Карсон Венерианский - Эдгар Берроуз

Я надеялся, что он так и поступит, но все же я был очень обеспокоен. Теперь мне действительно нужно было немедленно бежать из Амлота. Но как? Моя задача усложнилась тем, что я наконец нашел Минтепа.

На следующий день вернулся Торко, и меня послали произвести арест в квартале, занимаемом учеными и преподавателями. В этом квартале жило много Аторианцев, поскольку они склонны к наукам. Здесь были изолированы те немногие из них, кого не убили. Им не разрешалось покидать квартал, который из-за них пользовался плохой репутацией у Зани, устраивавших там расправы по любому малейшему поводу. Зани ненавидели преподавателей и ученых, как ненавидели всех, кто в чем-либо был лучше их.

По дороге в этот квартал я прошел мимо поля, на котором кордоганы Гвардии Зани муштровали несколько сотен мальчиков. Здесь были мальчики лет пяти-шести, но большинство постарше. То же самое происходило везде в Амлоте — это было единственное обучение, которое получали мальчики Зани. Единственные игрушки, которые им разрешалось иметь, это оружие. Детям даже давали тупые кинжалы, чтобы те учились ими владеть. Я сказал, что это единственное обучение, которое они получали. Я ошибся. Еще их учили кричать «Мальту Мефис!» по любому поводу или вовсе без повода, и ежедневно им читали главу из «Жизни Нашего Возлюбленного Мефиса», написанной им самим. Это было вполне достойное образование — для Зани.

Квартал, где я должен был произвести арест, раньше был весьма процветающим, поскольку во времена правления джонгов преподаватели и ученые занимали высокое положение. Но теперь он пришел в запустение, и те немногие люди, которых я встретил, выглядели оборванными и чуть ли не умирающими от голода. Я прибыл к дому моей жертвы (не могу подобрать более подходящего слова) и вошел внутрь с парой моих людей, оставив остальных снаружи. Когда я вошел в комнату, которую можно было назвать гостиной, то заметил, как за драпировки на противоположной стороне комнаты быстро спряталась женщина — но не так быстро, чтобы я не успел ее узнать. Это была Тоганья Зерка!

Мужчина и женщина, которые сидели в комнате, встали и повернулись ко мне. Они оба выглядели удивленными, а женщина еще и испуганной. Это были очень приятного вида интеллигентные люди.

— Ты — Нарвон? — спросил я мужчину.

Он кивнул.

— Да, это я. Что тебе от меня нужно?

— У меня приказ взять тебя под арест, — сказал я. — Ты пойдешь со мной.

— В чем меня обвиняют? — спросил он.

— Не знаю, — сказал я. — Мне приказано арестовать тебя, это все, что мне известно.

Он печально повернулся попрощаться с женщиной. Когда он обнял ее и поцеловал, она не выдержала. Он попытался успокоить ее, и у него перехватило дыхание.

Сопровождающий меня кордоган шагнул вперед и грубо схватил его за руку.

— Иди! — грубо рявкнул он. — Ты думаешь, мы будем стоять здесь весь день и смотреть, как вы, грязные предатели, тут плачете?

— Оставь их в покое, — приказал я. — Они могут попрощаться.

Он бросил на меня злой взгляд и отошел в сторону. Это был не мой кордоган, который, хоть и был достаточно плох, научился усмирять свой фанатизм и проявлять если не сострадание, то хотя бы терпение.

— Ладно, — сказал он. — Пока они этим занимаются, я обыщу дом.

— Ты ничего подобного не сделаешь, — сказал я. — Ты останешься здесь, будешь вести себя тихо и получать приказы от меня.

— Ты что, не видел эту женщину, которая ускользнула в заднюю комнату, когда мы вошли? — спросил он.

— Конечно, видел, — ответил я.

— Ты не собираешься ее найти?

— Нет, — сказал я. — Я получил приказ арестовать этого человека. У меня нет приказа обыскивать дом или допрашивать кого-либо еще. Я подчиняюсь приказам и советую тебе поступать так же.

Он скверно посмотрел на меня и пробурчал что-то, чего я не расслышал. Остаток для он молчал. По дороге в тюрьму я шел рядом с Нарвоном. Когда мы оказались за пределами слышимости кордогана, я шепотом задал ему вопрос.

— Эта женщина, которую я видел в твоем доме, которая скрылась из комнаты, когда мы вошли, — она твоя близкая знакомая?

Он выглядел удивленным, и колебался на мгновение или два дольше, чем нужно было, прежде чем ответить.

— Нет, — сказал он наконец. — Я первый раз ее видел. Не знаю, что ей было нужно. Она вошла как раз перед вами, наверное, ошиблась домом, а когда появились вы, пришла в замешательство и убежала. Ты знаешь, как в наши дни опасно делать ошибки, какими бы невинными они ни были.

За это заявление его могли пытать и казнить, и он это знал. Я предупредил его.

— Ты странный Зани, — сказал он. — Ты ведешь себя почти так, как будто ты мой друг.

— Забудь это, — предупредил я его.

— Я забуду, — пообещал он.

В тюрьме я сразу привел его в офис Торко.

— Так значит, ты великий ученый, Нарвон, — прорычал Торко. — Тебе следовало оставаться при твоих книжках вместо того, чтобы пытаться поднять восстание. Кто твои сообщники?

— Я не сделал ничего плохого, — сказал Нарвон. — Так что у меня нет сообщников ни в чем плохом.

— Завтра твоя память станет лучше, — рявкнул Торко. — Наш Возлюбленный Мефис самолично будет вести суд над тобой. Ты увидишь, что у нас есть способы заставить предателей сказать правду. Отведи его на нижний этаж, Водо, затем вернись сюда.

Когда я вел Нарвона через комнату суда, он побледнел при виде орудий пытки.

— Ты не выдашь своих сообщников? — спросил я.

Он вздрогнул и вдруг как будто стал меньше ростом.

— Не знаю, — признался он. — Я никогда не мог выносить боль. Не знаю, что я сделаю. Знаю только, что я боюсь — о, как сильно я боюсь! Почему они не убьют меня, не мучая?

Я сам очень сильно боялся — за Зерку. Не знаю, почему, ведь она считалась такой образцовой Зани.

Быть может, мои подозрения возбудило то, что она скрылась от людей в униформе Гвардии Зани. Быть может, причиной было то, что я никогда не мог согласовать свое доверие к ней со знанием того, что она Зани. И немного потому, что Нарвон пытался так очевидно выгородить ее.

Когда я вернулся в офис Торко, кордоган, который был со мной при аресте, как раз выходил. Торко зловеще хмурился.

— Я слышал плохие доклады о твоем поведении во время моего отсутствия, — сказал он.

— Это странно, — сказал я. — Разве что у меня здесь появился враг, тогда ты можешь услышать все, что угодно, ты же знаешь.

— Сведения поступили из разных источников. Мне сказали, что ты обращаешься с заключенными очень мягко и снисходительно.

— Я не был жесток, если речь идет об этом, — сказал я. — Я не получил приказа быть жестоким.

— А сегодня ты не обыскал дом, где скрывалась какая-то женщина, как тебе было известно, дом предателя.