриз считает именно так, — вздохнул Джеймс.

— Все еще? — удивилась Клэрис. — Но это было более двадцати лет назад!

Джеймс посмотрел на нее с грустью.

— Когда я работаю над новым исследованием и приезжаю в Лондон, останавливаюсь в епископском дворце. Епископ всегда интересовался моей работой, а это значит, что Хэмфриз тоже о ней узнавал, что крайне его раздражало. Видите ли, у него нет помощников и дополнительных доходов, — он вынужден зарабатывать на жизнь службой и у него остается мало времени для научных занятий.

— Поэтому он тебя ненавидит, — заключила Клэрис.

— Боюсь, что так, — встревожено пробормотал Джеймс.

Джек выпрямился.

— Несмотря на все расследования, нам следует узнать подробности обвинений, выдвинутых Хэмфризом.

— Тедди, должно быть, уже успел узнать что-то новенькое. Уверен, что он пытается…

Глаза Энтони закрылись. Голос слабел с каждой секундой.

Переглянувшись с Джеком и Джеймсом, Клэрис погладила раненого по руке.

— Вам больше не стоит ни о чем беспокоиться. Вы выполнили просьбу брата, а остальное предоставьте нам. Скоро Коннимор принесет вам бульона.

Она отодвинула стул и встала, вынудив мужчин последовать ее примеру.

Однако Энтони открыл глаза и почти нежно улыбнулся:

— Вы Клэрис? Тедди сказал, что вы будете здесь. Возможно, вы меня не помните. Я еще учился в школе, когда вы… уехали. Но Тедди просил передать привет.

Клэрис втайне удивилась. Она привыкла, что если Джеймс — паршивая овца в семье, то она совсем пропащая. Однако она улыбнулась и наклонила голову.

— Спасибо. А теперь поспите.

Все трое покинули комнату. Но Джек задался, вопросом, правильно ли понял смысл разговора между Клэрис и Энтони. И Тедди, и Энтони, очевидно, прекрасно отнеслись к Клэрис, чего та не ожидала. Насколько же далеко зашел ее разрыв с семьей? Ясно, что она привыкла к равнодушию и враждебности родственников и не слишком стремится общаться с ними.

Они спустились вниз, и Клэрис остановилась у двери гостиной. Ее примеру последовал Джеймс. Джек оставался внешне невозмутимым, хотя в душе росло странное беспокойство.

В этот момент раздался звон колокольчика. Хоулетт величественно прошествовал к порогу и открыл дверь. На пороге стоял Диккенс, конюх Джеймса.

— У меня срочное дело к хозяину и леди Клэрис, — объявил он.

Хоулетт отступил. Клэрис, Джеймс и Джек подошли ближе.

— Что за дело, Диккенс? — обратилась к конюху Клэрис.

Диккенс поклонился хозяевам.

— Миледи, милорд, сэр, меня послал Макимбер. Из Глостершира приехал декан и ожидает в гостиной. Он не останется ночевать, но хочет поговорить с вами и просит немедленно прийти.

Стоя рядом с Джеймсом, Джек почувствовал, как минутная нерешительность друга сменилась обреченностью.

— Спасибо, Диккенс, — вздохнул он. — Я сейчас приду.

Он хотел протиснуться мимо Клэрис, однако та схватила со столика шаль и накинула на плечи:

— Я с вами.

— Мы все пойдем, — улыбнулся Джек. — Разумеется.

Она чуть поколебалась, потом кивнула и последовала за Диккенсом вниз по аллее.

— Боюсь, Джеймс, тебе придется следовать настоятельным желаниям епископа, — бормотал декан Холлиуэлл, благочинный, представляющий епископа Лондонского, стараясь не встретиться взглядом с Клэрис. — Ты должен оставаться в Эвнинге, в своем приходе, пока не будет завершено расследование.

— Все обвинения в его адрес — вздор, — объявила Клэрис высокомерно-осуждающие тоном. — Но если епископу угодно настолько неверно судить о преданном слуге церкви и страны, чтобы этим обвинениям доверять, очевидно, что Джеймс — единственный, кто способен их опровергнуть.