Умереть и встать (СИ) - Камински Аделина

Кто же попал под действие проклятья графини? Весь дворец. От высокородной знати до самого паршивого слуги. Все те, кто могли контактировать с Анной-Марией в последние дни ее жизни, источали яд от одного только упоминания о госпоже Понтилат. Но нашлось и исключение из правил. И этим исключением был Дориан. Лишь он один питал к девушке самые теплые чувства. Почему? Возможно ли, что в проклятье ему отведена особая роль? Но какая?

Чем больше информации поступало Азусе, тем больше вопросов она оставляла. Пролить свет на ситуацию могли только предсмертные воспоминания Анны-Марии, а здесь уже всё зависело от сообразительности Эмильена. Если он не сумеет выловить необходимые фрагменты памяти, то никто не узнает, чьих же это рук дело. И не повторится ли это вновь.

Заглянув в окошко, некромант запоздало осознал, что маршрут изменился. Еще с детства парень помнил, что к поместью Понтилатов ведет иная дорога — левая развилка на первом перекрестке.

Кучер свернул направо.

— Эй! — Осторожно отодвинув графиню от себя, Азуса привстал со своего места, приблизился к окошку, разделявшему кузов и место кучера на козлах и постучал по стеклу костяшками пальцев. — Мы свернули не туда. Поместье в другой стороне. Поворачивай.

— Никак не могу, милорд, — не оборачиваясь, мотнул головой усатый мужичок. — Тама всё ужо завалено, а энто объезд. Токмо к поздней ночи доберемси.

— Объезд, говоришь… — задумчиво протянул парень, и взгляд его зацепился за пошарпанные ножны на поясе кучера.

С каких пор слугам начали выдавать оружие? По крайней мере, пять лет назад это было бы неслыханным делом. Уж не по душу ли госпожи Понтилат мужик решил изменить маршрут?

Но не успел Азуса обдумать свои дальнейшие действия, как экипаж сильно тряхнуло. Карета резко встала. Уснувшие пассажиры распахнули глаза, Марло ойкнул и чертыхнулся, а бастард едва удержал равновесие, ухватившись за выступы под потолком.

— Что… что случилось? — встрепенулась сонная Анна-Мария, поправляя съехавшую шляпку и подозрительно оглядываясь по сторонам.

Кучер выругался еще более эмоционально, чем рыжий, бросил поводья, спрыгнул с козел и побежал изучать возникшие неполадки. Азуса последовал за ним. Не стоило оставлять вооруженного человека без внимания.

— Сидите здесь, — предупредил он девушку, приложив палец к губам и хлопнув дверцей. — И не высовывайтесь, — добавил он, уже заглядывая в закрытое окошко.

Прохладный взгляд и надутые губки знатной особы говорили о том, что такое положение дел ее нисколько не устраивает. Пускай. Хоть на эшафот прикажет пойти, но кинжал из ножен на поясе кучера ведьмак вытащить не позволит.

— Колесо, милорд, — сразу поведал ему мужчина, как только некромант обошел экипаж и по скользкой чавкающей грязи подошел к усевшемуся на карачки слуге. — В яму угодило и сразу в щепу. Запасное ставить нужно, да токмо темно, хоть глаз выколи.

— Давай сюда запасное, — безапелляционно потребовал Азуса.

— Ох, милорд, я и запамятовал, ёсть ли оно вообще… Поди, не усмотрел. Сердешно прошу простить, наказать можете тоже, да только…

— Значит, про запасное колесо ты забыл, а про кинжал на поясе помнил до последнего.

Будто молнией пораженный, кучер отшатнулся назад, поскользнулся на грязной жиже под ногами и плюхнулся пятой точкой в дорожное месиво.

Тяжелый раскат грома оглушил окрестности, а яркая вспышка осветила потемневшее от гнева лицо ведьмака.

— Кто послал? — интонация Азусы изменилась до неузнаваемости. Низкий рычащий голос заставил слугу отползти еще на несколько метров назад и судорожно сглотнуть подступившую к самому горлу тошноту. — Отвечай, кто послал!

— Дык… энто… свои же… Она ж нам столько горестей принесла, вы б знали, милорд, как руки чешутся удавить змею энту подколодную. Право слово, так и чешутся, так и чешутся…

— Что же она вам сделала?

— Дык энто… она ж… она ж…

— Что? Что?! Что она сделала?!

Вены на шее ведьмака раздулись, ноздри затрепетали. Впервые гнев овладел им настолько, что дышать было трудно. Едва сдерживаясь от того, чтобы не всадить кинжал в пошарпанных ножнах мужику в живот, парень всё-таки терпеливо ждал. Ждал, чтобы услышать вменяемый ответ, расставивший бы все точки.

— Не помню, милорд! — отчаянно взвыл слуга. — Всё как в тумане! Как в тумане, милорд!

Крупные дождевые капли забарабанили по его бледному лицу, а очередная яркая вспышка осветила искаженное слепой яростью лицо Азусы.

— А знаешь, почему не помнишь? — хищно ухмыльнулся некромант, наблюдая за жалкими потугами кучера найти объяснение необъяснимому. — Потому что Анна-Мария Понтилат никому ничего не сделала. Ей и самой внушили, что она — чудовище во плоти. Это проклятье… это проклятье — просто глупая насмешка. Чистая, невинная, прекрасная во всем душа вынуждена страдать от чьих-то заблуждений. Как же нелепо…

— Азуса… — тихий голосок графини едва не потонул в новом громовом раскате, но парень услышал. Услышал и резко обернулся.

Замшевые бордовые туфельки утопали в грязи, вода струилась по длинным черным волосам и белоснежным прядям. Дорожное платье облепило стройный стан девушки, а в руках ее… колесо?

— Энн-Мэй, возвращайся в экипаж! — прикрикнул на нее некромант, вновь обретя дар речи, но графиня помотала головой. Брызги с поблескивающих влажных волос полетели в разные стороны.

— Не вернусь, пока ты не прекратишь выставлять меня перед слугами в таком свете! — неожиданно заявила она, перекрикивая разыгравшуюся бурю. — Твои слова — ложь! Я такая, какая есть! И другой быть не хочу!

Продолжая кричать, она приблизилась к раздробленному колесу, опустилась в грязь и принялась отшвыривать деревянные щепки. Изящные пальцы обволокла густая земля вперемешку с песком, а некромант даже не решал сдвинуться с места, завороженный этой странной картиной.

— Пусть ненавидят, пусть боятся, пусть затевают козни за моей спиной, но я не допущу, чтобы мною помыкали! Чтобы мною пользовались, как… как…

— Госпожа, оставьте. Прошу вас, оставьте… — поскуливая, резво пополз кучер к Анне-Марии, но девушка залепила ему такую пощечину, что мужик завалился набок с отпечатком грязной ладони на щеке.

— Поди прочь, собака! Ничего без меня сделать не могут! На эшафот пойдешь, на эшафот! На эшафот!!!

— Энн-Мэй…

Опустившись перед доведенной до ручки графиней на коленки, всё еще отшвыривающую щепу от поломанного колеса, Азуса обхватил девушку обеими руками и крепко сжал.

— Я не такая, как ты говоришь! Не такая!..

— Конечно.

— И все твои слова — ложь!

— Разумеется.

— До единого!

— До самого последнего, Энн-Мэй. Только, Создателя ради… оставь в покое это колесо.

Глава 12. Господин Понтилат

Неудивительно, что кучер оборачивался назад чуть ли не каждую минуту, изворачиваясь и заглядывая в окошко. Что там поделывает господин ведьмак? Не собирается ли вершить правосудие прямо сейчас? Или же… вот сейчас? А может быть… сейчас?

Однако Азуса, приобняв подрагивающую от холода графиню, думал совершенно о других вещах. Например, о том, что на короне под левой лопаткой девушки воссиял еще один камень. О причине его появления некромант мог лишь догадываться. Колесо Анна-Мария побежала менять скорее из гордости, нежели из добрых побуждений, но ее мысли… В ее мысли парень проникнуть не мог. Очередной переломный момент в цикле проклятья прошел мимо него.

Тем временем буря уже начала утихать. Даже луна выглянула из-за туч, а лошади застучали копытами по каменной мостовой. Совсем скоро, и впереди покажется поместье Понтилатов.

О Валентини Понтилате — нынешнем управляющем здешних земель — Азуса знал немного. Лишь то, что человек этот отличается исключительным умом, редко выбирается в люди, но пользуется огромным уважением среди местных крестьян. Ни единого раза ведьмак не встречал его в стенах дворца. Мужчина предпочитал общение в письменной форме.

— Я прожил на землях Понтилатов много лет, но Валентини никогда не видел, — нарушил тишину Эмильен, словно прочитав мысли брюнета. Тот поднял на него глаза и выжидательно уставился, напрашиваясь на дополнительную информацию. — На объезд владений он всегда отправляет кого-нибудь из свиты.