Молодые волки - Белов (Селидор) Александр Константинович

Пчела выругался сквозь зубы, вот теперь ему все стало ясно. Отец оказался прав – их ремонта хватило только на полгода. Последствия давней халтуры икнулись в самый неподходящий момент, да еще как громко икнулись! Если Эдик ничего не напутал и двигатель «Вольво» действительно переклинило, то дело швах!

Пчела мысленно прикинул: головка блока цилиндров, клапана, поршневая, распредвал, да мало ли что там еще! Да, Сурен влетел капитально! Пожалуй, ему дешевле будет купить новый движок, чем вернуть к жизни этот…

– Сурен, а при чем здесь я-то? – Пчела старательно изобразил изумление. – Ты же помнишь – запчастей у тебя не хватало, я сделал что мог…

– Вот что ты мог! – хозяин в гневе ткнул пальцем в неподвижную «Вольво». – Убить мою машину ты мог! Если сделать не мог, зачем брался? Твой отец – честный человек, он не хотел, а ты… Ты жадный, Витя! Ты думал: «Обману Сурена, он все равно ничего не понимает!», да? Но теперь, Витя, ты мне за все заплатишь, понял?

– То есть?

– Отремонтируешь двигатель за свой счет или купишь новый, – жестко отрубил Сурен. – И пока не сделаешь машину, платить тебе я не буду!

Возражения Пчелы хозяин слушать не стал и сам больше не произнес ни слова. Мертвую «Вольво» закатили в сарай, и Сурен с Эдиком тут же уехали.

«Ни хрена себе заявочки – купить новый движок для «Вольвешника»! Да на какие шиши? И потом – с какой это стати?» – кипел от возмущения Пчела, возвращаясь домой.

Больше всего на свете ему хотелось послать Сурена куда подальше и никогда больше не появляться в его сарае. Но где еще ему будут платить восемьсот рэ в месяц?

Немного поостыв, Пчела подумал, что торопиться не стоит, тем более что в конце недели у них должна была быть получка. Он решил дождаться этого дня и посмотреть, как поведет себя Сурен. У Пчелы были все основания надеяться, что хозяин предпочтет забыть о своих угрозах. Во-первых, армянин был вспыльчив, как истинный кавказец, но отходил легко и быстро. А во-вторых… Во-вторых, Сурен был не дурак, он не мог не понимать, что его работник отлично знает, какими делишками занимается его босс, а значит ссориться с Витей хозяину было совсем не с руки. Словом, Пчела надеялся, что конфликт потухнет сам собой.

Но в пятницу вечером Сурен рассчитался только с дядей Васей. В ответ на немой вопрос Пчелы он холодно процедил:

– А тебе, Витя, я уже все сказал. Заплачу, когда движок отремонтируешь.

– С-с-сука… – прошипел сквозь зубы Пчела в спину хозяина.

Ему пришлось приложить немало стараний, чтобы сдержать клокочущий в груди гнев и не наскандалить. Скандал Пчеле был ни к чему – у него уже был план мести облапошившему его армянину.

Тем же вечером он позвонил Космосу и договорился с ним попить в субботу пивка.

Тот пришел в беседку в новой кожаной куртке-«косухе», на безымянном пальце у него появился массивный золотой перстень, и вообще – Космос был весь, что называется, «на понтах». Он с презрительной усмешкой взглянул на «Жигулевское», которым успел затариться Пчела, и принялся доставать из своей объемистой сумки жестяные банки с «Хайнекеном» и пакетики с фисташками.

– Как жизнь, брат? – небрежно спросил он.

– Так себе… А ты, смотрю, весь в шоколаде? – криво ухмыльнулся Пчела.

– Не жалуюсь… Слышал анекдот? Сидят пацаны в кабаке, ну, бухают, хавают… Один уже готов – мордой в салате. Его кореш толкает: «Как жизнь, Вован?» А этот еле-еле рожу из салата вытащил, промычал: «Удалась!», и обратно – бац в салат!

Пчела коротко хохотнул и открыл бутылку «Жигулевского», Космос, лениво посмеиваясь, протянул другу банку пива:

– Да брось ты это пойло! На, держи!

Они открыли пиво, сделали несколько глотков, помолчали. Потом Космос спросил:

– А Фил где? Что-то он давно не появлялся, ты его не звал?

– Нет, – ответил Пчела. Он еще раз приложился к банке и пояснил: – Кос, я с тобой об одном дельце потолковать хотел…

– Ну, валяй, излагай… – кивнул тот.

Пчела изложил. Космос не перебивал, слушал внимательно, время от времени покусывая нижнюю губу. Когда друг закончил, он, наморщив лоб, спросил:

– Короче, ты хочешь, чтобы мы на твоего ару наехали?

– Да, – прямо ответил Пчела. – Оборзел он вконец, наказать бы надо…

– А крыша? Крыша у него есть?

– То есть?

– Ну, кто-нибудь из крутых его прикрывает? – пояснил Космос. -

Типа защиты там… Он кому-нибудь за это платит?

Пчела задумался.

– Вряд ли… – покачал он головой. – Я там полгода пахал и никого из чужих не видел. Приезжали как-то с Эдиком два пацана, но на крутых не похожи…

– Это хорошо, – кивнул Космос. – Понимаешь, Пчел, я в этом деле человек новый, мой номер пока шестнадцатый и… Но если твой Су-рен ни под кем не ходит, все, конечно, гораздо проще… Короче, пока решим так – я все сперва разузнаю, а там уж как фишка ляжет!

XXX

Через три дня томившемуся в ожидании Пчеле позвонил радостный Космос.

– Брат, все пучком! Крыши у твоего хачика, похоже, нет, так что завтра в двенадцать будь у «Юго-Западной», поедем к нему на разборку!

Возглавлял наезд бригадир Космоса – огромный, ростом под два метра, амбал по кличке Сохатый. В овраг отправились на двух машинах, но не потому что ждали серьезного отпора, а скорее – для пущего устрашения. Им повезло – на месте оказался и сам Су-рен, и даже его племянник Эдик. При виде незваных гостей хозяин сразу почуял неладное.

– В чем дело, ребята? – Сурен, стараясь не выказывать своего беспокойства, шагнул навстречу вылезшим из первой машины Сохатому, Космосу и еще двоим накачанным пацанам. – Что-нибудь с тачкой?

Сохатый, не взглянув в его сторону, прошел к дверям в сарай. Внутри ко-

вырялся замызганный мужичок и какой-то парень. Кроме них там стояли две машины – почти новый красный «Гольф» и старый, в пятнах ржавчины огромный белый «Линкольн» с дипломатическими номерами. Неторопливо осмотревшись в гараже, Сохатый вышел к хозяину.

– Так в чем дело, а? – Сурен нахмурился и повысил голос. – В чем дело, я спрашиваю?

– Усохни, черножопый! – Сохатый шагнул к нему и, походя, как-то лениво, тыльной стороной ладони ударил Сурена по лицу.

Удар совсем не казался сильным, но крепкий с виду армянин едва устоял на ногах, из его разбитого носа тут же потекла кровь. На помощь дяде бросился Эдик, но его остановил мощный хук одного из качков Сохатого – парень рухнул как подкошенный. Бригадир подал знак второй машине, оттуда вылез Пчела.

– Здравствуй, Сурен, – ледяным голосом произнес он.

– Здравствуй, Витя, – мелко закивал тот, утирая с подбородка кровь, – здравствуй, дорогой! Здравствуй…

– Ты зачем, сучара, парнишку обидел? – Сохатый упер в хлюпающего носом Сурена равнодушно-тяжелый взгляд. – Ты что, падла, себе позволяешь?

– Но он мне… – хозяин начал было объясняться, но сразу же оборвал себя, поняв: бесполезно. – Прости, Витя, я был неправ! – Сурен дрожащими, перепачканными кровью руками достал бумажник и вынул оттуда деньги. – Вот, возьми, дорогой! Все возьми, все! И будем с тобой в расчете, да?

Но протянутые деньги взял не Пчела, а Сохатый. Он, не считая, сунул их в карман и схватил Сурена за воротник куртки.

– А теперь, гнида, о деле потолкуем! – глухо, с угрозой произнес он. – Тебе кто разрешил на нашей поляне своими делишками заниматься? Кто разрешил, я спрашиваю? – Сохатый чувствительно встряхнул армянина и вытащил из кармана пистолет.

– Никто… – прошелестел еле живой от страха Сурен. – Я не знал… Я думал, что…

– Ах, ты думал? – задрал брови Сохатый. – Хреново ты думал, жопа!

А теперь вот я должен думать – что с тобой делать. То ли подвесить за яйца в этом вот твоем сарае, то ли рискнуть и дать возможность исправиться, а?

– Исправиться, дорогой… – прохрипел Сурен, прижав руки к груди. – Мамой прошу – дай исправиться… Я все понял, я…

Сохатый вздохнул.

– Твое счастье, баклан, что душа у меня добрая, отходчивая. И доверчив я как этот… Но учти: раз обманешь – больше толковать с тобой не буду, враз голову отверну! – амбал отпустил ворот Сурена и спрятал пистолет.