Таэ эккейр! - Элеонора Раткевич

– А тебе самому сколько? – не удержался от подначки принц.

Арьен покраснел.

– Я так погляжу, пожилую красотку о возрасте безопасней спрашивать, чем молодого эльфа, – веселился принц.

– Да нет, – сухо ответил Эннеари. – Изволь. Просто люди обычно как-то странно себя ведут, когда речь заходит о нашем возрасте. Мне сто четырнадцать.

– Э, да ты, получается, младше меня выходишь, – пошутил принц.

– Ну да, – пресерьезнейшим образом кивнул Эннеари.

Принц осекся.

– Если сравнивать, кто сколько живет, я тебя не просто младше, а намного, – добавил Арьен. – А если просто на годы… да когда мы с Лоайре подружились, маг этот еще и не родился.

– Именно, – подтвердил принц. – А уж подменил Лоайре собой он и того позже. Скорее всего, недавно. Год, от силы два. Иначе кто-нибудь заметил бы неладное.

– И заметили, – вздохнул Эннеари. – Ты прав, года полтора тому назад. Но заметно было все-таки не то, чтобы очень. Лоайре и раньше держал себя замкнуто. Разница невелика… да у нас и не принято лезть друг другу в душу без приглашения. Но, пожалуй, дольше двух лет вывертень вряд ли продержался бы, тут ты прав.

– А ему и не надо было, – раздумчиво произнес принц. – Что бы он ни затевал, это дело не могло быть рассчитано на больший срок.

– Жаль, что ты настоящего Лоайре так и не знавал, – печально молвил Эннеари. – Он ведь был…

– А почему – был? – перебил его принц. – Он и сейчас еще есть.

– Что? – Эннеари от волнения приподнялся на стременах. – Ты не можешь знать наверняка!

– Могу, – возразил принц. – Потому что я знаю, кто такие вывертни и как они работают.

– Я думал – что оборотень, что вывертень, разница невелика.

– Еще как велика, – мотнул головой принц. – У оборотня обликов от силы два, ну – три. И это его природные обличья. А вывертень может принять любое – но с оговорками.

– Послушай, откуда ты все это знаешь? – не выдержал Арьен.

Принц скорчил совершенно непередаваемую рожу.

– Из книг, вот откуда, – сокрушенно произнес он. – Сколько я книжной трухи на своем веку надышался – у-у! Отец меня чему только не учил… а чего сам не знал, на то учителей находил. И каких! Один только Илмерран чего стоит. Все он, бывало, говаривал, что из принцев получаются короли, а король обязан все вот это вот знать – если и не в приложении, так хоть в основах. Знал бы, что принцем быть – такая морока, родился бы свинопасом. И земледелие, и фортификация, и риторика, и магия, и глаголы ваши эльфийские кошмарные – до сих пор ведь в них толком не разобрался!

Белогривый повернул морду к своему наезднику и откровенно осклабился.

– Нет, отчего же, – усмехнулся и Эннеари. – Для человека ты по-нашему очень даже неплохо говоришь. Только некоторые звуки произносишь неправильно.

– Например? – с жадным интересом спросил принц.

Эннеари спрятал ухмылку. Что бы там его друг ни говорил, а учиться ему нравилось.

– Например, сочетание «ие».

– Совсем не слышу разницы, – вздохнул принц.

– Еще бы, – сказал Арьен. – Ты произносишь его слишком раздельно. Взять вот хоть имя Ниест – у тебя оно звучит как «не ест». А произносить надо слитно. Как бы скользнуть с одной гласной на другую.

– Ие… – попробовал принц. – Ие… ие… тьфу!

– Ничего, научишься, – утешил его эльф. – А даже если и нет – не страшно. Так, как ты, говорили в старину. Сейчас так не произносят уже лет триста. Разве что самые старые старики… ну, ты же понимаешь – трудно отказаться от привычек всей жизни.

– Особенно если жизни этой не шесть десятков лет, а куда побольше, – кивнул принц. – Понимаю, конечно.

– Так что наши старейшины в тебе бы души не чаяли, – замечательно невинным тоном заметил Эннеари. – Они бы сочли тебя очень благовоспитанным молодым человеком. Почтительным к традициям.

На сей раз Белогривый смеялся не в одиночестве – Черный Ветер тоже повеселился.

– Нет, правда – если ты знаешь магию так же хорошо, как эльфийский…

– Говорю же тебе – в основах, – махнул рукой принц. – Только в основах. Колдовать я не умею и уметь не буду. Хотя мой учитель магии и говорил, что я по этой части не без способностей. Только тут одних способностей мало. На это дело надо всю жизнь положить – а у меня права такого нет. Не умею я колдовать. А вот разбираться – разбираюсь, и неплохо. Если столько магических трактатов прочитать…

– Так расскажи, наконец, что ты из них вычитал, – перебил его Арьен.

– Прости, – улыбнулся принц. – Правда твоя. Так вот, вывертень может принять или вымышленный облик – тогда он может удерживать его сколько угодно. Или чей-то… человека, зверя, эльфа, гнома – неважно.

– Понял, – кивнул Арьен. – Так в чем тут секрет?

– А в том, что если вывертень надевает на себя чужую внешность, ее настоящий обладатель должен быть живым.

– Это чтобы брать у него волосы и все такое, чтобы поддерживать превращение? – высказал догадку эльф.

– Ерунда! – горячо запротестовал принц. – Сказки! Это что же, у вас такие дикие слухи о нашей магии ходят? До чего дремучее суеверие. Нет, все гораздо проще.

– Проще – это как? – сдержанно поинтересовался Арьен. Принц немедленно устыдился собственной резкости. Ведь и правда – откуда эльфу знать о человеческой магии? До чего же все-таки нехорошо получилось. Конечно, усталость сказывается… и все-таки нельзя так себя распускать. Ладно еще, что Арьен не из тех, кто попусту обижается на всякую мелочь… но в руках себя держать следует крепче.

– А так, что если я, скажем, помру, – смущенно произнес принц, – то и моя физиономия умрет вместе со мной, вот и все. Когда умирает обладатель облика, облик умирает вместе с ним.

– Понимаю, – задумчиво произнес Эннеари. – Значит, если бы Лоайре умер…

– Его лицо стекло бы с мага, как вода, – подхватил принц. – Твой друг жив. Во всяком случае, когда ты убивал вывертня, он точно был еще жив. Он в плену, он где-то спрятан – но он живой.

– Знать бы еще, где он спрятан, – медленно промолвил Арьен.

– Полагаю, ближе, чем ты думаешь. Скажи, за эти полтора года поддельный Лоайре часто вот так отлучался?

– Раза три в год, – подумав, ответил Эннеари. – Может, четыре. Не больше.

– Надолго?

– Нет, обычно на неделю от силы… а что?

– Тогда Лоайре спрятан у вас в Долине, – уверенно ответил принц.

У Эннеари от внезапной надежды даже костяшки пальцев побелели.

– Почему? – осведомился он.

– Да потому, что ему нельзя позволить умереть. Вы, эльфы, конечно, народ живучий, этого у вас не отнимешь. Но даже самого живучего эльфа надо хотя бы иногда кормить. И не три раза в год, а чаще.

– Ты опять прав, – просиял Арьен. – Знаешь, я даже не подумал. Просто когда я решил, что Лоайре погиб… совсем соображать перестал с горя.

– Вот разве что эта ваша ни-керуи… – рассуждал вслух принц. – Малая смерть. Сколько в таком состоянии можно протянуть?

– Вообще-то, – неспешно улыбнулся Эннеари, – довольно долго. Взрослый опытный эльф может за один раз пробыть в ни-керуи месяцев восемь. И повторить уже через месяц. Я, к примеру, больше трех месяцев подряд, пожалуй, не осилю. Лоайре тоже месяца три протянет. Три – а не полтора года с перерывами на обед. К тому же в ни-керуи нельзя погрузить насильно. Вывертень держал Лоайре под рукой, тут ты прав. И если мы не станем медлить, найти его успеем.

– А вот это не от нас зависит, – заметил принц. – Перевал ведь засыпало. Кто его знает, скоро ли одолеем.

– Не весь перевал, – возразил Эннеари. – Только правую седловину. А левая наверняка в порядке. Она всегда проходима, в любое время года. Я выбрал правую потому, что так короче… а вышло длиннее. Нет, обратно мы поедем через левую. Если сразу от Пузатого Пьянчуги взять налево…

– А что это за Пузатый Пьянчуга? – полюбопытствовал принц.

– Увидишь, – засмеялся Эннеари. – Скоро увидишь. Да, кстати… «ни-керуи» – это не малая смерть. Ты Лэккеана не очень слушай, он по-вашему говорит не так чтобы хорошо, особенно если волнуется. Ни-керуи – это узкая смерть.

Разговор после этих слов оборвался сам собой, и некоторое время Арьен и Лерметт ехали молча, погрузившись каждый в свои мысли… Вечерние сумерки вокруг них сгущались неправдоподобно быстро – как если бы они прислушивались к беседе эльфа и человека с таким напряженным любопытством, что припозднились, заслушавшись, а теперь, спохватясь, что пора их давно настала, стремились наверстать упущенное. Лерметт почти уже не различал дороги перед собой – но Белогривый ступал спокойно и уверенно, будто бы в самый ясный день, да и Мышка бойко перебирала копытами, следуя за всадниками.

– Арьен, – негромко окликнул Лерметт.

Эннеари повернулся к нему.

– Что?

– Я хотя и не эльф, – с невинной улыбкой сообщил принц, – а выспаться в седле сумею.

– Ты прав, – промолвил раздумчиво едва различимый в сумраке Эннеари. – Нам нельзя терять этой ночи на отдых. Она обойдется нам в лишние сутки. Если остановимся на ночлег, в путь выйдем только утром – а к Пузатому Пьянчуге доберемся, считай, уже вечером. Значит, еще один ночлег. А если всю ночь ехать, на месте будем к утру. Самую малость отдохнем, и можно двигаться дальше. Ты верно угадал, столько-то времени я без сна обойдусь легко… но ты вправду сумеешь уснуть в седле и не свалиться?