Сюрприз с дыркой от бублика - Наталья Александрова

Никогда ей не добиться у себя в доме такого же порядка!

На следующий день Леня сидел в своей машине неподалеку от элитного дома на Таврической улице. Желтый «порше», за которым он наблюдал, красовался на охраняемой стоянке среди новеньких «мерседесов», BMW и «ауди», как тропическая птица среди стаи черных воронов.

Маркиз занял свою наблюдательную позицию рано утром, но Вася, по-видимому, не был жаворонком – на часах уже двенадцатый час, а он все еще не выходил из дома.

Леня уже подумал, что сегодня ничего не получится, и собрался уезжать, как вдруг из подъезда вышел стройный плечистый парень среднего роста в легкой куртке из дорогой мягкой кожи и уверенно направился к автостоянке. Леня находился довольно далеко и не мог уверенно разглядеть этого парня, но ему показалось, что это именно он был на фотографии из «Белого оленя», а когда он открыл дверцу «порше», отпали последние сомнения.

«Порше» вырулил со стоянки и поехал вдоль ограды Таврического сада. Леня двинулся следом, сохраняя значительную дистанцию, чтобы не привлечь к своей машине внимание.

Следить за такой заметной машиной было очень удобно: ее ослепительно яркий цвет был виден на любом расстоянии и бросался в глаза даже в самом густом транспортном потоке. В очередной раз Леня убедился, что пижонство никогда не доводит до добра.

«Порше» проехал по Фурштатской улице, свернул на Литейный проспект, пересек Невский. На Владимирском проспекте он притормозил напротив Открытого театра. Леня медленно проехал мимо и увидел, что Вася разговаривает по мобильному телефону. Леня остановил машину неподалеку и следил за желтым красавцем в зеркало заднего вида.

Прошло несколько минут, и «порше», резко сорвавшись с места, развернулся и поехал обратно к Невскому. Леня помчался следом, едва не потеряв свой объект на оживленном перекрестке.

К счастью, он заметил далеко впереди ярко-желтое пятно, прибавил скорости и догнал шикарную машину неподалеку от Садовой. «Порше» остановился возле тротуара рядом с кукольным театром. Леня ехал во втором ряду, поэтому ему пришлось свернуть налево, на Садовую, и только там остановиться. Впрочем, отсюда он хорошо видел желтую машину, тем более что на этот раз Вася, судя по всему, остановился надолго.

Маркиз откинулся на сиденье и устроился поудобнее, приготовившись к долгому ожиданию.

Мимо него текла живая человеческая река, впадавшая, как в море, в Гостиный двор. Оттуда навстречу вытекала еще одна такая же река, только люди во встречном потоке были нагружены многочисленными свертками и пакетами.

Прошло почти полчаса, а желтый автомобиль по-прежнему не трогался с места.

Совсем рядом с Леней резко затормозила двухместная спортивная «ауди». Из нее выпорхнула совсем юная девушка в коротком норковом полушубке и стремглав нырнула в подземный переход.

В первый момент Маркиз не придал этому значения, хотя девушка показалась ему смутно знакомой. Тут же вплотную к «ауди», едва не врезавшись в нее, остановилась черная BMW. Из нее выскочили двое типичных братков с короткими стрижками и накачанными плечами. Оглядевшись, они бросились вслед за девушкой в подземный переход.

Леня перевел взгляд на другую сторону Невского, где все еще стоял на прежнем месте «порше».

Вдруг он увидел девушку в норковом полушубке.

Вынырнув из перехода, она подбежала к желтой машине. Дверца быстро открылась, девушка прыгнула на сиденье, «порше» мощно взревел мотором и, превысив всякие ограничения скорости, умчался с Невского направо по Садовой, в сторону Михайловского замка.

И тут Леня вспомнил, почему ему показалась знакомой шустрая девушка в полушубке.

Именно она была вместе с Васей на фотографии, сделанной покойным Тимофеем в ресторане «Белый олень».

Из подземного перехода выскочили двое братков. Они заметались, пытаясь найти в толпе исчезнувшую девушку, и хотя Леня находился достаточно далеко от них и их разделял шумный и многолюдный Невский проспект, ему показалось, что он отчетливо слышит густой отборный мат, которым обманутые братки при этом обменивались.

Убедившись, что девушка сбежала, один из них достал мобильный телефон, видимо, чтобы доложить о неудаче. В продолжении последовавшего разговора он сгибался, как молодое деревце под напором бури, – видимо, ему здорово досталось от сурового босса.

Теперь уже не торопясь, братки снова спустились в переход и через несколько минут появились на ближней к Лёне стороне. Один из них сел в BMW, а второй открыл своими ключами двухместную «ауди», на которой приехала сбежавшая девушка, и сел на водительское место.

Леня наконец понял истинный смысл только что разыгравшегося на его глазах спектакля. Братки вовсе не гнались за ловкой девицей, они ее охраняли, скорее всего по приказу ее строгого отца, одновременно следя за тем, чтобы она не совершала никаких опрометчивых поступков и не общалась с теми, кого суровый родитель считал нежелательной компанией. Видимо, к этой категории относился и Вася. Однако девица проявила чудеса ловкости и сумела отделаться от своего нежелательного сопровождения. При этом она бросила свою двухместную спортивную машину. Охранники доложили папаше о своей неудаче, получили нагоняй и приказ возвращаться, захватив дочкину «ауди».

Сам Леня тоже потерял желтый «порше», но он успел записать номера «ауди» и BMW и считал это большой удачей.

– Ты посадил меня в клетку, как будто я дрессированная обезьяна! – кричала девушка истеричным, ненатуральным голосом. – Посадил в клетку и приставил своих долбаных мордоворотов!

Грузный, мрачный, тяжеловесный мужчина скрипнул зубами. От ее тонкого, резкого голоса у него заболело в висках. Если бы он сказал кому-то из своих старых знакомых, что у него болит голова, они расхохотались бы над этим, как над отличным анекдотом: у Кабана болит голова! Ну и прикол! Да он этой головой кирпичную стенку проломить может!

– Посадил меня в клетку! Может быть, будешь показывать за деньги своим дружкам, этим старым гиенам?

Мужчина сжал зубы, стараясь не сорваться.

– Я человек, человек, а не цепная собачонка! – продолжала девушка накручивать себя, подпуская в голос жалостливую слезу, как профессиональные вагонные нищенки. – Мне нужна свобода! Почему я должна объяснять тебе такие элементарные вещи?

А почему он не может объяснить ей самые элементарные вещи? Почему она никогда не слушает его, а только кричит, кричит тонким, визгливым, истеричным голосом?

– У тебя все есть, все, что ты хочешь, – проговорил мужчина медленно, хрипло, устало. – Чего тебе не хватает?

Когда он говорил таким голосом с кем-нибудь из своих пацанов, они бледнели, как впечатлительные школьницы: все знали, что Кабан говорит так, когда он в гневе, а в гневе он был страшен.

Пацаны бледнели, а ей, этой девчонке, было наплевать на его голос, наплевать на его гнев. Она вытворяла все, что хочет, и отлично знала, что все сойдет ей с рук.

И ей действительно все сходило.

– Я тысячу раз говорила, чего мне не хватает, – ответила она неожиданно спокойно, – свободы! Я не хочу, чтобы за мной всюду таскались твои тупоголовые гориллы!

– Ниточка, ты же понимаешь – я за тебя боюсь! У меня много врагов, они могут похитить тебя, причинить тебе боль…

– Ты сам постоянно причиняешь мне боль! – взвизгнула она, снова заводя истерику. – И не называй меня этим дурацким именем!

Она требовала, чтобы он называл ее Анитой, а ему не нравилось это дурацкое кукольное имя, подходящее для героини мексиканского сериала, он сокращал его на собственный манер, и это злило, злило ее, как все, что он делал… только деньги она брала у него охотно.

– Я хочу свободы! – снова завела она старую пластинку. – Хочу встречаться со своими друзьями, а не с теми подонками, которых ты нанимаешь за свои грязные деньги!

Зря она это сказала.

Мужчина побагровел, с размаху ударил кулаком по столу, едва не проломив столешницу:

– Теперь мои деньги – грязные? А когда ты покупаешь на них шубы и машины – они не грязные? Когда покупаешь модные тряпки и дорогие побрякушки – они тебя устраивают? Когда ты ездишь на эти деньги на Багамы, Сейшелы, в Лас-Вегас – они тебе нравятся?

– Не все можно купить за деньги! – патетически воскликнула Анита, как героиня мексиканского сериала.

– Да? – насмешливо проговорил Кабан. – Ты так считаешь? Я тебе это напомню, когда ты будешь просить какую-нибудь новую игрушку!

– Мне ничего не нужно! – снова заныла она. – Ничего, кроме свободы! Я хочу жить по-своему!

– Мозгов у тебя пока мало, чтобы жить по-своему! – проговорил Кабан, взяв себя в руки, справившись с неожиданным приступом ярости, багровой пеленой застилавшей глаза.

– Что я, по-твоему, дура?

– А кто же ты? – он криво усмехнулся. – Вспомни сережки!

Анита опустила глаза, надулась. Ей не нравилось, когда он тыкал ее носом в такие поступки, как тыкают щенка в сделанную им лужу.