Бог Плодородия - Маделаин Монтег

Она продолжала лежать неподвижно, закрыв глаза, когда он, наконец, собрался с силами и лег на кровать рядом с ней. Она продолжала изо всех сил цепляться за воспоминания, не позволяя себе открыть глаза и увидеть рядом с собой незнакомца.

Гораздо позднее она проснулась, почувствовав, как кто-то покусывает ее губы. В комнате было темно. Она не знала, сколько времени, но ее желудок подсказал, что запас энергии на исходе и необходимо подкрепиться.

— Ты просто ненасытен, — посетовала она, впрочем, совершенно без раздражения… Как насчет перекусить?

Предложение, к ее удивлению и некоторому огорчению, мгновенно отвлекло его.

— Пицца? — немедленно отозвался он.

— Пицца? — повторила она вопросительно. — Когда ты ел пиццу?

— Еще ни разу, мне просто понравилось, как она выглядит.

— Хорошо, — согласилась она снисходительно. — Какую именно?

— На твое усмотрение — любезно отозвался он.

— Закажем или пойдем куда-нибудь? — спросила Габи, садясь. Она включила лампу и посмотрела на него вопросительно. Внезапно пришедшая ей на ум мысль разрушила очарование момента.

— Подожди… где ты… э-э-э… где ты взял это тело? — спросила она, как можно деликатнее.

Анка попытался развеять ее сомнения.

— Очень далеко.

— Как далеко?

Он нахмурился, раздумывая.

— Это была крепость.

— Крепость Лодердейл?

Он продолжал хмуриться.

— Может быть.

— Мы закажем пиццу домой, — сказала она решительно. — Будет неудобно… встретить кого-нибудь, кто знал… знает его.

Казалось, его это совсем не беспокоило.

«А придется побеспокоиться», — подумала Габи раздраженно. Она чувствовала себя не в своей тарелке, не говоря уже о том, что парня могли объявить в розыск, и в таком случае у нее могли быть неприятности с законом. Последнее, что она хотела, так это оказаться замешанной в скандал.

Заставив себя не думать о плохом, она заказала пиццу и, чтобы скоротать время, пошла в душ. Анка присоединился к ней. Не сказать, чтобы она сильно обрадовалась. Ей хотелось побыть в одиночестве и разобраться с подступившим внезапно смутным чувством тревоги.

Каждый раз, когда она смотрела на Анку и видела незнакомца, ее охватывала дрожь. Не то что бы парень плохо выглядел. Он, конечно, был красавчик, и если бы она не была так… околдована Анкой, то вполне могла бы увлечься им. Как бы там не было, но сложившаяся ситуация уже начинала действовать ей на нервы.

Я привыкну к нему, говорила она себе.

Я могу это сделать… для него. Я хочу сделать это.

Мужчина никогда не вспомнит, что с ним случилось. Ну, подумаешь, провал в памяти на несколько дней. И можно не сомневаться, он испытывает такое же удовольствие от происходящего, как и Анка. Что значит потеря нескольких дней, в конце концов? Интересно, он действительно испытывает такое же удовольствие, как Анка?

Это было неправильно, очень, очень неправильно, но разве у нее был другой выбор?

Она откашлялась.

— Этот мужчина… У него есть своя жизнь, — сказала она для начала.

Анка пожал плечами, разглядывая шампунь. Затем он вылил себе на ладонь щедрую порцию пахучей жидкости и принялся намыливать свою грудь.

— Он здесь, со мной. Ему ничего не угрожает.

Габи забрала у него бутылочку, а взамен протянула кусочек мыла.

— А он об этом знает?

— Да, — ответил он рассеянно, принюхиваясь к мылу. Не удовлетворившись запахом, он отложил мыло в сторону и опять взял шампунь.

Габи нахмурилась.

— Это для волос, а не для тела. Я полагаю, он очень зол?

Он вопросительно приподнял брови, и принялся наносить шампунь на волосы.

— Он был зол. Однако ему понравилось то, чем мы занимались в постели. Сейчас он… отдыхает.

Габи уставилась на него в немом изумлении и, наконец, откашлялась.

— Он тоже… принимал в этом участие?

— В противном случае, ему бы не понравилось, — ответил Анка, отмахиваясь.

Габи через силу улыбнулась.

— Ого, два в одном. А я и не знала, что за разврат мы тут устроили.

Он выглядел недовольным ее замечанием.

— Мне показалось, что будет неправильно, использовать его тело и при этом вытеснить его разум.

— Потому что, так оно и есть, — сказала Габи твердо, стараясь не замечать, как затрепетало ее сердце в ответ на его небрежное утверждение.

— Но мне не нравиться делиться с кем бы то ни было.

Габи пытливо посмотрела на него.

— Ты просто… «одолжил», да? Вроде как… на ночь?

— Мы неплохо покувыркались, но ты не забеременела. Сейчас не время, — добавил он многозначительно. — Тут даже я ничего не могу поделать.

Габи почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. А ведь она так надеялась, что сможет сделать его счастливым. Глупая! Именно поэтому в прошлом она старалась избегать любых отношений. Она подозревала, что рано или поздно, все упрется к ее женскому предназначению, и она окажется у разбитого корыта.

Указательным пальцем он прикоснулся к ее подбородку и заставил посмотреть на себя.

— Ты мне не доверяешь, Лунный Цветок.

Она смотрела на него беспомощно. Она не хотела ссориться с ним. Ей так его не хватало. Она просто хотела наслаждаться его присутствием, не оглядываясь на обстоятельства… еще немного. Она, которая никогда не имела ничего своего в жизни, теперь боялась, что хочет слишком многого. Какая же она эгоистка. Она понимала это, но прежде чем муки совести лишат ее сна и покоя, она хотела один единственный раз сделать хоть что-то для себя, если даже ей придется заплатить позднее.

Несмотря на эти мысли, Габи еле сдерживалась, чтобы не попытаться образумить его, объяснить ему что то, что он делал, было неправильно. У мужчины была своя жизнь, может даже семья, друзья, и, конечно, работа. Он мог потерять все, а Анка использовал его, словно он был… марионеткой.

— Тебе не понравилось, когда я принес мертвеца, — сказал он напряженным голосом, явно пытаясь обуздать свой гнев.

Но дело было совсем не в этом. Она была раздражена, разочарована… и совсем запуталась в их отношениях.

Она отрицательно покачала головой. Прежде чем она попыталась объясниться или обвинить его в очередном вторжении в ее мозг, раздался звонок в дверь.

Габи почувствовала облегчение.

— Это пицца, — сказала она, ополаскиваясь и хватая халат по пути из ванной.

Пицца вернула ему хорошее настроение… почти. Было очевидно, что он вовсю наслаждался возможностью осязать и ощущать, и не на последнем месте в его списке удовольствий находились гастрономические изыски.

Диетическая содовая ему явно не понравилась. Как только он сделал большой глоток, на его лицо невозможно было смотреть без смеха.