Чудовище - Кейт Коннолли

В глазах у Оливера вспыхивает и тут же гаснет искорка.

— Да, некогда Брайр славился своими розами. Их выращивают до сих пор… во имя памяти.

Я окончательно убеждаюсь, что Оливер был дворцовым садовником.

— Какой памяти? — спрашиваю я.

Наступает тишина. Эндрю явно в замешательстве, Рен сжимает подлокотники кресла. Мне уже жаль, что я спросила.

Но Оливер наконец отвечает:

— Памяти о детях, которых погубил колдун. Среди них была моя старшая дочь.

Меня продирает холодом, от хвоста до кончика носа.

— Простите, пожалуйста. Я должна была сама догадаться.

— Ничего, дитя мое. Вы в городе недавно. Нельзя ожидать, что вы знакомы со всеми нашими темными тайнами, даже при том, что Рен охотно знакомит вас с самыми интересными местами.

Рен смотрит в огонь, взгляд у него грустный, отстраненный. Я знаю — он думает о Делии. А обо мне-прежней он так грустил?

— Ненавижу этого поганого колдуна, — говорит он, сжимая кулаки.

— Но ведь можно его найти и перерезать ему горло, — говорю я и сжимаю подлокотники кресла при виде удивления на лицах Рена и Оливера. Видимо, такая кровожадность для человеческой девочки нетипична, ну да мне все равно. Этот колдун столько горя причинил нам с отцом, Бату с его кланом, а теперь еще и бедному доброму Оливеру, что я как никогда твердо намерена его уничтожить.

Лицо Оливера становится мягче, он похлопывает меня по кулаку.

— Боюсь, это невозможно. Это самоубийство.

Я поднимаю брови:

— Почему? Ведь в конце-то концов, колдун — такой же человек, как все, разве нет? Ну, разве что могущественнее.

Глаза у Рена становятся совсем круглые.

— Ты что же, не знаешь?

Я выпрямляю спину. Не хочу выставлять себя наивной дурочкой перед Реном, а тем более перед его родными. Но Рен сжимает мою руку, и я таю. Странно, как легко он меня может успокоить.

Оливер строго смотрит на Рена:

— А откуда ей знать? На свете не так много городов под заклятием. Да, колдун, безусловно, человек. И его действительно можно убить ножом, перерезать горло и так далее. Но колдунов боятся и сторонятся не только потому, что они умеют колдовать. Понимаешь, у них внутри живет магия. Колдунов не хоронят. Когда колдун умирает, магия вырывается на волю и сжигает хозяина дотла.

— Ну и что? Убить-то его все равно можно.

— Видишь ли, магия испепелит и убийцу.

Я не чувствую своего тела. Испепелит? Отец никогда ничего такого не говорил. Наверное, ошибка какая-нибудь.

— А если застрелить его из лука? Ведь так далеко магия не дотянется?

Оливер качает головой:

— Магия коварна. Она — словно живое, разумное существо. От нее не скрыться. Именно поэтому проклятие колдуна поражает лишь девочек и девушек этого города, но не трогает тебя, мужчин и мальчиков. Тело мертвого колдуна магия сжигает потому, что ей нужен новый хозяин. И им всегда становится тот, кто убил ее прежнего господина. Но принять в себя такую мощь может лишь другой колдун. Простой человек не вынесет ее силы и сгорит заживо.

Я вздрагиваю.

— То есть нашего колдуна может убить только другой колдун? И больше никто?

— Простой человек не проживет после этого и дня. А другой колдун действительно мог бы попытаться. Или, к примеру, магическое существо, если его магия достаточно сильна, — дракон, например. Грифон покрепче — тоже хорошо, но ни драконов, ни грифонов в Брайре не видели уже много лет. Увы, и добрые колдуны, и грифоны, и драконы нынче в дефиците.

С этими словами Оливер вновь откидывается на спинку кресла. Прядь седых волос свесилась на лоб. Оливер чем-то напоминает мне отца. Но знает ли отец, что колдуна так просто не убить? Наверное, знает, ведь он прочел все на свете книги о колдунах и драконах. А вдруг нет? Вдруг он попытается убить колдуна сам? Не хочу, чтобы мой любимый отец встретил такую ужасную смерть! А может, он мне специально ничего не сказал, чтобы я не стала его останавливать?

Всего на мгновение я пытаюсь представить себе, каково это — испытать жар, который сжигает тебя в пепел.

Это ужасно, просто ужасно. Но есть ведь и решение — Бату. Я удвою усилия и постараюсь убедить его помочь нам. Мы с отцом колдуна убить не можем, а вот Бату это по силам.

— Если бы даже на свете и нашелся добрый колдун, он запросил бы непомерную цену, — насмешливо фыркает Рен. — На этом мы и погорели.

— Почему? — Мне становится любопытно. Отец мне об этом ничего не говорил.

Оливер качает головой:

— Рен, твоей подруге не обязательно знать все подробности…

— Ей можно верить, — говорит Рен, и щекам становится жарко. — Я ей доверяю. Расскажите ей.

— Ах, юность. — Оливер ласково треплет Рена по волосам. — Ну что ж. Расскажу сжатый вариант. Некоторое время назад король Брайра попал в затруднительное положение. До него дошли слухи, что владыка некоего далекого города со своими войсками идет к Брайру, чтобы захватить его. Мы — народ мирный. Мы не воины. У нас есть стражники, но им не справиться с целой армией обученных солдат и наемников.

— Жалко, я тогда был мелкий, — говорит Рен. — Я бы пошел на войну.

— Не сомневаюсь, что ты сражался бы храбро, — говорит Оливер. — Но до войны не дошло. Однажды утром у ворот дворца объявился человек, который заявил, что может сделать так, чтобы воинственные соседи навсегда оставили город в покое. Король и королева хотели этого больше всего на свете. Человек сказал, что цену за свои услуги назовет лишь тогда, когда дело будет сделано. Никто не ждал подвоха. Оказалось, что человек этот был колдуном, и он наложил на город охранное заклятие. С тех пор никто, пришедший, чтобы убить горожан или нанести им урон, не может войти в город. И заклятие действует по сей день.

— Как же тогда делает свое дело колдун? Как он крадет девочек?

Оливер разводит руками.

— Не знаю, а хотел бы знать. Но мы можем только гадать. Либо в городе у него есть соглядатаи, либо заклятие не работает против своего создателя. Магия — вещь сложная и такая же переменчивая, как колдуны, что ею владеют.

— Это еще очень мягко сказано, — усмехается Рен.

— А что было дальше? — спрашиваю я.

— Когда захватчик понял, что город окружен невидимой магической стеной, и не сумел найти ни единой в ней щели, армия отступила. Через шесть лет он снова привел войска, но заклятие ни на йоту не ослабло. С тех пор враг у наших ворот больше не появлялся.

— Так ведь это хорошо, нет?

— Конечно, хорошо, — кивает Оливер.

— Так что же случилось?

— Колдун назвал цену. За магию нужно платить, — печально отвечает Оливер, не поднимая взгляда. Когда пауза затягивается настолько, что я уже готова нарушить тишину, он продолжает: — Колдун пожелал получить первенца короля и королевы. Их дочь. Ей было три года. Король и королева отказали ему.

Я ахаю от удивления.

— Он хотел на ней жениться?

В моих сказках принцессы только для того и нужны.

Оливер вздрагивает.

— Нет. Кровь первенца королевской четы — главная составляющая заклятия, которое дало бы колдуну власть над всей магией в королевстве. Над черной магией. Король с королевой считали его белым магом, но трагически ошибались.

Он снова делает долгую паузу. Мне это действует на нервы.

— Нет нужды говорить, что колдуну отказ пришелся не по душе. Он умчался из города прочь, но поклялся вернуться и отомстить. Прошло десять лет. Король и его семья жили счастливо под защитой незыблемых стен. Принцесса выросла в очаровательную девушку, хотя, конечно, ее очень берегли. Но однажды по городу поползли слухи о том, что колдун вернулся. Король и королева сделали все возможное, чтобы сберечь дочь, спрятали ее во дворце. Но колдун нашел прореху в собственных заклинаниях, вновь пришел во дворец и заявил, что принцесса принадлежит ему по праву, ведь король и королева обещали ему плату, пусть даже не зная, чего он потребует. Стража не сумела справиться с колдуном. И королева тоже. Остановить его не мог никто. Сделка была скреплена магией, а колдун честь по чести явился забрать то, что принадлежало ему по праву. Он убил девочку прямо во дворце, а потом исчез вместе с ней в черной вспышке. Не осталось даже тела, чтобы похоронить.

Меня затапливает ужас. Какая страшная история! Отобрать у отца любимую дочь. На лице Оливера написана боль. Он так напоминает мне отца, что мне хочется обнять его покрепче, чтобы только не горевал. Но я сдерживаю порыв, а то вдруг решат, что я плохо воспитана.

— А заклинание у колдуна получилось? Он правда получил власть над всей магией королевства? — спрашиваю я.

— Не совсем, — отвечает Оливер. — Когда принцесса выросла, заклятие ослабло. Убив принцессу, колдун, правда, получил кое-какую силу, но он был бы куда сильнее, если бы совершил все, когда она была младенцем. Темная магия становится тем сильнее, чем более жестокие и ужасные вещи творит ради нее колдун. — Оливер смотрит в огонь. — Но пока колдун выжидал, он все же сумел худо-бедно наскрести магию по всему королевству — убивал всех волшебных существ, какие ему попадались, крал зелья и амулеты. До его появления у нас здесь обитали редкие гибриды, хоть и немного, а теперь их вовсе не осталось.