Гражданская кампания - Буджолд Лоис Макмастер

Как заметила Катриона, упомянуть о своем припадке лорд Форкосиган не удосужился. Так чего добивался Пим, оповестив ее об этом?

– Должен быть соответствующий закон, – произнес лорд Марк.

– Должен, – откликнулся его брат, – но закона нет. Это Барраяр. Предлагать для разрешения возникшей проблемы бетанскую правовую модель, на мой взгляд, все равно что предлагать рецепт революции, поскольку большая часть их статей на Барраяре неприменима. Кроме бетанских, по этому вопросу есть еще с десяток галактических кодексов. Вчера вечером я оставил Грегора бормочущим о создании комитета по изучению всех этих кодексов и законов, чтобы затем рекомендовать на рассмотрение свой вариант Объединенному Совету. И он хочет сунуть в этот комитет меня за все мои прегрешения. Ненавижу комитеты! Куда больше предпочитаю старую добрую командную цепочку.

– Лишь в том случае, если ты в самом ее верху, – сухо заметил лорд Марк.

Лорд Форкосиган сардонически усмехнулся:

– Ну, вообще-то да.

– Но сможете ли вы прижать Формюира с помощью нового закона? – спросила Катриона. – Боюсь, что к моменту принятия Формюир успеет… стать дедушкой.

– В том-то и проблема! – улыбнулся Форкосиган. – Нам нужно прищучить Формюира до того, как удастся протащить через Совет графов и министров новый закон, и сделать это на основании какого-нибудь закона, уже существующего, чтобы охладить возможных подражателей. Обвинить его в изнасиловании невозможно. Я проглядел все юридические определения, ни под одно он не подходит.

– А над девочками не издеваются? Хорошо ли о них заботятся? – обеспокоенно поинтересовался лорд Марк.

Лорд Форкосиган пронзительно посмотрел на брата.

– Я не такой большой специалист по яслям, как ты, но, на мой взгляд, с ними все в порядке. Здоровые… шумные… Очень веселые, жизнерадостные. Формюир сообщил мне, что на каждых шестерых детей приходится две няньки, работающие посменно. Он также поведал о своих дальнейших планах, в которых предусматривает, чтобы впоследствии старшие дети присматривали за младшими. Это наводит на тревожные мысли о том, насколько далеко Формюир собирается продвинуть свое генетическое предприятие. Да и в рабовладении мы его обвинить не можем, потому что все дети на самом деле его дочери. А обвинение в краже яйцеклеток при нынешнем законодательстве вообще практически не проходит. – И добавил неожиданно сердито: – Барраярцы!

Клон-брат странно посмотрел на него.

– По барраярским законам, – медленно заговорила Катриона, – когда семьи в касте форов распадаются из-за смерти одного из супругов или по каким-либо другим причинам, девочки теоретически должны оставаться с матерью или ее родственниками, а мальчики – с отцами. Разве девочки не принадлежат их матерям?

– Это я тоже уточнял. Не говоря о том, что Формюир никогда не был женат ни на одной из них, я сильно сомневаюсь, что матери захотят забрать дочерей, и уж наверняка большинство из них очень огорчится.

Относительно первого Катриона была вовсе не уверена, но со вторым была согласна полностью.

– Да и если мы принудим матерей их забрать, то какое тут наказание Формюиру? Его округ по-прежнему останется богаче на сто восемнадцать девочек, а ему к тому же даже не придется их кормить. – Форкосиган отложил недоеденный кусок хлеба и нахмурился. Лорд Марк выбрал второй – нет, третий – кусок и принялся жевать. Повисло мрачное молчание.

Катриона задумчиво нахмурилась.

– Судя по вашим словам, Формюир очень обеспокоен финансовыми и экономическими проблемами. – Далеко не сразу после рождения Никки она задумалась, не потому ли Тьен настаивал на старом способе, что он значительно дешевле. Аргумент «нам не придется ждать, пока мы сможем себе это позволить» был для Катрионы очень весомым. Мотивации Формюира явно не только генетические, но и экономические: в конечном итоге прибыль для его округа, а следовательно, и для него самого. В дальнейшем этот техно-гарем обеспечит графу навар в лице ста восемнадцати налогоплательщиц, да еще вкупе с мужьями, которых, как наверняка планировал Формюир, дочери притащат в его владения. – Девочки на самом деле – признанные бастарды графа. Уверена, я где-то читала… Кажется, в Период Изоляции императорские и графские незаконнорожденные дочери должны были получать от своих высокородных отцов богатое приданое? И для этого требовалось императорское дозволение. Приданое было почти равнозначно официальному признанию. Могу поспорить, тетя Фортиц знает все исторические эпизоды, включая случаи, когда приданое приходилось отбирать силой. Разве императорское дозволение не равнозначно императорскому приказу? Не может император Грегор приказать Формюиру дать девочкам приданое… очень богатое?

– Ух ты! – Глаза лорда Форкосигана восторженно блеснули. – Ого! – На его губах зазмеилась ехидная улыбочка. – Ну просто очень богатое. Ну надо же! – Он поглядел на Катриону. – По-моему, госпожа Форсуассон, вы только что подсказали возможный выход. И я, безусловно, как можно быстрее подкину эту мысль Грегору.

Сердце Катрионы забилось при виде его восторга. Как бы то ни было, в ответ на ее улыбку он улыбнулся еще шире. Оставалось только надеяться, что ей удалось хоть немного облегчить Форкосигану вызванную припадком мигрень. В соседней комнате забили часы. Катриона бросила взгляд на свои. Господи, неужели уже так много времени?!

– Ой, мои рабочие прибудут с минуты на минуту! Лорд Форкосиган, я вынуждена откланяться!

Она поспешно поднялась и вежливо попрощалась с лордом Марком. Пим с лордом Форкосиганом сопроводили ее до двери. Форкосиган по-прежнему был очень напряжен. Интересно, какую боль он пытается скрыть? Он пригласил ее заходить в любой момент, если возникнут хоть малейшие вопросы или ей что-то понадобится, отправил Пима показать, куда складывать дрова, – и остался в дверях, глядя им вслед, пока они не скрылись за углом огромного дома.

Катриона обернулась.

– Не слишком хорошо он сегодня выглядит, Пим. Вам действительно не стоило позволять ему вставать с постели.

– Знаю, мэм, – сурово согласился Пим. – Но что может сделать ничтожный оруженосец? Я не имею права нарушать его приказ. Кто ему действительно нужен, так это человек, который не потерпит его глупых выходок. Подходящая леди Форкосиган решила бы эту проблему. Только ни одна из этих застенчивых юных простушек, которые нынче в моде у молодых лордов, ему в жены не годится – такую он мгновенно подавит. Нет, лорду Форкосигану нужна взрослая женщина, способная дать ему отпор. – Пим виновато улыбнулся.

– Полагаю, вы правы, – вздохнула Катриона. Она никогда не задумывалась, как выглядят брачные игры форов с точки зрения оруженосцев. Может, Пим намекает, что его господин положил глаз на такую юницу, и слуги беспокоятся, что это своего рода мезальянс?

Пим показал ей поленницу и внес довольно толковое предложение устроить поблизости для лорда Марка компостную кучу, заверив, что тут она будет куда уместней, чем в гараже. Поблагодарив его, Катриона устремилась к въездным воротам.

Юницы. Что ж, если в наши дни фор хочет жениться на женщине своего круга, ему приходится искать кандидатуру среди молодняка. Форкосиган, впрочем, не производил впечатления человека, который будет счастлив с женщиной, не соответствующей его интеллектуальному уровню, но разве у него есть выбор? Теоретически любая женщина, у которой хватит мозгов заинтересовать его, не может оказаться настолько глупа, чтобы отвергнуть его из-за его физических… Это не мое дело! И уж совершеннейшая глупость выходить из себя при мысли о какой-то воображаемой юной девице, наносящей Форкосигану тяжелое оскорбление из-за его физических изъянов. Полный абсурд!

Катриона твердо зашагала вперед, чтобы проследить за выкорчевыванием гнилого дерева.

Марк не успел даже дотянуться до кнопки комма, как братец, рассеянно улыбаясь, вновь вплыл в библиотеку. А Майлз собрался было с размаху плюхнуться в кресло, но передумал, осторожно опустился на сиденье, повел печами, словно желая размять затекшие мышцы, откинулся на спинку и вытянул ноги. Потом взял свой недоеденный кусок хлеба и жизнерадостно заметил: