Алмазы Якутии - Юрий Запевалов

Можно купить в собственность на «материке» сельхозпредприятия – совхозы, там, колхозы, и полностью себя обеспечивать продовольствием. Надо брать в свои руки обработку алмазов, создавать своё ограночное производство, и торговать не только сырыми алмазами, но и бриллиантами, создавать собственные Банки, и самим руководить финансовыми потоками, не терять деньги, не искать их потом, после платежей, по стране.

Надо что-то делать. Дальше так жить нельзя!

Георгий говорил, но видел, что его слова впустую повисают в воздухе. Его не понимали. Даже товарищи «по цеху», директора смущённо опускали глаза и не смотрели в глаза Красноперову.

«Куда это ты, мол, «поплыл»?»

– Наговорил ты здесь, – после некоторого молчания сердито произнес Рудаков. – А Банки, это вообще не наша «епархия».

Ну, ладно, продолжим работу Коллегии.

– А насчёт собственной огранки, надо бы подумать, – сказал кто-то из членов Коллегии. – Интересная мысль.

И всё. Конечно, Краснопёров и сам не понимал, что увязывает сегодняшнее состояние предприятий с очень недалёким будущим. Не могли они знать тогда, что пройдёт всего лишь очень короткое время, что менее, чем через год не будет ни этих предприятий, ни Министерств, не самой этой Коллегии. Они продолжали с серьёзным видом обсуждать какие-то текущие дела, и не знали, что сами они вступили уже в «Безвременье»!

Никто не знал тогда, не понимал, что обсуждают всё это они, вот в этом составе, в последний раз.

19

«Перестройка» стремительно шагала по стране, разрушая на своём пути всё, что с таким трудом строилось, создалось десятилетиями. Останавливались и распродавались заводы, фабрики, кинотеатры, детские сады, стадионы, Дворцы спорта. Опустели магазины, прилавки городских рынков и небольших базарчиков. У новых эффективных собственников повсеместно возникали на пустых местах ларьки и магазинчики, быстро заполнялись какими-то частными прилавками опустевшие здания спортивных сооружений, детсадов и управлений остановившихся предприятий, всё у них, у новых собственников, годилось в дело, всё шло под торговые учреждения и помпезные офисы. Цены на всё – на продовольствие, товары первой необходимости – взлетали до невиданных прежде уровней. В стране наступало полное безвластие – делай что хочешь. И кто что хочет!

«Берите свободы столько, сколько сумеете проглотить!».

И глотали. И свободу, и ближнего, и всё, что плохо лежит. Вокруг больших и малых городов выросли непонятные «кордоны». Дюжие молодцы, в камуфляжной форме, с автоматами в руках останавливали на дорогах, вблизи городских окраин грузовые автомобили, которыми выживающая деревня везла на городской рынок выращенные в своих ещё пока не разоренных хозяйствах овощи, молоко, масло, мясо. Распорядительные молодцы изымали у водителей документы сопровождения грузов, рассчитывались наличными по стоимости всего груза, уточняли с водителем цены, и не рядились. Выплачивали, за всё количество, сколько значилось в документах, по испрашиваемой сопроводителем цене. Затем показывали водителю место, куда надо свалить груз. В заранее заготовленные ямы.

А на рынках городов, на прилавках магазинов – пустота.

«Вот, смотрите, к чему привёл вас социализм! Вот как вас кормят проклятые коммунисты!» – кричали на всех перекрёстках, площадях и площадках новые агитаторы.

Георгий сам, со своими спутниками, видел не одну такую сцену, когда возвращался из поездки по южным районам в Москву.

Останавливали дюжие молодцы и легковые машины.

– Откройте багажник. Продовольствие не везёте?

– Да вот, только небольшой пакет с хлебом и помидорами.

Поесть вечером.

– Проезжайте.

Да, да. Если едешь куда-нибудь, бери поесть с собой. По дороге все кафе, рестораны, столовые работают. Но кормить нечем.

Иногда повезёт, сварит хозяйка суп какой-никакой. Ну, а иногда просто – хлеб с чаем. Без сахара.

Всё это командированные по делам своей, ещё кое-как и кое-где существующей, службы хорошо помнят те поездки по стране. Даже в ресторанах столичных гостиниц поесть было нечего.

Продовольственные продукты до города не доходили, всё сбрасывалось в заготовленных заранее земляных ямах. И тут же ямы эти зарывались. Бульдозером!

Эх, люди, люди…

В Мирнинском Гоке был срочно организован и укомплектован предприимчивыми специалистами Отдел обеспечения рабочих продовольствием. Коммерческий отдел. Возглавил отдел Виктор Сорокин, старый соратник Краснопёрова ещё по Уралу.

Виктор собрал в отдел толковых помощников, они разъехались по стране добывать, что смогут.

И всё, что добывали, везли в Мирный. И водой, и воздухом. В магазине ГОКа не переводились ни продукты питания, ни промтовары. Появились новые японские телевизоры, магнитофоны, «видики» и видеокамеры, всякая аппаратура, которую раньше можно было купить только в «Берёзках». Всё это ребята Сорокина везли в Мирный прямо самолётами, и всё это распродавалось работникам ГОКа или в магазине, или непосредственно по цехам.

Да, наступили странные времена – ничего нигде нет, и всё где-то, у кого-то, есть. Были бы деньги. Всё можно купить, всё можно приобрести!

Только места знать надо.

Однажды зашел Сорокин в кабинет к Красноперову. Обычно они общались часто, но по телефону. Некогда Сорокину было ходить по кабинетам – постоянно в разъездах, постоянно в хлопотах – то где-то что-то приобрел, то отгружал приобретенное в аэропортах. А тут в кабинет. Собственной персоной.

– Поговорить надо.

– Ну, давай, поговорим.

– Встретил я в Иркутске интересного человека. Директор совхоза. Специализация совхоза – мясомолочное производство.

Всё у него есть – и мясо, и молоко, и масло. Сметану не знают куда девать. Настоящая у них беда – нет сбыта. Нет, конечно, покупатели-то есть, но нет доставки. Доставлять продукты своего производства совхозу нечем. Дорог к совхозу совсем нет. Совхоз этот находится на самом севере Иркутской области, на границе с Якутией. Прямо с нами граничат. Расположен – ну прямо на берегу реки. Река Лена. Да, опять же наша река. И вся связь совхоза с «большой» землёй только по реке. У него и транспорт свой есть. Речной транспорт. И буксиры есть у него, и баржи, и даже теплоход пассажирский. Люди, говорит, раньше так хорошо ездили от своих деревень до железной дороги. До ближайшей станции. При советской-то власти всё у них было. Оно и сейчас всё это есть, да нет топлива. Соляры нет. Вот и стоит весь транспорт на приколе. А сбыта продукции нет, нет и денег. Скоро кормить животных нечем будет. Кормов-то купить не на что! О зарплате в совхозе уж и не говорят, не вспоминают даже. Раньше животину на острова вывозили, загонят стадо на баржу и перевезут на остров. Там без всяких пастухов это стадо и паслось на вольных травах всё лето. Доярки только плавали на острова эти коров доить. А теперь и стадо вывезти нечем на пастбища, и тех коров, что когда-то завезли, обратно в коровники перевезти нечем. И дояркам не на чем съездить, подоить тех коров. Вода там большая, на лодке не переплывёшь. Бедствует совхоз, а помогать ему теперь никто и не собирается. Всякие райотделы в исполкомах все как повымерли. Может, поможем?

– И что предлагается?

– От нас до них на вертолёте чуть больше часа лёту. Мы можем у них и мясо брать, и молоко, и даже сметану. Флягами сметану эту можем возить в наш магазин. Свеженькую. И масло свежее, только от маслобойки. Да, да, у них там целый маслозавод!

И, главное, всё ведь предлагается по себестоимости забирать.

Считай, за копейки. Нам здесь с вами прибыль не нужна, вот и продадим людям за эти копейки! Мы между собой так порешили, что очень из этого может получиться выгодное дело.

– Встречаться надо! Давай, организовывай встречу.

– Кого включать в делегацию?

– Экономистов, включай, бухгалтерию, ну и замов включи обоих, и по хозяйству, и по экономике. Съездите сначала сами, всё обговорите, проект соглашения подготовьте, Договор грамотный. А там уж и мы, с парторгом да с профсоюзным начальством подъедем. Тогда всё и порешим окончательно. Да, тогда все решения и подпишем.

Свежие продукты ребята из коммерческого отдела стали завозить в магазин Гока еженедельно.

20

Страна менялась. И менялась очень быстро. Менялись и люди. Все какими-то стали нервными, обозлёнными. Даже на простые обращения откликались если, не грубо, то неприязненно, со злостью и даже с оскорблениями. Куда вдруг подевались вчерашние доброжелательность, дружеское участие?

Накалялась обстановка и в производственных цехах. За многие десятилетия сложившиеся коллективы вдруг начинают чуть не ежедневно митинговать и, совсем уж новое – на серьёзных предприятиях, вчера ещё дружно работающих над выполнением государственного плана – начались забастовки! По любому поводу. Плохие дороги – не поедем! Мало зарплаты – не будем работать! И постоянно ведь находились организаторы, зачинщики! Как правило, недавно поступившие на работу. Как правило, специально откуда-то приехавшие.