Алмазы Якутии - Юрий Запевалов

Свежие продукты ребята из коммерческого отдела стали завозить в магазин Гока еженедельно.

20

Страна менялась. И менялась очень быстро. Менялись и люди. Все какими-то стали нервными, обозлёнными. Даже на простые обращения откликались если, не грубо, то неприязненно, со злостью и даже с оскорблениями. Куда вдруг подевались вчерашние доброжелательность, дружеское участие?

Накалялась обстановка и в производственных цехах. За многие десятилетия сложившиеся коллективы вдруг начинают чуть не ежедневно митинговать и, совсем уж новое – на серьёзных предприятиях, вчера ещё дружно работающих над выполнением государственного плана – начались забастовки! По любому поводу. Плохие дороги – не поедем! Мало зарплаты – не будем работать! И постоянно ведь находились организаторы, зачинщики! Как правило, недавно поступившие на работу. Как правило, специально откуда-то приехавшие.

Уж к нам-то, на Север – специально что-ли они к нам приезжали!

Начались разногласия в руководстве. Анатолий Верменич работал секретарём парткома Управления Объединения. Странное какое-то положение было у этого парткома. Он не объединял все парторганизации предприятий Объединения. На всех предприятиях были свои парткомы, которые самостоятельно входили в состав Горкома КПСС и парткому Объединения организационно не подчинялись. Тем не менее, Секретарь парткома Объединения по общему неофициальному признанию считался старшим среди партийных Секретарей предприятий, он открывал и вёл все официальные Общеобъединенческие мероприятия – партийные конференции, партхозактивы и тому подобные собрания. Вот, Верменич и возглавлял такой партком.

Как-то Краснопёров, будучи в Управлении, на средней галерее встретился с Верменичем. У них всегда были хорошие отношения. Встречались они по-дружески, здоровались без всяких условностей, у них часто возникали откровенные разговоры – и по текущим делам в Объединении, и по делам государственным, общесоюзным. Что, где, как…

Начиналась новая компания по выдвижению кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. В Объединении «Якуталмаз» таким кандидатом всегда являлся Генеральный директор. Да кому ещё и быть в депутатах Верховного Совета как не директору! Именно ему решать все «канительные» вопросы в Правительстве! А Депутату Верховного Совета конечно же решать их легче, хотя бы потому, что не принять Депутата ни один чиновник не имеет права, да просто не осмелится! Да и разговаривает Депутат с чиновниками не как проситель, разговаривает как законодатель! И отказать ему в чем-то – это же можно нарваться на Депутатский запрос! Да и в городе – ну кто может быть авторитетнее Генерального директора? Если он не самый авторитетный, значит он уже не Генеральный! И в самой работе Верховного Совета? Ну, кто может квалифицированнее сформулировать текущие нужды Объединения в различного рода законодательных документах? А алмазодобывающая отрасль во всех Постановлениях стратегического развития страны, как в решениях Верховного Совета, так и в решениях партийных Съездов, всегда чётко и развёрнуто обозначалась. Поэтому, выдвижение Пискунова, как Генерального директора, ни у кого не только не вызывало сомнения, но даже и в мыслях как-то не возникало сомневаться в таком выдвижении.

Но – в стране бушевала «перестройка». Кто-то, невидимый, ловко вёл разрушение страны по четко разработанному сценарию. И главным действом этого сценария, это теперь всем стало ясно, разрушить стабильность ситуации в стране – в большом и самом малом! – разрушить единство – в коллективах, в населении, смуту всякую вносить на собраниях и любых общенародных сборах, митингах. Смутьяны профессионально, как по написанному, выскакивали везде и сеяли смуту, смуту, смуту…

Поздоровавшись, Верменич неожиданно предложил Краснопёрову:

– Зайдём ко мне в кабинет. Поговорить надо.

Зашли в кабинет. Посидели.

– Чай будешь. Кофе, знаю, ты не пьёшь. А чай, вот, давай заварим свеженького.

Выпили по чашке чаю. Верменич будто не решался начинать разговор. Но начинать-то всё равно надо, раз пригласил…

– Георгий Александрович, – вдруг начал он официально, – есть мнение выдвинуть твою кандидатуру в Кандидаты. В Верховный Совет СССР.

Георгий аж поперхнулся от такой неожиданности.

– Это у кого же такое мнение?

– У нас. С Сафоновым. Лев Алексеевичем.

– Толя? Ты в своём уме? Вы хотите столкнуть нас с Пискуновым лбами, или хотите пожертвовать мной, заранее зная, что вариант проигрышный, и подрубить сучок под Пискуновым? Что происходит, Толя? Куда мы идём? Что вы с Сафоновым задумали?

А ты с Пискуновым говорил? Он же директор, а ты партийный секретарь. У вас же всё должно быть совместно!

– Давай, Георгий, мы с тобой наши отношения с директором обсуждать не будем.

– Ничего себе, не будем. Ты же мне что предлагаешь? Ты же мне, Директору Гока, предлагаешь конфронтацию с Директором Объединения. Это же смута! А дурной пример, как ты отлично знаешь, заразителен! Это что же такое начнётся у нас в Объединении.

Ты, секретарь парткома Управления Объединения, это что же такое ты мне предлагаешь? Вот что, Анатолий Павлович! А давай вынесем это твоё предложение на рассмотрение парткома? А?

– Ничего никуда мы выносить не будем. Это же предварительный разговор. Вот, если ты согласишься, тогда и на парткоме обсудим. И на парткоме Гока, и на парткоме Объединения. Да и Горком подключится. И везде ты получишь поддержку!

– Даже так… Хорошо всё продумано. Это что, вы, действительно, так далеко уже зашли? Чем же это Пискунов вам не угодил? Тем, что много делает. Больше, чем вы ожидали?

– Ну, ты не обобщай. И не перебарщивай. Скоро, смотрю, во врагов народа нас запишешь. Тебе предложили, ты должен дать чёткий ответ – да или нет. И без лишних рассуждений.

– Да нет, Толя. Это вы меня, если не во врага народа, то куда-то точно уж записали. Загубить решили?

– Знал бы твою реакцию, лучше бы не начинал этот разговор. Ладно, я так понимаю, ты говоришь – нет!

– Я решительно говорю – нет! И – брось ты эту затею, Толя. Плохо всё это может кончится. Ты что, не видишь, куда всё катится? Мы с тобой коммунисты. Мы что же, сами начинаем всё разрушать? То, к чему раньше призывали, что строили сами, защищали сами. Что, партия сама разрушает то, что сама же создала, построила? Что я завтра должен сказать своим рабочим, а, Толя? Скажи, посоветуй, ты же Секретарь!

– Не горячись. О нашем разговоре пока не распространяйся.

И не торопись с выводами!

А через несколько дней, и Сафонов вдруг проявился с неожиданной стороны.

В связи с развивающимися событиями в стране Пискунов по многу времени отвлекался от руководства Объединением. Став заместителем президента «Союза промышленников», войдя в различные депутатские организации, став членом различных партийных и околопартийных комитетов и комиссий, которые занимались организацией новой Коммунистической партии РСФСР, предстоящей её конференцией или даже съездом, он подолгу находился в разного рода командировках, подолгу отсутствовал в Мирном, не бывал не только в Управлении, но и на предприятиях Объединения.

Все нити руководства предприятиями Объединения всё больше сосредотачивались в руках Сафонова. Его обязанности давно уже переросли рамки обязанностей Главного инженера.

Но особенно возросли в сложившихся условиях его Права! Сафонов постепенно становился единоличным руководителем «Якуталмаза». И в развивающихся разрушительных процессах Сафонов не только не встал на борьбу с возникающими оппозиционными настроениями, но и, по-видимому, стал их поощрять.

В городе всё сильнее развивались митинговые движения, критикующие не только существующую власть, но и партийные, и профсоюзные органы.

Странно повели себя в зарождающихся антипартийных настроениях и в открытых противопартийных демонстрациях так же и работники Горкома партии. Они во всех таких мероприятиях оставались в стороне. Георгий сам был свидетелем: как-то вечером, на молодёжном митинге, видимо организованном городским комитетом Комсомола, секретари городского комитета КПСС, Власов, Демьянов, Председатель Горисполкома Николаев, спокойно стояли кружочком рядом с митингующими и равнодушно выслушивали откровенно антисоветские, антипартийные разглагольствования молодых активистов. Георгий даже подумал тогда, а уж не сами ли горкомовцы всё это и организовали?!

Не удивительно, что как раз в эти годы начался массовый выход из членов КПСС рабочих на предприятиях. Горком завалили заявлениями коммунистов о выходе их из партии.

Будучи на обогатительной фабрике Георгий спросил одного недавнего коммуниста, добровольно вышедшего из партии:

– Что случилось? Почему ты вышел из партии? Вступая, ты же всё знал, ты же обязался выполнять и Устав, и Программу партии. Клялся перед товарищами, что будешь всё это выполнять! И вдруг – добровольное исключение!