Все оттенки черного - Вадим Панов

— Присаживайся. — Зорич подошел к бару. — Выпьешь что-нибудь?

— Нет. — Люда продолжала стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Туго затянутый кожаный бандаж только подчеркивал рыхлость белого тела.

— О чем ты хотела поговорить? — Он плеснул себе джина, не разбавляя, выпил.

— Мне закрыли кредит.

— Знаю, — кивнул Зорич. — Это я приказал.

— Но почему?! — В маленьких глазках удивление, сдерживаемый гнев.

— У нас дорогой клуб, Люда, надо платить.

— Мне казалось, я достаточно заплатила, — маленький, скошенный подбородок самолюбиво вскинулся вверх. — Я видела, ты говорил с Куприяновым.

— Говорил.

— Он стал членом клуба, да? А кто дал информацию о нем? Сколько денег вы сможете вытащить из него?

— Ты угрожаешь?

Людмила осеклась, в зеленоватых бусинках, обращенных к непроницаемым очкам Зорича, мелькнул испуг.

— Я… я просто хотела напомнить, что я… что я заплатила… ты сам говорил…

— Я был достаточно щедр, — жестко усмехнулся Зорич. — Ты целый месяц пользовалась неограниченным кредитом. Пора платить.

— Зорич, — узкие губы девушки задрожали, — Зорич, миленький, ты же знаешь, что у меня нет таких денег, я уже отдала все, что было… — Он молчал. — Я не могу без клуба, ты же знаешь… Зорич, миленький… — Она неожиданно упала на колени, подползла к старику. — Зорич, не выгоняй меня! Пожалуйста, не выгоняй!

Он снова налил себе немного джина, холодно поглядывая на ползающую у ног толстуху, поморщился.

— Ты уже знаешь, что платить можно не только деньгами.

— Конечно, Зорич, я сделаю все… — Она с судорожной поспешностью расстегнула лиф, обнажила безвольную, рыхлую, как и все тело, грудь. — Я сделаю все!

«Какая мерзость! С другой стороны, это показатель того, что клуб работает так, как надо».

— Застегнись! — Черные очки Зорича уставились на Люду. — Меня интересует не это.

— А что?

— Среди твоих богатых друзей наверняка найдутся те, которые обрадуются возможности хорошо провести время. Получить новые развлечения.

— Я поняла, — девушка покорно кивнула, — завтра же я…

— Никаких «завтра же», — скривился старик. — Возьми авторучку и напиши первоначальный список кандидатов с подробной характеристикой: характер, поведение, состояние, чем занимается сам и чем занимаются ближайшие родственники. Времени тебе час, потом мы обсудим каждого, и я скажу, кого из них тебе надо будет привести сюда. Понятно?

— Да, я все сделаю.

— Не сомневаюсь. — Зорич помолчал. — Если мне понравится твой круг друзей, то кредит будет восстановлен.

В их семье так было заведено давным-давно. В день рождения, неважно, на какой день недели он приходился, за столом собирались только самые близкие: Костя, Вера, дети, когда были живы родители Куприяновых, то и они. Этот день принадлежал только им, только родным. Многочисленные гости и шумное веселье откладывались на другое время, чтобы не мешать общению любящих друг друга людей.

Так было всегда. Это придумал Костя.

— А папы сегодня не будет?

Вера чуть вздохнула, машинально посмотрела на часы и тут же улыбнулась сыну:

— Он сильно занят, ему пришлось уехать из города, но он не забыл. — Она достала огромную коробку, упакованную в яркую подарочную бумагу. — Папа приготовил для тебя сюрприз.

Глаза мальчика загорелись.

— Я тоже приготовила тебе сюрприз! — сообщила Наденька и, быстро спустившись со стула, побежала из столовой. — Только я его в своей комнате забыла!

Костя-младший погладил коробку и снова посмотрел на Веру. Глаза мальчика погрустнели.

— Мама, а правда то, что ты сказала о папе? Он уехал?

Острый укол в сердце. Вера сделала маленький глоток морса — Ольга Петровна варила потрясающий клюквенный морс, — поставила бокал на стол, поднялась, подошла к сыну и провела рукой по его голове.

— Конечно, правда, родной. Папа заботится о тебе, о всех нас, и ему пришлось срочно уехать. Когда он вернется, то все тебе расскажет. И поздравит.

— Но он даже не поговорил со мной. — Костя-младший опустил голову. — Он мог сказать об этом утром.

Что ответить на эти слова, Вера не знала.

Свет из неизвестного источника создавал в комнате непередаваемый лунный полумрак, казалось бы, невозможный в закрытом помещении. В этой призрачной полутьме смуглое тело Анны наливалось колдовским серебром, черные волосы выделялись ярким пятном, а сияющие глаза горели колдовскими звездами. Ослепляющими, черными звездами страсти, в огне которых сгорало все, и оставалось только восхитительное настоящее, превзошедшее самые смелые мечты Куприянова.

— Скажи мне еще.

— Ты прекрасна!

— Нет!

— Я преклоняюсь перед тобой!

— Ты делаешь меня счастливой!

— Ты — королева Луны!

Счастье, счастье, счастье…

«Только Дьявол позволит тебе все!»

Встречный ветер снова рвал длинные белые волосы, железное сердце «Харлея» бешено стучало, а рядом, совсем рядом билось еще одно сердце. Молодое, сильное, человское.

— Ты всегда так гоняешь? — Девушка обнимала его за талию, тесно прижавшись к спине. — Ты можешь потише?

— Могу, но не хочу! — Запах пищи сводил с ума.

— Ты крутой, да?

«Если бы ты знала, какой я…»

Он выехал сразу же после захода солнца и направился в «Голодную утку». Лазарь еще никогда не выбирал пищу в этом клубе, но пару раз наведывался в него, оценивал обстановку и счел ее вполне подходящей. Он не хотел отводить окружающим глаза, берег запас крови для встречи с преступником, а в шумной разношерстной толпе можно было спокойно выбрать пищу по своему вкусу и остаться незамеченным даже без наведения морока. Так оно и получилось.

Девушка ему приглянулась сразу. Крепко сбитая, раскованная, пышущая здоровьем и силой, одетая в короткое платье, она лениво сидела за стойкой бара, скучающе оглядывая присутствующих. Она была одна, но Лазарь все равно выждал десять минут, чтобы, точно убедившись в этом, приземлиться на соседний табурет и предложить познакомиться.

Теперь девушка была обречена.

Гангрел одурманил жертву Внешностью, одной из дисциплин магии крови, превратившись для нее в эталон любви и восхищения. Все ее мечты, все ее представления об идеальном мужчине воплотились в беловолосом красавце со странными, ярко-красными зрачками глаз. Она охотно рассмеялась его незатейливой шутке, представилась, ее звали Римма, и с радостью согласилась с тем, какая ужасная скукотища царит в этой жалкой и голодной «Утке». Когда они вышли из клуба, Лазарь нежно обнимал ее за плечи и целовал в шею. Вышибала видел только его спину, обтянутую черной кожаной курткой с искусной вышивкой, изображающей серебристого дикобраза.

— Долго еще? Я замерзаю!

— Мы практически дома. — «Харлей» въехал в лифт, Гангрел с грохотом закрыл дверь и нажал кнопку.

— Это твой дом? — Удивление смогло преодолеть даже действие Внешности.

— Тебе кажется это странным?

— Ну, если это действительно дом…

— Самый настоящий. — Лифт остановился. — Держись крепче!

«Харлей» взревел, резко влетел в помещение и остановился.

— Ух ты! — Римма с восторгом огляделась. — Ты действительно здесь живешь?

— Живу. — Лазарь помог ей слезть с мотоцикла.

— Ты так сильно замерз! — Девушка взяла его ладони в свои и поднесла к губам, ее глаза игриво сверкнули. — Хочешь, я согрею тебя?

Она стала чувствовать холод его кожи. Гангрел сознательно ослабил действие Внешности — по-настоящему хорошо высушить можно только не одурманенную жертву, понимающую приближение смерти.

— Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сильно замерз! — В ее голосе не осталось и тени игривости.

— Как и я!

Шарлотта, одетая в тончайшую белую накидку, вышла из спальни. Томная, зовущая, кудрявые волосы собраны в высокую прическу — так удобнее высушивать, а кроме того, она не любила, когда их пачкала кровь, — в руках только что срезанная роза. Кровавая роза Малкавиан. Шарлотта была ослепительна, но Лазарь видел ее подрагивающие губы, лихорадочный блеск в прекрасных глазах, расширенные красные зрачки. Жажда приближается.

— Ты не говорил, что нас будет трое. — Римма посмотрела на Гангрела.

— А ты разве против? — Шарлотта опередила своего друга. Нежно провела рукой по щеке Риммы. — Разве ты не хотела бы сделать это со мной?

Она не использовала Внешность, но девушка подалась вперед.

— Разве ты не хочешь согреть меня? — Красная роза приласкала шею Риммы, легко скользнула по груди. — Я тоже замерзла.

Девушка прикоснулась к руке Шарлотты, улыбнулась чуточку нервно:

— Ты как Снежная королева.

— Потому что я была одна. — Гангрел знал, что запах пищи разрывает Шарлотту на части, и поразило ее выдержке. — Ты согреешь меня?