Газета День Литературы # 68 (2002 4) - Газета День Литературы

Теперь насчет газеты "День литературы". Я присутствовал при ее создании. Бондаренко болел этой газетой, тетешкался с нею, создавал ее на свой страх и риск. Практически никакой веры даже у меня не было, что он сможет создать газету. И все его благие пожелания, его энергия, его мысли и ум натыкались на стену молчания, недомыслия и сурового противостояния, будто он задумал какое-то несущественное или зловредное, злое, позорное дело. И даже со стороны писательского начальства, я помню, сколько было упреков: Бондаренко? да он неуправляемый человек, неизвестно, что от него еще можно ожидать. И каждый раз, что ни статья, так какой-то пасквиль. И вот газету "День литературы" он создал в конце концов. И хоть одна дружественная рука протянулась к нему с грошом? Грош хоть маленький кинули в ладошку ему? Народ хочет читать, есть по-прежнему миллионы читателей, которым закрыли железные дороги, закрыли самолеты, закрыли почту, все закрыли, и они не могут взять в руки эту газету, чтобы прочитать. Всю страну разрезали на резервации, нигде в мире такого нет. По-прежнему миллионы читателей жаждут чтения, и власти осознанно их лишают чтения. Такая у нас проводится государственная политика оглупления собственного народа. Но духовная аура читательская до сих пор существует, не надо плакать, что она разгромлена и ее нет. Надо плакать о том, что власть находится в нечестивых руках ростовщиков, проходимцев и ворья. Вот из-за чего мы не можем читать, вот из-за чего мы не можем издавать книги, вот почему не любят русскую литературу — потому что русская литература это осиновый кол в гроб проходимцев, которые стоят у власти. Вот в чем главная задача. Пока власть не будет взята у них, ничего не изменится в нашей культуре. Швыдким наша русская культура не нужна никогда.

Сергей КАЗНАЧЕЕВ. Сегодня мы видим Владимира Бондаренко в различных ипостасях, и действительно, он не только популярный критик, но и достаточно опытный и удачливый, издатель, редактор газеты, и такой, можно сказать, мистификатор, потому что сегодняшняя встреча замышлялась как обсуждение, где герои, фигуранты этого обсуждения сталкиваются между собой, высказывают разные точки зрения, но прозвучали сразу же какие-то юбилейные намеки, и ругать стало как бы неудобно. Газет теперь у нас пруд пруди. В идеале, наверное, надо, чтобы у каждого члена Союза писателей была своя газета, тогда уж мы полностью будем выражать свою точку зрения и никто нас не будет ограничивать, редактировать и подвергать цензуре. Что касается цензуры, то здесь очень справедливо сказал Михаил Петрович Лобанов: его не подвергали ни цензуре, ни редактуре при подготовке его материалов в газете "День литературы", с этим нужно согласиться. Это положительный момент. Но, с другой стороны, наши недостатки есть продолжение наших достоинств. Многие материалы в "Дне литературы" хотелось бы и подсократить, и подредактировать, и немножко подправить. Ведь многие пишущие и печатающиеся в этой газете не настолько замечательные стилисты и глубокие идеологи, публицисты и критики, чтобы отдавать им такими транспарантами довольно крупноформатные печатные издания. В свое время Карел Чапек писал, что в газету приходят из Чешского официального бюро новостей так называемые чертовски длинные колбасы. К сожалению, когда читаешь газету "День литературы", встречаешься с этими чертовски длинными колбасами, когда открываешь иной раз какой-то разворот, думаешь, мне столько не съесть, не выпить, как та служанка, которой прописали ванну. Только вторая полоса содержит свежую оперативную информацию… Мы живем, действительно, в такое время, когда нет свободной минуты, чтобы посвятить весь вечер чтению. Много в газете и таких материалов, не буду называть имен авторов, которые прочтешь и не понимаешь, что автор хотел сказать. Теперь насчет объединения. Очень модная тема, много раз говорили: да, писатели должны объединиться на профессиональном уровне. Но вспомним, как проходило размежевание. Есть писатели, которые ни от кого не отделялись и ниоткуда не выходили. Им-то чего волноваться и беспокоиться? Тот, кто хочет вернуться, пусть возвращается в те старые писательские структуры, и таким образом произойдет объединение. Касательно того, что Бондаренко пытается соединить в газете писателей различных направлений. Конечно, тенденция эта понятна, она вызывает даже сочувствие. Объединить, соединить, но нельзя это делать механическим образом. Действительно: Битов и Лобанов, Кузнецов и Бродский и т.д. Это напоминает мне нашего великого преобразователя природы Ивана Владимировича Мичурина, который все со всем скрещивал. Есть на этот счет такой анекдот. Однажды в сад, в котором произрастали чудесные растения Ивана Мичурина, пришла делегация экскурсантов, и в конце экскурсии один из гостей спрашивает у экскурсовода: а что, говорят, у Ивана Владимировича какая-то трагическая кончина была. И гид говорит: да, вы знаете, действительно. Полез он на березу за петрушкой, тут его арбузом и накрыло. У человека, который пытается прививать все таким образом, есть всегда опасность, что его накроет арбузом, потому что сказано, впрячь не можно вместе коня и трепетную лань. А в некоторых местах сказано и более сурово, что надо отделять овец от козлищ, зерно от плевел. Вот Проханов дал "Дню литературы" свою титьку, потом отнял, а теперь Бондаренко дает свою каким-то Белле Ахмадулиной, Юнне Мориц. При всем уважении к этим по-своему талантливым литераторам, я считаю, что тех людей, которые говорили: "надо раздавить гадину", печатать на площадях, которые даются писателям такой кровью — патриоты скидываются, сбрасываются из своего кармана, — это все равно что отбирать хлеб у детей и бросать его собакам.

Алина ВИТУХНОВСКАЯ. Мне кажется очень позитивным, что существует газета "День литературы", она дает возможность публикации молодым авторам, которые не могут публиковаться в престижной либеральной прессе, поскольку 70 процентов этой прессы забиты их друзьями и родственниками или людьми, разделяющими определенные либеральные взгляды. Что касается объединения литературного пространства, я считаю, что этот спор, стоит ли объединяться либералам и патриотам, он немножко высосан из пальца. Все равно в истории останется литература качественная, а качественная литература не может быть либеральной, и качественная литература не может быть не идеологичной. Либеральность — это настолько неестественное, искусственно созданное явление, которое держится либо на деньгах, либо на какой-то немыслимой, доходящей до глупости наивности людей, которые разделяют эту идею…

Сергей КУНЯЕВ. Мне доводилось читать как Юрия Кузнецова, так и Иосифа Бродского, как Владимира Личутина, так и Юрия Мамлеева, а также других поэтов и прозаиков самых разных направлений. Я могу сказать по этому поводу только одно: все это существует действительно в едином литературном пространстве. Только для меня здесь несомненен один-единственный акцент: есть поэты и писатели жизни, и есть писатели и поэты смерти и распада. Человеческое бытие объединяет как один полюс, так и другой. Но если вести разговор об объединяющем начале, то тогда сама тема, сама планка беседы выводит на совершенно иной эстетический и духовный уровень, и тогда на совершенно иной уровень выходит и само построение, само содержание той газеты, о которой мы сегодня говорим. Потому что ее архитектоника во многом созвучна с архитектоникой газеты "Завтра". Я всегда сопоставляю передовицы, написанные Александром Прохановым и Владимиром Бондаренко. И если у Проханова его метафорическое мышление — это та единая метафора, блестящая, разнообразная, переливающаяся из одного слова в другое, как бы держащая не только его передовицу, но и весь номер газеты, когда туда помещаются вещи, действительно подчас просто несовместимые друг с другом, это идет на волне мышления и отношения к жизни главного редактора газеты и воспринимается его соратниками по духу и по разуму. Когда я читаю передовицы Владимира Григорьевича Бондаренко, к которому отношусь с глубочайшим уважением, статьи которого читаю везде, где бы они ни появлялись, я вижу очень четкую диспозицию, диспозицию двух разных полюсов, на которой выстроена его передовица и на которой, по сути, строится вся газета. Эти два разных полюса он стремится соединить в некое единое целое. Но в этом объединении уже в своей основе есть то сильное волевое начало, которое подразумевает недостаточность естественного жизненного начала, недостаточность естественного стремления к объединению. Может быть, он опережает события и именно от этого появляются на страницах газеты такие вещи, как в свое время дискуссия о литературе, начатая Геннадием Шимановым? Личность достаточно известная, но его статьи содержали в себе один-единственый посыл: русская литература принесла огромный вред России как таковой. Вся. Целиком. После этого последовало еще несколько материалов, авторы которых с большей или меньшей убедительностью пытались с ним спорить. С какой бы убедительностью кто бы ни отвечал, этих статей уже никто не запомнил, потому что остался тот посыл, который был запущен в самом начале. Когда я с огромным интересом читаю все материалы газеты, каждого ее номера, вижу в ней оправдание необходимости отхода от определенной прямолинейности содержания, от прямолинейности восприятия литературы, которая иногда позволяет под обложкой газеты давать такие разные вещи именно в плане попытки искусственного объединения литературы, такие сочинения, как упомянутые мной шимановские статьи или стихи Алины Витухновской, которые ни читать, ни слушать без отвращения нельзя. Вспоминаю сцену из шолоховского "Тихого Дона", когда Мишка Кошевой целился в Петра Мелехова и услышал от него слова: "Не казни меня, ты моих детей растил". Я хотел бы напомнить, что кроме этой диспозиции в романе есть еще Григорий Мелехов, на образе которого построен весь роман. На носителе третьей народной правды, на которой строили свое творчество и Михаил Шолохов, и Леонид Леонов, а Леонид Бородин вообще свою повесть назвал "Третья правда". Эта правда всегда во времена исторических катаклизмов терпела в России поражения, но никуда не исчезала, питала эту жизнь. И именно эту подпитку литературного слова живой человеческой жизнью мне бы очень хотелось в полной мере ощутить на страницах газеты, которую я читаю с неизменным интересом.